Сплетенные судьбами

— Это не так-то просто, — говорит Хантер. — Нам нужно кое-куда пойти, но уже слишком темно для этого. Возвращайтесь сюда завтра, на рассвете. — Он тянется к своей лопате, и я жестом приказываю остальным отступить на шаг назад.

— Почем нам знать, можно ли доверять тебе? — спрашиваю я.

Он снова смеется, но это безрадостный смех. Слабое эхо его отскакивает от стен ущелья и теряется среди пустых домов. — Скажите мне, — спрашивает Хантер. — Действительно ли люди в Обществе доживают до восьмидесяти лет?

— Да, — подтверждает Кассия. — Но это относится только к Гражданам.

— Восемьдесят, — повторяет Хантер. — В Каньоне почти никто не достигает такого возраста. Думаете, это стоит того? — спрашивает он. — Жить так долго, но не иметь права выбора?

— Некоторые люди считают это правильным, — тихо произносит Кассия.

Хантер потирает лицо рукой, помеченной голубыми линиями, и то, что он сказал ранее, внезапно кажется правдой. Это конец. Его время вышло. — Завтра, — повторяет он, разворачивается и уходит прочь.

В маленьком домике все спят. Элай, Кассия, Инди. А я бодрствую и прислушиваюсь. Их дыхание издает звуки, как будто это вдыхает и выдыхает сам дом, но стены, конечно, остаются неподвижными. Я уверен, что Хантер не причинит нам вреда, но все равно не могу спать. Нужно быть настороже.

Где-то ближе к рассвету, когда я стою у двери, выглядывая наружу, я слышу звук из глубины комнаты. Кто-то проснулся.

Инди. Она идет в мою сторону.

— Чего тебе? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Я распознал Инди в тот момент, как только увидел ее впервые. Она как я — борец за жизнь. И я не доверяю ей.

— Ничего, — отвечает Инди. В тишине я слышу, как она возится со своей сумкой. Она никогда не упускает ее из виду.

— Что ты там прячешь? — интересуюсь я.

— Мне нечего скрывать, — резко отвечает она. — Все, что там лежит, принадлежит мне. — Помолчав минуту, спрашивает. — Почему ты не хочешь присоединиться к Восстанию?

Я не отвечаю. Некоторое время мы стоим в тишине. Инди перекидывает сумку через плечо и крепко прижимает к телу. Кажется, она витает в своих мыслях. Как и я. Часть меня возвращается к той ночи, проведенной с Кассией, в Каньоне, под звездным небом. А другая часть летит вместе с ветром на Холм. Мысленно возвращаясь в свое детство в Городке, я бы никогда не поверил, что со мной произойдет все это. И даже не мечтал о том, что так много смогу украсть у Общества.

Слышу, как кто-то заворочался. Кассия.

— Ей снится Ксандер, — шепчет Инди за моей спиной. — Я слышала, как она звала его по имени.

Я убеждаю себя, что те записки, которые Ксандер спрятал в таблетках, ничего не значат. Кассия дружила с Ксандером, но, тем не менее, выбрала меня. А эти бумажки долго не проживут. Бумага из порта очень быстро портится. Она распадается на хлопья, хрупкая, как снег. Истлевает, как пепел.

Теперь я не могу потерять ее.

Прожил в Отдаленных провинциях большую часть своей жизни.

Сверстники заносили Кая Маркхема в списки студентов, которыми они восхищаются, в 0,00 процентах случаев.

Никто никогда не упоминал меня в списках.

И никто из тех, кто влюблен в другого, не захотел бы видеть меня в качестве своей Пары.

Неужели любить кого-то, значит хотеть, чтобы они были в безопасности? Или это значит, что ты даешь им возможность сделать выбор самим?

— Что ты хочешь? — снова спрашиваю Инди.

— Я хочу разгадать тайну Ксандера, — отвечает Инди.

— Что ты имеешь в виду?

Чтобы ответить, она вынимает полоску бумаги. — Кассия уронила это, — говорит она. — А я не вернула ей.

Я знаю, что не должен брать бумажку, но все же делаю это. Осторожно, прикрывая свет фонарика от Кассии и Элая, я читаю надпись:

Имеет секрет, который расскажет, когда увидит свою Пару снова.

Эта строчка никогда не могла быть включенной в официальную информацию на микрокарте Ксандера. Он добавил что-то от себя. — Как же он сделал это? — спрашиваю я, как будто Инди знает ответ. Общество внимательно отслеживает все, что записано на порт и напечатано. Может, он рискнул воспользоваться школьным портом? Или домашним?

— Должно быть, он очень умный, — говорит Инди.

— Точно, — подтверждаю я.

— Так что это за секрет? — спрашивает Инди, склоняясь ближе.

Я качаю головой. — С чего ты взяла, будто мне это известно? — Я, действительно, знаю, но не говорю.

— Вы с Ксандером были друзьями, — отвечает она. — Так мне сказала Кассия. И я думаю, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь.

— О чем именно? — интересуюсь я.

— Обо всем, — говорит она.

— То же самое я думаю о тебе, — произношу я. — Ты что-то прячешь.

Я направляю на нее луч фонарика, и она щурится и моргает. В этом свете она выглядит ослепительно красивой. Ее волосы какого-то редкого оттенка, пылающая смесь красного и золотого. Она высока, сильна и прекрасно сложена. И дикая. Она хочет выжить, но есть некий фактор непредсказуемости в том, как она собирается сделать это, что и держит меня в постоянном напряжении. — Я хочу узнать секрет, — настаивает Инди. — И как найти Восстание. Думаю, что ты знаешь ответы на эти вопросы. Ты не рассказываешь Кассии, и, кажется, я знаю почему.

Я качаю головой, но молчу. Между нами повисает молчание. Она может нарушить его, если захочет.

Мгновение я думаю, что она вот-вот решится. Но она разворачивается и уходит на свое место отдыха. И больше не смотрит на меня.

Через минуту я возвращаюсь к входной двери и выскальзываю наружу. Я подставляю руку навстречу ветру и позволяю бумажке улететь в позднюю ночь.

Глава 30

Кассия

На стене, напротив ангелов, нарисована совсем иная картина. Я не замечала ее раньше, настолько была поглощена созерцанием ангелов. Все остальные спят; даже Кай провалился в сон рядом с входной дверью, где настойчиво вел наблюдение.

Я выбираюсь из кровати и пытаюсь понять, что же изображает картина. Линии, ангелы, очертания, но я не знаю, что это может быть. Не похоже ни на одну из Ста картин. На них ведь нарисованы только люди, места, предметы. Несколько минут спустя, я слышу, как Кай шевелится на другом конце комнаты. Наши глаза встречаются, перешагнув серое пространство пола и расплывчатые темные фигуры Инди и Элая. Бесшумно, Кай поднимается на ноги и подходит ко мне. — Ты выспался хоть немного? — шепчу я.

— Нет, — отвечает он, отклоняясь к стене и прикрывая глаза.

Когда он снова открывает их, ни один из нас не издает ни звука, ни вздоха.

Мы оба глядим на картину. Несколько минут спустя я задаю вопрос: — Это ущелье? — но, даже давая название картине, я понимаю, что это нечто другое. Чья-то рассеченная плоть, рассвет, занимающийся над рекой.

— Любовь, — наконец, отвечает Кай.

— Любовь? — переспрашиваю я.

— Да, — подтверждает он.

— Любовь, — тихо повторяю, все еще озадаченная.

— Ну, я думаю о любви, когда смотрю на это, — пытается объяснить Кай. — Может быть, ты представляешь что-то иное. Это как с Лоцманом из твоего стихотворения — каждый думает что-то свое, когда слышит это имя.

— А о чем ты думаешь, когда слышишь моеимя? — спрашиваю у него.

— О многом, — шепотом произносит Кай, вызывая у меня мурашки по всей коже. — Об этом. О Холме. О Каньоне. О местах, в которых мы бывали вместе. — Он отступает, и я чувствую на себе его взгляд, задерживаю дыхание, потому что знаю — он много чего видит. — И о местах, в которых не бывали вдвоем, — говорит он. — Пока что. — Его голос полон энергии, когда он упоминает о будущем.

Нам обоим хочется двигаться, хочется выйти наружу. Инди с Элаем все еще спят, и мы не побеспокоим их; они смогут увидеть нас из окна, когда проснутся.

Это ущелье, о котором я раньше думала, что оно бесплодно и пустынно, поражает обилием зелени, особенно рядом с рекой. Водяной кресс-салат обрамляет края болотистых берегов; мох украшает красные скалы вдоль реки; болотная трава переплетает зеленые и серые листья. Я наступаю на лед на берегу потока, и он трескается, напоминая мне о том, как я разбила стекло, в которое был заключен лоскут моего платья, там, в Городке. Взглянув вниз, куда я надавила подошвой ботинка, замечаю, что даже треснувший лед зеленого цвета под верхним белым слоем. Точно, как цвет моего платья на банкете Обручения. Раньше я не замечала всей этой зелени, проходя через ущелье; так как была поглощена поиском следов Кая.