Страница 5 из 35
Помню утро, когда он впервые упомянул Сигэо Мацуду. Он уже провел с нами несколько дней: в отведенной ему квадратной комнатке он, очевидно, чувствовал себя достаточно уютно, чтобы задержаться подольше. Утро было солнечное, и мы втроем сидели за завтраком перед уходом Дзиро на службу.
– У вас встреча выпускников, – обратился Огата-сан к Дзиро. – Сегодня, не так ли?
– Нет, завтра вечером.
– Ты увидишься с Сигэо Мацудой?
– С Сигэо? Нет, вряд ли. Он обычно на таких вечерах не бывает. Прости, что должен буду уйти от тебя, отец. Я бы охотнее отказался, но могут обидеться.
– Не расстраивайся. Эцуко-сан обо мне позаботится и без тебя. А такие встречи важны.
– Я бы отпросился с работы на несколько дней, но сейчас работы по горло. Эта инструкция поступила к нам в офис в день твоего приезда. Обуза страшная.
– Ничуть. Я вполне понимаю. Еще недавно я и сам был с головой завален работой. Не совсем же я старик.
– Да, конечно.
Мы молча продолжали завтракать, потом Огата-сан сказал:
– Так значит, встретиться с Сигэо Мацудой ты не рассчитываешь. Но все же время от времени ты с ним видишься?
– Теперь не слишком часто. С годами наши пути разошлись.
– Да, такое случается. Одноклассники разбредаются в разные стороны, и потом оказывается, что поддерживать контакт не так-то просто. Вот почему так важно иногда собираться вместе. Не стоит слишком быстро забывать старые связи. Полезно кое-когда оглянуться назад, это помогает видеть перспективу. Да, я думаю, тебе завтра непременно нужно пойти.
– Отец, возможно, останется с нами до воскресенья, – заметил мой муж. – Тогда мы, наверное, сможем куда-нибудь выбраться.
– Да-да. Отличная идея. Но если тебе будет некогда, это ни к чему.
– Нет, воскресенье я оставлю свободным. Жаль, что именно сейчас я так занят.
– Вы пригласили назавтра кого-нибудь из прежних учителей?
– Не знаю.
– Стыдно, что учителей на такие вечера не приглашают почаще. Меня время от времени приглашали. А когда я был помоложе, мы непременно приглашали наших учителей. Думаю, иначе просто нельзя. Для учителя – возможность увидеть плоды своих трудов, для учеников – выразить ему свою благодарность. Думаю, что без присутствия учителей просто не обойтись.
– Да, ты, наверное, прав.
– Люди в наши дни легко забывают, кому они обязаны своим образованием.
– Да, это очень верно.
Муж покончил с завтраком и отложил палочки. Я налила ему чаю.
– На днях со мной был забавный случай, – проговорил Огата-сан. – Сейчас вроде бы можно и посмеяться. Я был в библиотеке в Нагасаки и наткнулся вот на этот журнал – для педагогов. Раньше я о нем не слышал, в наше время он не существовал. Читая его, можно подумать, что теперь все учителя в Японии – коммунисты.
– Коммунизм в стране явно набирает силу, – сказал муж.
– В журнале напечатался Сигэо Мацуда. Представьте мое удивление, когда в его статье я увидел свое имя. Не думал, что пользуюсь сейчас таким вниманием.
– Уверена, что отца в Нагасаки до сих пор хорошо помнят, – вставила я.
– Это было нечто из ряда вон. Сигэо Мацуда писал обо мне и о докторе Эндо, о нашем уходе на пенсию. Если я правильно его понял, он намекал, что педагогика от нашего ухода выиграла. По сути, он зашел настолько далеко, что высказал мнение, будто нас следовало уволить еще в конце войны. Это просто из рук вон.
– Ты уверен, что это тот самый Сигэо Мацуда? – спросил Дзиро.
– Тот самый. Из средней школы в Курияме. Очень странно. Помню, как он часто приходил к нам в дом поиграть с тобой. Твоя мать вечно ему потакала. Я спросил библиотекаря, нельзя ли купить экземпляр; она сказала, что закажет для меня один. Я тебе покажу.
– Это походит на вероломство, – сказала я.
– Я был крайне удивлен, – повернувшись ко мне, отозвался Огата-сан. – Ведь именно я представил его директору школы в Курияме.
Дзиро допил чай и вытер губы салфеткой.
– Весьма прискорбно. Но, как я уже сказал, с Сигэо мы давно не виделись. Прости, отец, но я должен бежать, или опоздаю.
– Ну да, конечно. Удачного дня!
Дзиро шагнул вниз к выходу и начал надевать башмаки. Я обратилась к Огате-сан:
– Всякий достигнувший вашего положения, отец, должен быть готов к критике. Это естественно.
– Разумеется, – рассмеялся он. – Не бери это в голову, Эцуко. Я было и думать об этом забыл. А вспомнил только потому, что Дзиро собрался на встречу выпускников. Интересно, читал ли эту статью Эндо.
– Надеюсь, ты хорошо проведешь день, отец, – громко сказал Дзиро от двери. – Если сумею, постараюсь вернуться пораньше.
– Чепуха, не стоит волноваться. Твоя работа важнее.
Немного позже Огата-сан вышел из своей комнаты в пиджаке, с галстуком.
– Вы куда-то собрались, отец? – спросила я.
– Подумал, что неплохо бы нанести визит доктору Эндо.
– Доктору Эндо?
– Да, надо бы его навестить – взглянуть, как он там.
– Но вы же не уйдете до обеда?
– Лучше бы поторопиться. – Он посмотрел на часы. – Эндо теперь живет за городской чертой. Мне нужно будет сесть на поезд.
– Что ж, возьмите еду с собой. Я мигом ее упакую.
– Спасибо, Эцуко. Минуту-другую я подожду. По правде говоря, я и надеялся, что ты мне это предложишь.
– Вам стоило только сказать. – Я поднялась с места. – Намеки, отец, не всегда действуют.
– Но я знал, что ты догадаешься с полуслова, Эцуко. Я на тебя полагаюсь.
Я шагнула вниз на кухню, надела сандалии и ступила на кафельный пол. Скоро перегородка раздвинулась, и в проеме появился Огата-сан. Усевшись на пороге, он стал наблюдать за моими хлопотами.
– Что это ты мне готовишь?
– Ничего особенного. Вчерашние остатки. Лучшего и не заслуживаете, раз сообщили в последний момент.
– И все-таки ты ухитришься соорудить такое, что пальчики оближешь, не сомневаюсь. Что это ты делаешь с яйцом? Уж это наверняка не вчерашний остаток?
– Хочу добавить омлет. Вам повезло, отец, я сегодня добрая.
– Омлет. Ты должна меня научить, как его готовят. Это трудно?
– Трудней некуда. Где уж вам учиться на вашем этапе!
– Но я все на лету схватываю. И что, по-твоему, значит – «на вашем этапе»? Я еще не настолько стар – и могу многому научиться.
– Вы всерьез собираетесь стать поваром, отец?
– Ничего смешного в этом нет. Я давно высоко ставлю кулинарию. Это настоящее искусство, я в этом убежден – столь же благородное, как живопись или поэзия. Его недостаточно ценят просто потому, что результат исчезает слишком быстро.
– Не бросайте живопись, отец. Ваши успехи в ней куда больше.
– Живопись. – Огата-сан вздохнул. – Прежнего удовлетворения она мне не приносит. Нет, думаю, мне следует научиться готовить омлеты, как готовишь их ты, Эцуко. Ты должна мне показать до того, как я вернусь в Фукуоку.
– Вы не будете считать это таким уж искусством, когда это освоите. Женщинам, пожалуй, лучше держать такие вещи в секрете.
Огата-сан рассмеялся, словно сам над собой, и продолжал за мной наблюдать.
– Кого ты ждешь, Эцуко? – спросил он, помолчав. – Мальчика или девочку?
– Все равно. Если будет мальчик, мы назовем его в вашу честь.
– Правда? Это обещание?
– Если хорошенько подумать, не уверена. Я забыла имя отца. Сэйдзи – некрасивое имя.
– Это потому, что ты считаешь меня некрасивым, Эцуко. Помню, однажды ученики в одном классе решили, будто я похож на гиппопотама. Но внешние признаки не должны тебя отпугивать.
– Верно. Что ж, посмотрим, что думает Дзиро.
– Да.
– Но мне бы хотелось дать своему сыну ваше имя, отец.
– Я был бы счастлив. – Улыбнувшись, Огата-сан отвесил мне легкий поклон. – Но я знаю, как это раздражает, когда родственники настаивают, чтобы детей называли в их честь. Помню, мы с женой спорили о том, как назвать Дзиро. Я хотел назвать его в честь моего дядюшки, а жене не нравился сам обычай давать детям имена родственников. Конечно же, она настояла на своем. Уступчивостью Кэйко не отличалась.