Сплетенные судьбами

Мои руки трясутся от многочасовой работы. Небо позади нас темнеет. — Я не могу, Элай. Они ничего не значат.

— Произнеси их, — приказывает Элай, снова заливаясь слезами. — Сделай это.

— Не могу, — повторяю я, устанавливая песчаник-рыбу в изголовье могилы Вика.

— Ты должен сказать их, — настаивает Элай. — Должен, ради Вика.

— Я уже сделал все, что мог ради него, — отвечаю я. — Мы оба сделали. Мы попытались спасти ручей. А сейчас нам нужно идти. Он бы поступил точно так же.

— Теперь у нас не получится пересечь равнину, — говорит Элай.

— Мы будем держаться вблизи деревьев, — отвечаю я. — Пока еще не наступила ночь, попробуем пройти как можно дальше.

Мы возвращаемся и собираем наши вещи на стоянке у входа в ущелье. Когда заворачиваем вяленую рыбу, она оставляет серебристые чешуйки на наших ладонях и одежде. Мы с Элаем делим между собой еду из рюкзака Вика. — Тебе нужно что-то из этого? — спрашиваю я Элая, находя брошюры, взятые Виком.

— Нет, — отвечает он. — Мне больше нравится то, что выбрал я.

А я кладу одну из брошюр в свой рюкзак и оставляю остальные. Нет никакого смысла забирать их все.

Мы начинаем переход через равнину, шагая плечом к плечу в наступающих сумерках.

Потом Элай останавливается и оглядывается назад. Это ошибка.

— Нам нельзя задерживаться, Элай.

— Погоди, — говорит он. — Стой.

— Я не собираюсь останавливаться, — отвечаю я ему.

— Кай, — настаивает он. — Взгляни назад.

Я оборачиваюсь и в остатках вечерних сумерек вижу ее.

Кассия.

Даже издалека я узнаю ее: она стоит на вершине красных скал Каньона, и ветер треплет ее темные волосы. Она прекраснее, чем снег.

Не сон ли это?

Она указывает рукой в небо.

Глава 22

Кассия

Мы почти наверху; почти можем окинуть взглядом всю равнину.

— Кассия, стой, — окликает Инди, когда я уже хочу перебраться на ту сторону скал.

— Мы почти на месте, — отвечаю я. — Мне нужно посмотреть. — На протяжении последних часов я снова чувствовала в себе силы, в голове прояснилось. Хочется встать на самом высоком пике и попытаться увидеть Кая. Ветер холодный и освежающий. Так приятно ощущать его порывистое дуновение.

Я карабкаюсь на верхушку самой высокой скалы.

— Не надо, — кричит Инди откуда-то снизу. — Ты можешь упасть.

—  Ох, — выдыхаю я. Сколько всего тут можно увидеть. Оранжевые скалы и равнина с коричневой травой, реки и голубые горы. Темнеющее небо, тяжелые облака, красное солнце и редкие холодные хлопья белого снега, падающего с неба.

Две маленькие темные фигурки, глядящие вверх.

Они смотрят на меня?

Это он?

С такого расстояния, есть только один способ выяснить.

Я поднимаю руку и указываю в небо.

Мгновение ничего не происходит. Фигура застыла на месте, и я застыла, холодная и напряженная, и…

Он бежит.

Я спускаюсь со скал, скольжу, чуть не срываясь, стараясь добраться до равнины. Хочется,думаю я, чтобы мои неуклюжие ноги двигались быстрее, хочется бежать, хочется сочинить целое стихотворение, хочется, чтобы компас был все еще со мной…

А потом я достигаю равнины и уже не желаю ничего, кроме того, что имею.

Кая,бегущего мне навстречу.

Никогда я не видела, чтобы он бегал так, как сейчас — быстро, свободно, решительно и безудержно. Он так прекрасен, его тело движется так естественно и правильно.

Он останавливается рядом со мной, так близко, что я вижу синеву его глаз и забываю о красном цвете моих рук и о зеленом цвете платья, в которое хотелось быть одетой.

— Ты здесь, — жадно и тяжело дыша, произносит он. Пот и грязь покрывают его лицо, он смотрит на меня так, будто я — то единственное, что ему необходимо видеть.

Я открываю рот, чтобы сказать да. Но времени хватает только на то, чтобы сделать вдох, прежде чем он преодолевает расстояние между нами. Все, что я осознаю, это поцелуй.

Глава 23

Кай

— Наше стихотворение, — шепчет она. — Расскажешь его для меня?

Касаюсь ее уха, губами провожу по шее. Ее волосы пахнут шалфеем. Ее кожа пахнет домом.

Но я не могу говорить.

Она первая вспоминает, что мы не одни.  — Кай, — шепчет она.

Мы оба немного отстраняемся. В свете уходящего дня я замечаю, что ее волосы спутаны, а кожа загорела. Ее красота всегда причиняла мне боль. — Кассия, — хрипло говорю я. — Это Элай. — Когда она поворачивается к нему, и лицо ее озаряется, я понимаю, что даже не представлял, как сильно он похож на Брэма.

— Это Инди, — говорит она, жестом указывая на девушку, пришедшую с ней. Инди складывает руки на груди.

Пауза. Мы с Элаем переглядываемся. Понимаю, что оба думаем о Вике. Сейчас должен был наступить момент, когда мы представим его, но он ушел.

Всего лишь прошлой ночью Вик был жив. Этим утром он стоял у реки, наблюдая, как плещется в ней форель. Когда поднималось солнце, и краски становились ярче, он думал о Лэни.

Потом он умер.

Я указываю на Элая, который стоит очень прямо. — Утром нас было трое, — сообщаю я.

— Что произошло? — спрашивает Кассия. Ее рука сжимает мою ладонь, и я мягко пожимаю в ответ, стараясь не задевать порезы, которые ощущаю на ее коже. Через какие же испытания она прошла, чтобы отыскать меня?

— На нас напали, — рассказываю я. — Они убили нашего друга, Вика. И реку тоже.

Неожиданно я представил, как мы, должно быть, выглядим сверху. Мы стоим здесь, посреди равнины, открытые всем взорам. — Давайте уйдем обратно в Каньон, — предлагаю я. На западе, за горами, солнце медленно скользит за горизонт, почти исчезая и провожая день, сотканный из света и тьмы. Вика нет. Кассия здесь.

— Как вам удалось сделать это? — спрашиваю я, придвигаясь ближе к ней, когда мы спускаемся вниз, в Каньон. Она поворачивается, чтобы ответить мне, и горячее дыхание обжигает мою щеку. Мы сближаемся, снова целуясь, прикосновения наших рук и губ нежные и одновременно жадные. Я шепчу, лаская ее теплую кожу: — Как вы нашли нас?

— Компас, — поясняет она и вкладывает его в мою ладонь. К моему удивлению, это тот самый, который я сделал из камня.

— Так куда мы направимся теперь? — нерешительно спрашивает Элай, когда мы, наконец, достигаем того места, где устраивали привал еще с Виком. Здесь все еще пахнет дымом. Лучи наших фонариков вылавливают серебро осыпавшейся рыбьей чешуи. — Мы, по-прежнему, собираемся пересечь равнину?

— Нет, — отвечает Инди. — По крайней мере, не в ближайшие день-два. Кассия еще не совсем здорова.

— Теперь со мной все в порядке, — настаивает Кассия. Ее голос звучит решительно.

Я тянусь за кремнем в свой рюкзак, чтобы развести небольшой костер. — Думаю, этой ночью мы останемся здесь, — говорю я Элаю. — Остальное решим утром. — Элай кивает и, не дожидаясь моей просьбы, начинает собирать веточки для огня.

— Он так юн, — тихо произносит Кассия. — Это Общество отправило его сюда?

— Да, — подтверждаю я и ударяю кремнем. Впустую.

Она кладет свою руку на мою, и я закрываю глаза. Когда я делаю вторую попытку, искры разлетаются с треском, и у нее перехватывает дыхание.

Элай приносит целую охапку тонких, сырых веток. Когда он подкладывает их в огонь, раздается потрескивание, и в ночном воздухе распространяется запах шалфея — острый и безудержный.

Мы с Кассией сидим так близко друг к другу, как только возможно. Она прижимается ко мне, а я обвиваю ее своими руками. Я не обманываю себя тем, будто удерживаю ее — она сама крепко держит меня — но, обнимая ее, я удерживаю себя в сознании.

— Спасибо тебе, — говорит Кассия Элаю. Я чувствую по голосу, что она смеется над ним, и он слабо улыбается в ответ. Он расположился именно на том месте, где прошлой ночью сидел Вик. Инди пододвигается, чтобы оставить больше места для Элая, наклоняясь ближе к огню и глядя на танец языков. Она бросает на меня взгляд, и я замечаю какую-то вспышку в ее глазах.