Страница 5 из 10
Лариса любила красивые вещи и старалась себя ими окружить. Все в ее квартире было подобрано со вкусом: занавески зелено-морского оттенка, обои – цвета плодов лайма, изящные люстры, зеркала. Ничто не нарушало общей гармонии, и, боже упаси, нигде не было никакого хлама. Квартира Ларисы считалась не просто элитной, здесь, на Крестовском острове, жилье было экстра-класса, и позволить его себе могли лишь очень состоятельные люди. Менеджер по логистике Лариса к таковым не относилась. Не была она супругой или хотя бы экс-супругой какого-нибудь олигарха, как и дочерью богатых родителей. Лариса всегда хотела жить на Крестовском острове – в городском оазисе процветания. И всегда мечтала именно о такой квартире: двухъярусной, с мансардой, окна которой выходят на юг, чтобы как можно чаще видеть солнечный свет. Еще ютясь в коммуналке, она присматривала предметы интерьера для своей будущей квартиры на Крестовском. Ходила по залам торговых центров и представляла, что она куда поставит и какие обои поклеит на стены. Это было своеобразным развлечением – ощущать реальной свою еще не воплощенную в жизнь мечту. Как некоторые люди проживают жизнь героев сериалов или книжных романов, так и Лариса «проживала» свои грезы. Ей просто повезло с обстоятельствами: в то время, когда она получила в наследство сразу две квартиры своих родственников, в стране происходило черт знает что. Лариса очень удачно совершила несколько сделок с недвижимостью, в результате чего смогла-таки переехать на Крестовский.
Ее соседями стали теперь банкиры, политики, артисты – все очень высокомерные и закрытые люди. Как кого зовут, Лариса не знала. Снобизм был обычной чертой обитателей их жилого комплекса. Подруга Лары как-то раз завистливо протянула: «Ты теперь в таком шикарном обществе вращаешься, что легко найдешь себе выгодную партию!» В представлении подруги все было просто: банкиры и режиссеры должны табунами виться вокруг Ларисы – только потому, что та живет по соседству. Как же! Каждый – самодостаточен и сам по себе: соседей замечать не принято, что в принципе было сложно – ввиду того, что мест, где можно было бы встретиться с соседом, имелось крайне мало. Во двор жильцы въезжали на своих автомобилях, далее – прямиком в подземный гараж, откуда они на лифте попадали на свой этаж. На этажах размещалось преимущественно по одной квартире. Лариса обзавелась автомобилем сравнительно недавно. Раньше она ходила пешком, отчего ее считали прислугой – только эта каста не имела здесь машин. С приобретением «Калины» ее статус в глазах соседей немного повысился – теперь она в их глазах стала состоятельной прислугой. А Ларисе было все равно. Свою машинку она любила и радовалась, что теперь может обходиться без общественного транспорта.
Ее раздражала молоденькая свистушка, секретарша «Атриума», Катя. Бесила Катина манера развязно держаться и говорить, одеваться, словно для ночного клуба, а не для выхода на работу. «Шла бы туда официанткой, ей там самое место», – злобно думала Лариса, наблюдая, как Катерина фланирует по офису в предельно короткой юбке. Суржиков очень лоялен, да и Фианитов тоже. Им-то как раз разнузданный стиль по душе – они оба «любители». Только на длинные ноги и смотрят, а что там в голове у Катьки, их не интересует. Сама Лариса тоже, между прочим, отнюдь не дурнушка – стройная, изящная, лицом вполне вышла – в общем, все на месте. Только не станет она оголяться и красоту свою напоказ выставлять, как на ярмарке! Прежде люди должны оценить ее ум, тонкий вкус, духовность. А кому нужна лишь внешняя оболочка, те ей, Ларисе, не чета. Пусть идут стороной, ищут пустышек вроде Кати. Этим размышлениям она предавалась всякий раз, когда видела очередного поклонника возле Катерины. Внешне Лариса была спокойна, и лишь по тому, с какой силой она стучала по клавиатуре, можно было безошибочно определить: менеджер раздражена. О том, что эта была обычная ревность, Лариса не хотела и думать. Ревновать к Катьке?! Да кто она такая? Пигалица с одной извилиной! Тем не менее и Фианитов, и Суржиков вились не вокруг умной, начитанной Ларисы – они заигрывали с Катей.
«Я спокойна, я очень спокойна. Мне нет никакого дела до Суржикова и Фианитова, а до этой мартышки Катьки – тем более». Лариса печатала договор, с силой ударяя по клавишам. Вне себя от ярости, она была готова разрыдаться от обиды. То, что руководство едет на Валаам, она знала, но новость, что в поездку возьмут и Катю, повергла ее в ступор: «Кто она такая, эта Катька? Какая-то секретарша с куриными мозгами, и почему едет именно она?» Впрочем, на этот вопрос Лариса ответ знала, отчего ей было особенно тошно. Если бы взяли не Катю, а кого-то другого, пусть хоть уборщицу бабу Свету, Лара бы и не подумала расстраиваться, но Катя… Она будет там развлекаться, за какие такие заслуги, спрашивается?! Ведь это она, Лариса, превосходно знает французский и прекрасно бы справилась с ролью переводчицы, если Суржикову вообще нужна переводчица, а не подружка для развлечений. При этой мысли ревность вспыхнула в ней с новой силой. Ее лицо покрылось пятнами румянца, в правом виске запульсировала боль, предвещая мигрень. Ивлешина откинулась в кресле и закрыла глаза. Она мысленно увидела бесшабашное веселье на ночной палубе, хмельного Алексея и ненавистную Катьку в блестящем коктейльном платье. Катька беззаботно смеялась и висла на Суржикове, как обезьяна на кокосовой пальме.
Думать об этом было невыносимо. Лариса с силой хлопнула ладонью по столу так, что обратила на себя внимание присутствующих.
– Мошки развелись, – пояснила она, улыбаясь.
Наблюдая эту картину, Ядов поражался поведению Ивлешиной. Вроде не глупая тетка, а изводит себя из-за ерунды. Суржиков предпочел Катьку – это даже не смешно. Катя – мотылек-однодневка, яркая, легкая и пустая, увлечение на час. Мужикам такие нравятся, поскольку отношения с ними необременительны. Они – как вспышка света, как праздничный фейерверк в ночном небе. Неужели Лариса не понимает, что она – это она, единственная и неповторимая, и сама по себе она – уникальна? Она себя накручивает, занимается самокопанием, ищет в себе изъяны и обязательно их найдет, а потом будет страдать из-за своего несовершенства. Плюнула бы давно на Суржикова, оглянулась бы вокруг и непременно нашла бы себе достойного мужчину. И почему тетки такие дуры? Что хорошего сделал для нее Суржиков, чтобы так на нем зацикливаться? Никогда не предложил ей свою помощь, не проявлял к ней внимания, даже полкомплимента не соизволил вымолвить в день ее рождения – и не узнал бы о нем вообще, если бы ему не напомнили. Разве что однажды одарил Ивлешину лучезарной улыбкой, так на это каждый горазд. Фианитов в этом плане немного лучше: он учтив, вежлив, но он тоже не стоил внимания.
– Курировать направление будет Фианитов, – объявил гендиректор. Он произнес это равнодушно, даже как-то обреченно, и тут же перешел к обсуждению других вопросов.
Для Фианитова с этого момента время словно бы остановилось. Он самодовольно заулыбался. Ему хотелось подняться с места и раскланяться, словно он артист, получивший «Оскара», хотелось, чтобы это сладкое мгновение длилось как можно дольше, чтобы как следует его посмаковать. Но акцентировать внимание на его назначении никто не стал, и Фианитову пришлось остаться на своем месте и радоваться своему успеху в одиночку. Генеральный что-то вещал про новые обороты и про необходимость выиграть тендер, но его слова до Валерия долетали едва-едва. Он сидел с видом ярмарочного удальца, сорвавшего со столба призовые сапоги, и в десятый раз прокручивал в голове заветную фразу: «Курировать направление будет Фианитов». Вот они, самые важные слова, прозвучавшие на этом совещании! Именно с них нужно было начинать, а не откладывать эту новость напоследок. Все остальное – к черту! Кому интересен доклад по текущим делам, какой-то тендер и обсуждение бюджета проекта? Его назначили, и это – самое главное!
Фианитову не нужно было видеть лицо Суржикова, чтобы знать, как тот сейчас расстроился. И не просто расстроился – он возмущен, взбешен и раздавлен. Суржиков проиграл в поединке, и его выносят на щите. Валерий чувствовал, как злится его соперник и нервно трясет ногой. Алексей тряс ногой, только когда был особенно зол, и сейчас Фианитов заметил, как мелко вибрирует кресло Суржикова.