Страница 21 из 95
— Смотри, сам понимаешь, время такое. Вы по старой дороге приехали?
— Да, по старой, — ответил я. — Она, конечно, похуже, но зато короче. Считай, на честном слове и на одном крыле приехал. А с чего решил, что не по новой?
— Ехали бы по новой — не доехали. Повезло вам. — Альгис грустно посмотрел на меня и глубоко затянулся. — А вот тем, кто по новой дороге добирался, не очень. Там теперь одно большое кладбище. Да и дороги, почитай, больше нет, Витька-лесник мост взорвал…
— Как взорвал? — Мы вытаращились на него.
— Так, взял и взорвал. У него толовые шашки были. У браконьеров, наверное, забрал и по известной литовской привычке сдавать властям не спешил — вещь-то в хозяйстве нужная. А может, у рабочих в карьере достал, не знаю. Когда люди толпами сюда поехали, на дороге, естественно, пробка началась, а в нескольких машинах раненые были, укушенные. Здесь уже семей десять было, бабы с ребятишками. В общем, он грех на душу взял, мостик взорвал, а зомби воды не любят, поэтому здесь так пусто. Там, на дороге, народ почти сутки воевал, стреляли, жгли что-то. Несколько человек вплавь сюда добрались, один из них уже укушенный был, похоронили. Я потом туда на лодке плавал, осмотреться. Машин пятьдесят, если не больше, в одной большой пробке, и зомби толпами. Сюда они не переберутся, но к западному карьеру лучше не суйтесь, зачем рисковать понапрасну? А кто здесь живет, семей двадцать на все дачи, — эти по старой дороге ехали, так же, как и вы.
— А Витька что?
— Витька? — переспросил Альгис и посмотрел в сторону. — Застрелился наш Витька на следующий день. Сел на лавочку у дома и вынес себе мозги из ружья. Грех он тяжкий на себя принял, не каждый такой поднимет.
— Что-то я не понял, — вмешался Айвар. — Так эти зомби сюда доберутся!
— Нет, — ответил я, — не доберутся. Ты наши дачи не знаешь. Тут же вокруг одни озера, причем все соединены протоками. А с другой стороны Нерис. Если мост на перешейке взорвали, считай, мы на полуострове находимся. Единственный путь сюда — старая дорога через лес, как мы и приехали. А ее только старожилы знают.
— Ладно, ребята! — Сосед хлопнул ладонью по забору. — Рад вас видеть, раз здоровые. Здесь пара лишних рук не помешает, все легче будет. Да и приехали, вижу, не одни, — Альгис кивнул в сторону моего дома, — женщину привезли. Оно правильно, в доме хозяйка нужна. Робби, а твои как, на Украине застряли?
— Да. — Я отбросил в сторону сигарету. — Скоро собираться будем. Девушку, наверное, здесь оставим — и тебе будет веселее, и нам спокойнее. Семью надо на родину вытаскивать, не дело в такие времена на чужбине куковать. Вместе — оно и умирать, в случае чего, легче.
Роберт
28 марта, вечер
— Одни боялись Бонса, другие — Пью, а меня боялся сам Флинт! — гремел Айвар, опираясь на швабру, как на костыль. Судя по смеху Асты, у него получилось ее развеселить, а то ходит сумрачная, как привидение, хотя по вполне понятной причине: ее родители с двумя младшими братьями жили в небольшом городке под Клайпедой, и связаться с ними она никак не могла. Да и как ты свяжешься? Мобильной связи уже нет, а до ее дома больше двухсот километров, далековато сейчас для поездок. Ничего, немного осмотримся и придумаем, как про них узнать. Альгис, ухмыляясь в свои пышные рыжие усы, наблюдал за этим театром одного актера, а я лениво возился с ремингтоном. Все были при деле, даже кот Левка, который весь день обыскивал дачу на предмет мышей, а потом, с чувством выполненного долга, плотно поужинал и отбомбился — лег спать на спинке дивана. День прошел спокойно; занимались разными делами по благоустройству жилья, и только сейчас, после бани в две смены, мы пригласили соседа на ужин и уселись на веранде. Дача большими размерами не отличалась. Обычный деревянный двухэтажный дом, стоящий на бетонном фундаменте. Шесть соток земли, в углу участка банька и колодец. Все это огорожено невысоким, где-то метр пятьдесят, сетчатым забором. Еще днем по всему периметру мы развесили разнокалиберные жестяные банки; если кто-то полезет — услышим. Не Бог весть какая сигнализация, но за неимением гербовой, как говорится, сойдет и обычная. Сделать из дачи крепость даже при всем нашем желании не получится — стены тонкие, любая пуля прошьет на раз; но мы себе такой цели и не ставили. В самом худшем случае просто метнемся через люк в подвальный этаж, а там узкие окошки по всем стенам. Заложить мешками с песком, и можно отстреляться от супостата.
— Робби, ты как к мародерству относишься? — спросил сосед.
— Как к любой неприятной работе, которую надо делать, — ответил я, бережно откладывая винтовку в сторону. — Причем, по возможности, быстро. А что?
— Завтра собираюсь на новую дорогу сходить. — Альгис присел рядом на стул. — Не хочешь присоединиться? Вдвоем — оно и быстрее, и безопаснее будет. На лодке пройдем во второе озеро, через протоку, а там метров тридцать пешком через лес.
— Втроем пойдем. — Я кивнул на Айвара. — Раненый может в лодке посидеть; руки у него здоровые, грести сможет. И постережет заодно. Кстати, откуда лодка?
— От Витьки осталась плоскодонка, вроде как по наследству. Я ее в камышах у Птичьего острова спрятал. А на обратном пути сети в протоке поставим. Надоели мне уже макароны с тушенкой — во как! — Он резанул рукой себе по горлу.
— Ох и браконьер же ты, Альгис! И как тебя Витька, царство ему небесное, не поймал?
— А он знал, что я не для продажи, — хитро прищурился сосед, — поэтому и не ловил. Не с удочкой же мне, старому, сидеть.
Ну, про старость он лукавил. В свои шестьдесят пять выглядел крепким мужиком, к тому же был известным в округе ходоком по одиноким дамочкам.
— Так что, утречком двинем?
— Двинем, пожалуй. — Я подумал. — Надо пару мешков взять, сумку и рюкзак. Фомку какую-нибудь, багажники открывать, и резиновые хозяйственные перчатки — у нас в подвале целая упаковка лежит, отец покупал, когда деревья химией опрыскивали. Айвар останется в лодке с бенелли, а на дорогу возьму сайгу. Ну и пистолеты, конечно. Ему в лодке одного магазина к глоку по уши хватит, остальные десять беру с собой. Кстати, если там стреляли, значит, оружие должно остаться. Со своей немецкой трещоткой много не навоюешь, да и патронов маловато. Дробовик хороший нужен. Кстати, а от Витьки что, ничего не осталось по наследству?
— Осталось, конечно. Двустволка ИЖ-27. Я ее Видмантасу отдал. Помнишь соседа, живущего у ворот? Вот ему и отдал, он же у нас первый с краю, а сидит без оружия.
— Добрый ты, Альгис, — оружие раздаешь просто так.
— Не просто так, за три ящика тушенки. — Он ухмыльнулся. — Хотя надо было пять просить! Он мужик зажиточный, но скупой — три ящика и то еле-еле выторговал.
Пока Айвар с Альгисом обсуждали завтрашнюю поездку, я сидел и рассматривал Асту. И куда только ее напускной феминизм подевался? Знал ее уже лет пять — ровно столько было коту Левке, которого возил в лечебницу по разным кошачьим делам. Лет двадцати семи, незамужняя, судя по фамилии [18], молодая женщина, по-прибалтийски высокая и зеленоглазая. Она всегда любила подчеркнуть, что является сторонницей этого, тьфу ты, равноправия. Это чувствовалось во всем — от жестов до снисходительного тона, каким она говорила с мужчинами. Даже когда встряхивала своими длинными светлыми волосами, это выглядело как фраза «я такая же сильная, как и вы, мужчины!». А сейчас? С радостью хозяйничает по дому, а на Айвара вообще посматривает с опаской, эдак по-бабьи, украдкой. Вот так, дорогие мои, феминизм — это продукт мирного времени.
Роберт
29 марта, утро
Машину загнали в кусты у самого берега. Альгис поднял повыше отвороты болотных сапог и ушел в заросли камышей. Громыхнула цепь, и через несколько минут он вернулся, вытаскивая добротную деревянную лодку, выкрашенную в зеленый цвет. Айвар по рации связался с Астой и, получив ее заверения, что из дома она ни за что не выйдет, успокоился. Опекун, блин. Вчера мы долго думали, оставлять ли ей пистолет. Стрелять она пока не умеет, поэтому оставили ей рацию, бейсбольную биту и строго приказали сидеть в доме. На приказ она отреагировала как истинный борец за равноправие, то есть послушно кивнула. А что, такой модернизированный феминизм мне нравится. Разместились, усадив нашего «долговязого Джона» на весла, и отчалили.