Желтые розы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Карина, ты плакала? Карина потупилась. Она надеялась, что Форд не заметит, но он слишком хорошо ее знал.

— Я сегодня немного не в себе, — призналась она, даже не встав с кресла, когда он вошел. Форд был высоким привлекательным мужчиной лет тридцати пяти, с черными, как у нее, волосами, темными глазами, чувственным ртом и прямым носом. — Что, надо выходить?

— Думаю, да. Ты слишком много времени проводишь в помещении. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Но Карина почувствовала, как он напряжен и как ему хочется большего — наверное, обнять и покрыть поцелуями ее лицо.

Она иногда поражалась, почему она не влюблена в этого великолепного во всех отношениях мужчину, который взял на себя заботу о ней.

Форд сел напротив, вытянув длинные ноги. Его темные глаза смотрели на нее внимательно.

— Не хочешь рассказать?

— О чем? — Карина улыбнулась. За этой беззаботной улыбкой она скрывала от него боль и отчаяние.

Без макияжа, в простом белом хлопчатобумажном платьице, с черными волосами, заплетенными в косичку, она выглядела чуть ли не наполовину моложе своих двадцати шести лет.

— Что с тобой?

Неосознанно изящным движением она пожала узкими плечами.

— Теперь, когда ты здесь, мне уже лучше. — Она тут же пожалела о том, что сказала: Форд мог неверно истолковать ее слова. Так и случилось.

Радостная улыбка раздвинула его красивые губы.

— Если тебе одиноко без меня, то, может, мне следует занять более постоянное место в твоей жизни?

Пожалев, что не сумеет взять назад свои слова, Карина вся сжалась в уголке кресла. Ее сапфировые глаза настороженно расширились.

Она знала — такой момент наступит, и все же оказалась не готова к нему. Мысль о большей близости с Фордом ее ужасала. Она была обязана ему многим, но решиться связать свою жизнь с человеком, которого не любит, не могла.

Темные глаза на загорелом лице Форда сузились. К ее удивлению, он был явно раздосадован ее реакцией. Больше года этот человек был с нею нежен и вдруг стал другим.

— Мне жаль, Карина, что тебя пугает эта мысль, но, мне кажется, я достаточно долго был терпелив. Пора бы нам серьезно поговорить. — В его голосе послышались резкие ноты, чего она никогда от него не слышала. Карина поежилась. — Я должен знать, какие чувства ты ко мне питаешь.

— Ты... ты же знаешь, какие, — тихо сказала она охрипшим голосом, потирая покрывшиеся мурашками руки. Снаружи сияло солнце, но ей показалось, будто на нее дохнуло арктическим холодом.

— Но ты никогда не выражала их словами, — напомнил он, пристально глядя ей в лицо. — Я знаю, ты видишь во мне лишь человека, от которого зависишь, который помог тебе в трудное время, но... Надеюсь, ты понимаешь — я хочу большего. Значительно большего, Карина. Раньше ты меня любила, и мне надо знать, сможешь ли ты полюбить меня снова.

Карина понятия не имела, любила ли она его когда-то или нет. После несчастного случая она не помнила ничего — ни как ее зовут, ни откуда она родом. Она жила в пустоте и порой едва выносила ее бремя.

Форд Филдинг утверждал, что был ее возлюбленным, но она его не помнила. Она совершенно лишилась памяти. Ей даже пришлось заново учиться говорить, читать и писать, а также тысяче других вещей, которые для других были так естественны. И Форд прошел с ней весь этот путь. Подбадривал, убеждал, похваливал, проявляя удивительное терпение и понимание.

Он же ей рассказал, что родители ее умерли, что ни братьев, ни сестер у нее нет и что растили ее приемные родители, пока она не смогла заботиться о себе сама. Так что, нравилось ей это или нет, она знала: Форд — единственный близкий ей человек.

Она была в трудном положении. Ей не хотелось его обижать. Он был к ней так добр, так ласков, заботлив, участлив. Как она могла оскорбить его, заявив, что не испытывает к нему ничего?

— Я же не уверена, что когда-то тебя любила, — с несчастным видом сказала она. — Я знаю об этом только с твоих слов. Ты слишком меня торопишь, Форд.

— Тороплю? Да как ты можешь такое говорить? Лично я считаю, что был очень терпелив.

Да, конечно, он прав, прав. Вот уже несколько месяцев, после того как она вышла из больницы, он снимает для нее эту роскошную квартиру с видом на Темзу и оплачивает ее. Заботится о ней, обеспечивает всем необходимым, только не спит с ней. Другой, менее великодушный человек давно бы уже не выдержал. А Форд, чтобы помочь ей, забросил даже свою работу. Без него она никогда бы не выкарабкалась. Но вот полюбить его...

Он был для нее только опорой, но не мужчиной, с которым она могла бы разделить постель. Было действительно странно, что она ничего не испытывала к Форду Филдингу, потому что о таком мужчине мечтает каждая женщина. Могучего сложения, красивый, богатый и, как сам он признавался, готовый жениться. Он мог бы выбрать любую женщину, но оставался верен Карине.

— Да, ты был очень терпелив, — согласилась она. — Больше, чем я ожидала или заслуживаю. Я бы тебя не осудила, если бы ты отвернулся от меня.

Форд кивнул.

— Может быть, так и надо поступить.

— Я не обижусь, если ты сделаешь это прямо сейчас. — Любовь ее со временем, возможно, и вернется. А может, и нет. Предугадать что-то было невозможно. Карина подперла голову рукой. Зачем ей эти проблемы? Ей не хотелось даже думать о них. Может, оно и к лучшему, если Форд ее оставит.

— Карина? — Он ждал, что еще она скажет. Она подняла на него страдальческий взгляд.

— Я знаю, что ты хочешь услышать, Форд. Но не могу этого сказать. Я не испытываю к тебе такой любви, какой ты ждешь. Конечно, я люблю тебя, но только как друга. Наверное, мне пора уезжать. Найду работу, сниму по средствам квартиру и...

— Об этом не может быть и речи! — резко оборвал ее Форд. — Тебе это еще не по силам. Да и я хочу совсем другого, ты же знаешь.

— Но если я...

— Нет, Карина, ты сама не понимаешь, что говоришь. Мне кажется, ты даже не понимаешь, чего я от тебя жду.

— Понимаю, — мученически выдавила она. Ей не хотелось об этом даже слышать.

Форд встал, подошел к ней и протянул руки. Ей ничего не оставалось, как только подать ему свои и разрешить поднять ее с кресла. Он обнял ее дрожащее хрупкое тело и прижал к себе.

Он и раньше ее обнимал, но сейчас это было по-другому. Сейчас он обнимал ее не для того, чтобы помочь ей, больной, устоять на ногах, а так, как обнимает женщину мужчина, полный желания, не способный больше сдерживать свои чувства.

Из глаз Карины хлынули слезы. Как же он будет разочарован!

Если бы они не поссорились тогда! Если бы он не обвинил Карину в измене, она не швырнула бы ему обручальное кольцо и не выбежала бы из дома. И не попала бы под машину. Не потеряла бы память. Они были бы уже в браке и, может быть, даже обзавелись детьми. Все произошло по его вине. Он никогда себе не простит этого, никогда.

Сколько раз Форд сожалел о том дне. Ссора была так свежа в его памяти, будто произошла вчера, а не год назад.

Ему надо было выслушать Карину, надо было поверить ей, а не осыпать упреками, не давая возможности оправдаться.

— Тебя видели с другим мужчиной, — негодовал он. — И не один раз. С лордом, между прочим. За титулом гонишься? Я для тебя недостаточно хорош?

— Ты ошибаешься, Форд. Я...

— Нет, ошибаешься ты, Карина. Если ты думаешь, что...

— Форд, пожалуйста, выслушай меня. Я люблю тебя и никогда бы...

— Зачем мне что-то слушать, когда тебе наплевать на мои чувства? — Он не желал слушать ее оправданий. — Ты думаешь, я прощу и забуду, если ты пообещаешь больше с ним не видеться? Я не такой дурак, понимаю, что будет через несколько месяцев. Ты...

— Форд, послушай, пожалуйста.

— Нет, это ты послушай меня, Карина. Я точно знаю...