Тишина

Скотт развел руками, как если бы решение было очевидным.

— Проблема решена. Пригласи меня.

Я закатила глаза, внезапно пожалев, что подняла эту тему. Это было последнее, о чем мне хотелось поговорить. Сейчас мне казалось, что отрицание — единственный способ пережить это.

— Ты даже не ходишь в школу, — напомнила я.

— Есть такое правило? Девчонки в моей старой школе в Портленде постоянно притаскивали своих парней из колледжа на танцы.

— Такого правила нет, но это и так понятно.

Он на секунду задумался.

— Если ты переживаешь из-за Черной Руки, то я уже проверял: человеческие танцульки в средней школе не входят в топ-лист предпочтений нефилимских диктаторов. Он никогда и не узнает, что я там был.

Представив Хэнка, прогуливающегося по школьному спортзалу, я не смогла удержаться от смеха.

— Вот ты смеешься, а сама еще даже не видела меня в смокинге. А может, тебе не нравятся плечистые парни с накачанной грудью и рельефным прессом?

Я закусила губу, чтобы не засмеяться еще громче.

— Прекрати меня запугивать. А то начинает казаться, что Красавица и Чудовище поменялись ролями. Мы оба знаем, какой ты красавчик, Скотт.

Скотт легонько сжал мое колено.

— Никогда больше ты не услышишь от меня такого признания, поэтому слушай сейчас. Ты выглядишь отлично, Грей. По шкале от одного до десяти ты определенно в верхней половине.

— Вот это да! Спасибо.

— Ты не та девушка, за которой я стал бы бегать, когда жил в Портленде, но и я уже не тот парень, каким был тогда. Ты слишком хороша для меня, и давай смотреть правде в глаза: слишком умна.

— Ты достаточно умен, раз способен выживать на улице, — заметила я.

— Не перебивай. Иначе я забуду, где остановился.

— Ты заучил эту речь?

Ухмылка. — У меня было много времени. Как я уже сказал… Черт, и все же я забыл, на чем закончил.

— Ты как раз говорил мне, что я могу быть уверена в том, что красивее половины девочек в нашей школе.

— Я выражался образно. Если тебе нужна конкретика, то ты красивее, чем девяносто процентов твоих ровесниц. Плюс-минус.

Я положила руку на сердце. — У меня пропал дар речи.

Скотт встал на колени и драматичным движением схватил мою руку. — Да, Нора. Да, я пойду с тобой на бал выпускников.

Я фыркнула, глядя на него сверху вниз. — Ты такой самовлюбленный! Я ни о чем тебя не просила.

— Видишь? Чересчур умна. Ну ладно, какие сложности? Тебе нужен спутник, и хоть я не значусь первым номером в твоем списке, я пойду с тобой.

Явственный образ Патча возник в моих мыслях, но я отмахнулась от него. Конечно же, я знала, что Скотт никак не сможет прочесть мои мысли, но это не умаляло моей вины. Я еще не была готова сказать ему, что по вопросу устранения Хэнка я теперь работаю не только с ним, что я прибегла к помощи своего бывшего парня, который — так уж вышло — был в два раза находчивее, в два раза опаснее, являлся воплощением мужского идеала и… был падшим ангелом. Причинить Скотту боль было последнее, чего мне хотелось. Совершенно неожиданно он стал мне нравиться.

И хоть я считала странным, что Скотт вдруг решил, что беспечность — один из козырей против Хэнка, у меня не хватило духу сказать ему, что ему не стоит расслабляться даже на одну ночь. Как он уже сказал: танцы на выпускном — последнее, что привлечет внимание Хэнка.

— Ладно-ладно, — сдалась я, игриво шлепая его по плечу. — Будь моей парой, — я сделала серьезное лицо. — Но тебе же будет лучше, если ты не приврал, насколько шикарно выглядишь в смокинге.

И только позднее в тот вечер я поняла, что так и не сказала Скотту о подставном складе Хэнка и о настоящем месте для ночевки Нефилимов. Кто бы мог подумать, что вечер выпускников будет куда больше занимать мои мысли, чем пребывание в казармах с вооруженными Нефилимами? Вот и пришло время осознать, как пригодился бы мне номер мобильного Скотта. Но тут же пришла следующая мысль: я не знала, есть ли у Скотта мобильный. Ведь телефон легко можно отследить.

В шесть часов я села ужинать с мамой.

— Как прошел день? — спросила она.

— Если хочешь, могу сказать тебе, что он был совершенно фантастическим, — ответила я, пережевывая запеченные макароны зити.

— О, дорогая, Фольксваген снова сломался? Очень благородно было со стороны Хэнка починить его, и я уверена, он вновь предложит свою помощь, стоит тебе только попросить.

Глядя на то, как мама слепо восхищается Хэнком, мне понадобилось сделать глубокий и медленный вдох, чтобы восстановить самообладание.

— Хуже. Марси номинировала меня в королевы бала выпускников. А еще хуже то, что я прошла в финальное голосование.

Мама опустила вилку. Она выглядела ошарашенной. — Мы говорим об одной и той же Марси?

— Она сказала, что Хэнк поведал ей о галлюцинациях, и она выбрала меня для своей новой благотворительной акции. Я не говорила Хэнку о галлюцинациях.

— Это я сказала, — призналась она, моргая от удивления. — Не могу поверить, что он поделился информацией с Марси. Я отчетливо помню, что попросила его не распространяться об этом, — она открыла рот, затем медленно его захлопнула. — По крайней мере, я почти уверена, что просила, — она со звонким лязгом кинула свои приборы. — Наверное, это старость. Я не могу вспомнить больше ничего. Пожалуйста, не вини Хэнка. Вся ответственность за это на мне.

У меня не было сил смотреть на то, как мама потеряна и сбита с толку. Старость не имеет ничего общего с ее забывчивостью. У меня не осталось сомнений в том, что Патч был прав — она пребывала под влиянием Хэнка. Я гадала, манипулировал ли он ее сознанием изо дня в день или же сразу внушил ей полное послушание и повиновение.

— Не переживай из-за этого, — пробормотала я, крутя в руке вилку с нанизанными на нее макаронами, но у меня пропал аппетит.

Патч сказал мне, что не стоит и пытаться объяснить маме правду — она мне не поверит, но это не спасало меня от желания кричать от отчаяния. Я не была уверена, как долго смогу разыгрывать весь этот фарс: есть, спать, улыбаться, как будто все было нормально.

Мама сказала:

— Наверное, поэтому Хэнк предложил вам с Марси вместе пройтись по магазинам. Я говорила ему, что меня очень удивит, если вдруг ты воспылаешь желанием пойти на бал выпускников, но он, должно быть, знал, что задумала Марси. Разумеется, ты вовсе не обязана идти с ней куда-либо, — поспешно исправилась она. — Полагаю, для тебя это слишком, но, очевидно, Хэнку не известно о твоем отношении к Марси. Мне кажется, он мечтает о том, чтобы наши семьи поладили, — вырвался у нее натянутый смешок.

Я не могла заставить себя присоединиться к ее смеху. Я не знала, какая часть из того, что она сказала, шла от сердца, а какая была продиктована играми Хэнка с ее разумом. Но одно было совершенно ясно: если она подумывает о браке с ним, нам с Патчем следует ускориться.

— После школы Марси загнала меня в угол и сказала — просто поставила меня перед фактом — что сегодня мы идем покупать платье. Как будто у меня вообще нет никакого права голоса в этом вопросе. Но все нормально. У нас с Ви есть план. Я отправила Марси сообщение, что не могу пойти по магазинам, потому что у меня нет денег. Потом я наплела ей, как мне жаль, потому что действительно очень нуждалась в ее совете. Она ответила мне, что Хэнк дал ей свою кредитку, и она все оплатит.

Мама простонала неодобрительно, но глаза ее смотрели лукаво.

— Пожалуйста, скажи мне, что не я воспитала в тебе это.

— Я уже выбрала платье, которое хочу надеть, — сказала я весело. — Марси заплатит за него, а потом Ви просто как бы случайно наткнется на нас на выходе из магазина. Я заберу платье, избавлюсь от Марси и отправлюсь с Ви в кофейню.

— Как выглядит то платье?

— Мы с Ви нашли его в Шелковом саду. Это вечернее платье длиной чуть выше колен.

— Какого цвета?

— Тебе придется набраться терпения, чтобы увидеть его, — я коварно улыбнулась. — Оно стоит сто пятьдесят долларов.