Желтые розы

Казалось, что теперь у них не было других тем для разговора, как только о Карине. И когда прошло два дня, а она все не появлялась, Кэй не выдержала:

— Что она так долго не идет?

— Если бы я знал, — ответил Форд. — Статистическое управление находится в Саутпорте. Может быть, ей захотелось провести там несколько дней.

Кэй казалось странным, что Карина даже не звонит.

— Скучаешь по ней? — спросила она неожиданно для себя самой по какому-то странному побуждению, хотя услышать от Форда подтверждение ей бы не хотелось.

— Как я могу скучать по ней, когда у меня есть ты? — с мягкой укоризной сказал он. — Ты для меня все. — Он обнял ее за плечи и притянул к себе. Кэй почувствовала, как в ней пробуждается желание, которое она так старалась последние дни подавить. Ей во что бы то ни стало надо похоронить эти чувства. Им больше нет места в ее жизни. И хотя Форд произносил приятные слова, она была уверена — в них нет правды.

— Но я же не та, за кого ты меня принимал. Теперь появилась настоящая Карина.

— Ну и что? Заботился-то я о тебе. И предложение сделал тебе. Надеюсь, ты не думаешь, что я теперь тебя брошу?

Он говорил очень серьезно, но Кэй не могла поверить в искренность его слов.

— Ты сделал мне предложение только потому, что считал меня той Кариной. Но не беспокойся, тебе не придется жениться. Я освобождаю тебя от всяких обязательств.

Кэй не видела его лица. Она только почувствовала, как он крепче ее обнял.

— А если мне это не нужно?

— Нужно, — уверенно сказала Кэй. Сердце у нее обливалось кровью. Сидеть с ним рядом так близко было для нее пыткой, но и отодвинуться она не хотела. Теперь надо было дорожить каждым мгновением, проведенным с ним, чтобы было что вспоминать потом, когда наступят мрачные дни. Как бы ни заверял ее Форд, у Кэй не было сомнений: придет день, когда он отдаст предпочтение Карине.

— Думаю, судить о том, чего хочу я, могу только я сам, — сказал он с жаром. — И в данный момент я очень хочу тебя.

— И готов объяснить, что хочешь? — поддела она его.

Форд понял, что она имеет в виду. Его черные глаза потемнели.

— Готов объяснить.

— Неужели? — съязвила она. — А почему только сейчас?

— Потому что раньше сам не знал ответа.

— Потому что Карина умеет любить лучше меня? подсказала Кэй, ощутив острую боль от одной этой мысли.

— Нет, — решительно покачал он головой. — Дело совсем не в этом.

— Тогда почему ты отверг меня в последний момент? — Кэй не сумела скрыть обиду.

Форд поморщился как от боли.

— Разве непонятно? Ты готова была отдать мне свою невинность, понимаешь, Кэй? Хотя я прекрасно знал, что ты не была девственницей. Сначала я не понял, в чем дело, когда попытался проникнуть в тебя... А потом испугался.

Она — девственница? Кэй вспомнила, что однажды встретила это слово в газете и спросила у Форда, что оно означает. А оказывается, она сама девственница. Никакой радости это обстоятельство ей не доставило. Оно лишь убедительно доказывало, что она не Карина Филипс, как она считала раньше. Это Форд превратил ее в эту женщину, не подозревая, что может объявиться истинная Карина. Невероятно!

— И ты подумал, что я выдаю себя за Карину? — спросила Кэй.

— Нет, совсем нет! Я решил, что это какая-то медицинская загадка. Ты во многих отношениях стала другой, и я подумал... Ну, не знаю даже, о чем я подумал. Я был совершенно сбит с толку. А сказать тебе об этом не мог, потому что...

— Почему? — нетерпеливо спросила Кэй.

— Потому что не представлял, как отразится на тебе эта новость. Ты столько пережила за эти последние месяцы, была такой ранимой, что я не осмелился добавить тебе переживаний.

— А ты не подумал, какую боль причинил, отвергнув меня? Я была просто убита, Форд. Решила, что чем-то обидела тебя.

— О, что ты, Карина... то есть Кэй, — быстро поправился он, — ты на это не способна. Ты прекрасный человек и никому бы не могла причинить зла.

— Намеренно — нет, — признала она, — но...

— Никаких «но», дорогая. Я рад, что загадка разрешилась, а если я своим поведением заставил тебя страдать, то постараюсь искупить свою вину.

Форд попытался ее поцеловать, но Кэй уклонилась. Один поцелуй повлечет за собой другой, потом еще один — и что? Как бы сильно она его ни любила и как бы сильно ни желала, допустить близости она не могла. Хотя бы пока существуют две Карины и в сознании у него все смешалось. Как разноцветные стеклышки в калейдоскопе, которым она забавлялась в детстве. В детстве!

Форд услышал, как она ахнула, и с беспокойством устремил на нее взгляд.

— В чем дело?

— Я вспомнила одну вещь!

Он затаил дыхание.

— Что? Скажи мне, скажи скорей!

— У меня в детстве был калейдоскоп. Ну, ты знаешь, такой...

— Я знаю, что такое калейдоскоп, — нетерпеливо прервал он ее. — Так что?

— Вот его я и вспомнила.

— А я думал, что-то важное, — сказал он, явно разочарованный. — Думал...

— Но это важно. Разве ты не понимаешь? — взволнованно сказала она. — Восстановлен еще один фрагмент головоломки.

Форд кивнул.

— А еще что-то из детства помнишь? Родителей, например?

Кэй закрыла глаза, напрягла память и увидела себя. Вот она вертит в руках калейдоскоп и любуется волшебными орнаментами. Увидела она и комнату, в которой находилась: крохотную, с каменным полом, ковриком на полу, с отполированной до блеска мебелью и небольшими решетчатыми окнами, сквозь которые светило солнце.

— Нет, ничего кроме комнаты, — ответила Кэй. — И в ней никого больше не было.

— Постарайся припомнить еще что-нибудь, — сказал Форд. — Это уже шаг вперед.

Но у Кэй от напряжения разболелась голова.

— Бесполезно, Форд. Я не могу так напрягаться.

В эту ночь они оба легли спать грустные. Лежа в своей постели, Кэй размышляла, стоило ли ей отказываться от близости с Фордом. Может быть, надо было предъявить на него свои права, а не отдавать без борьбы другой женщине? Правда, не какой-то другой женщине, а возможно, ее родной сестре, с которой ей не хотелось бы ссориться из-за Форда. Карина первая полюбила его, и он должен сохранить ей верность. И Кэй считала своим долгом отказаться от Форда.

Утром Форд, как обычно, был очень заботлив. Спросил, как ее нога, усадил за стол и поставил перед ней завтрак. Никто из них пока не вспоминал про Карину, но, когда раздался звонок, они в один голос воскликнули:

— Карина!

Форд пошел открывать дверь. У Кэй вырвался тяжелый вздох, когда она вновь увидела свое отражение. Больно было сознавать, что кто-то так жестоко с ними обошелся.

Карина тоже внимательно вглядывалась в Кэй, думая, наверное, о том же.

— Ты завтракала? — спросил Форд, приглашая ее за стол.

— Очень рано. Проснулась на рассвете и ждала, когда будет прилично предстать перед вами. Но чашку кофе выпью с удовольствием.

Форд принес еще одну чашку и налил ей кофе. И он, и Кэй смотрели на нее выжидательно.

— Ну, что тебе удалось разузнать? — спросил Форд.

Карина бросила пристальный взгляд на Кэй.

— Что мы, без сомнения, близнецы.

Повисла напряженная тишина, хотя все они понимали, что другого объяснения быть не могло. Кэй вдруг робко засмеялась. Карина взглянула на нее и встала. Кэй неловко из-за больной ноги поднялась тоже. Обливаясь слезами, они бросились друг другу в объятия.

При виде этой сцены даже у Форда навернулись на глаза слезы. Некоторое время никто не мог вымолвить ни слова.

— Таких волнующих минут мне еще никогда не приходилось переживать, — охрипшим от волнения голосом сказал, наконец, Форд.

— Не верится, — прошептала Кэй.

— Да, невероятно, — отозвалась Карина.

— Почему нам ничего не сказали?

— Почему нас разлучили?

Но ответа на эти вопросы не было.

— Мне дали посмотреть только алфавитный указатель, а не саму запись о рождении, — сообщила им Карина. — Там были только наши имена. Они шли одно за другим. Женщина, которая мной занималась, посоветовала мне посмотреть в свое свидетельство о рождении, потому что там, в случае рождения близнецов, указывается время их появления на свет. В моем это есть. Но я не знала, что такая запись делается не в каждом свидетельстве. Так что, если ты посмотришь в свое...