Мой нежный граф

Едва не хихикнув от этой мысли, Кэролайн разглядела между деревьев теплицу. Вздохнув, она подошла к двери и бесшумно ее открыла. Хотя еще не пробило трех, внутри было довольно темно из-за пасмурной погоды, и, давая глазам привыкнуть к полумраку, Кэролайн остановилась на несколько секунд, глубоко вдыхая запах зеленых растений и цветов. От французского убийцы не осталось ничего, кроме ярких воспоминаний о том страшном дне, да и те со временем поблекнут, сделавшись далекими и полузабытыми. Даже теперь, стоя в одиночестве посреди сумрака, Кэролайн не испытывала страха. Теплица была ее любимым тихим уголком.

В первую очередь Кэролайн обратила внимание, что внутри почти ничего не изменилось. Кто-то поливал растения, пока ее не было. И это, по всей видимости, был ее муж, ибо сейчас он стоял к ней спиной в дальнем углу теплицы, так что только его силуэт вырисовывался среди теней.

Кэролайн прикрыла рот, чтобы не ахнуть, ее сердце быстро и сильно застучало, и она остановилась в нерешительности.

— Я… я думала, что ты уехал, — сухо проронила она дрожащим голосом, надеясь, что не показывает, насколько разволновалась.

Он резко повернулся.

— Уехал? Я только что прибыл, леди Кэролайн, и уже сражен вашим талантом. Ваша жимолость и барвинки растут довольно хорошо, учитывая плотность грунта, которую вы выбрали. — Он свел темные брови и потянулся на край стола, чтобы коснуться какого-то листика. — А здесь вы пытаетесь скрестить лозы? Трудная задача, ничего не скажешь. У этой огненно-красной фасоли необычайно здоровый вид для такой температуры.

Внезапно Кэролайн охватило оцепенение. Она почувствовала, как от ее щек отливает кровь, все тело сковывается и дышать становится невозможно.

— Мне бы также очень хотелось взглянуть на ваши записи по разновидностям гортензии. Они вовсе не кажутся стерильными, — приятным тоном добавил он, нисколько не смущаясь ее молчанием и не замечая ее изумления. Потом он оглянулся на нее, и от улыбки вокруг его глаз рассыпались тонкие морщинки-лучики. — Когда вы вошли, я как раз искал какой-нибудь источник света, чтобы лучше разглядеть вашу работу. Пока что я под сильным впечатлением. Как видно, ваша способность выращивать лозы не уступает умению выводить новые сорта роз.

Тут Кэролайн пришлось схватиться за стоявший слева письменный стол, чтобы не упасть. Она не видела его почти пять лет и никогда еще не подходила к нему так близко. Но в серой неподвижности раннего вечера, в своей теплице, она стояла в десяти ярдах от сэра Альберта Маркэма.

Комната осветилась, когда он зажег одну из маленьких ламп, стоявших на крышке дальнего стола.

— Так гораздо лучше, — проворковал он. — А теперь давайте-ка посмотрим.

Сэр Альберт вновь повернулся к Кэролайн, и она тут же признала свою первоначальную ошибку. Со спины он был вылитый граф Уэймерт — высокий, крупный, только волосы немного темнее. Но при взгляде в лицо становилось ясно, что он намного старше и больше напоминает не Брента, а…

Догадка поразила Кэролайн, будто удар молнии. У Альберта Маркэма были мужские черты, но лицом он как две капли воды походил на ее дочь.

Кэролайн затрясло.

Он был похож на Розалин.

— Леди Кэролайн?

Он выглядел в точностикак Розалин!

Внезапно Кэролайн поняла, что вот-вот упадет в обморок. Не успела она схватиться за стол, чтобы устоять на подкосившихся ногах, как сэр Альберт оказался рядом.

— Боже правый, милая барышня, да на вас лица нет, — с неподдельной тревогой воскликнул ученый, без колебаний обхватывая ее за талию и усаживая на ближайшую скамью.

— Я… я беременна, — пролепетала она, жадно хватая губами воздух и медленно опускаясь на твердую деревянную поверхность.

В его голосе и выразительном лице отразилось удивление.

— Ай-ай-ай! Брент не сообщил мне этой радостной новости. — Он тяжело опустился на скамью рядом с Кэролайн. — Просто… расслабьтесь. Отдышитесь.

Кэролайн не хотелось расслабляться, ей хотелось утопиться в озере. Сэр Альберт у нее в теплице, сидит рядом с ней, по-отцовски держит ее за руку, разговариваетс ней, и за все годы, что она мечтала об интеллектуальной беседе с этим человеком, первыми же словами, которые вырвались из ее уст, было напоминание, что она женщина.

Кэролайн не могла поверить, что допустила такую глупую оплошность.

— Прошу прощения, сэр, — прошептала она, стараясь вернуть хоть каплю самообладания, хоть толику достоинства.

— Не извиняйтесь передо мной, дорогая, — добродушно пожурил он, похлопывая ее по руке. — Мой племянник сказал, что вы удивитесь, но забыл предупредить меня о вашем деликатном положении.

— Он не…

Кэролайн оборвала себя, и ее взгляд снова метнулся к лицу сэра Альберта.

Мой племянник сказал, что вы удивитесь…

И тогда она поняла. Его глаза — выразительные, темные, цвета лесного ореха, — пронизывающие ее своей ясностью и умом. Глаза Розалин. Глаза Брента…

— Леди Мод была вашей сестрой, — прошептала она.

Похоже, сэр Альберт уловил, что Кэролайн только сейчас это поняла. Он моргнул, отклонился назад и задумчиво на нее посмотрел.

— Брент не рассказывал вам о нас — обо мне и Мод.

Кэролайн поджала губы и покраснела.

— В крошечном, ничтожном мозгу моего мужа, сударь, хранится больше секретов, чем накопилось в сейфах всего Военного министерства Британии со дня его основания. — Она фыркнула от гнева и отвращения, потупила глаза в пол и проворчала: — Я убью его.

Сэр Альберт рассмеялся громко, от всей души и дружелюбно сжал ее руку.

— Не будьте к нему так суровы, леди Кэролайн. Его жизнь была довольно тяжелой, и вы, должно быть, стали ее светом, иначе меня бы вообще здесь не было.

Это смутило и одновременно согрело ее. По мере того как Кэролайн набиралась спокойствия и уверенности в присутствии этого великого человека, необъяснимые совпадения начали одно за другим выстраиваться в ее сознании, и через несколько секунд у нее уже было полно вопросов. Прежде чем она успела открыть рот, чтобы начать дознание, сэр Альберт стал сам на них отвечать.

— Это была моя теплица, — тихо проговорил он, оглядываясь вокруг и вспоминая.

У Кэролайн перехватило дух. Она несколько месяцев работала в теплице Альберта Маркэма и не знала об этом! Брент не просто погибнет от ее рук, он умрет в страшных муках.

— Однако я уже почти тридцать лет в нее не заходил, — продолжал сэр Альберт, отпуская ее руку и непринужденно откидываясь спиной назад, — с тех пор, как мы поссорились с Мод.

— Я… Простите меня, сэр. — Кэролайн повернулась и взглянула ему прямо в лицо. — Кажется, я ничего не понимаю: почему вы здесь, почему меня послали сюда сегодня, почему муж не говорил мне, что вы его дядя. — Она пристально смотрела ему в глаза. — Признаться, я совершенно сбита с толку.

— Вы сбиты с толку? — с улыбкой воскликнул сэр Альберт. — Я был потрясен, когда вчера Брент пришел в мой кабинет в Оксфорде, чтобы поговорить со мной всего лишь второй раз за несколько десятилетий. И вообразите мое изумление, когда он сообщил, что его жена и есть та женщина, которая прислала мне записи о годах напряженной исследовательской работы с той самой розой, в мучениях над созданием которой я вырвал себе все волосы.

— Но я больше года назад посылала вам письмо с копиями выкладок и условий роста, но вы не заинтересовались моими находками, — быстро парировала Кэролайн.

Сэр Альберт громко вздохнул и раздраженно помахал рукой.

— Брент рассказал мне об этом. Простите, леди Кэролайн, но всю мою университетскую переписку ведет секретарь. Докучливый малый, но расторопен, поэтому я держу его у себя на службе. К сожалению, из-за этой-то его расторопности я и не получил вашего первого письма, лишившись возможности оценить ваши находки. В противном случае я был бы заинтригован и сгорал бы от нетерпения обсудить их.

— Понимаю… — удрученно пролепетала Кэролайн.

Его голос и выражение лица смягчились.

— Я знаю о вашей работе, леди Кэролайн, и, откровенно говоря, нахожу ее выдающейся. Вы сделали замечательные открытия, а вашему таланту и знаниям нет равных, насколько я могу судить, на сегодняшний день. Растения в вашем саду здоровые и ухоженные для этого времени года, ваши методы выведения новых сортов логичны и убедительны, а ваши скрещивания, в чем-то стандартные, в чем-то необычные, перспективны и приносят отличные плоды. Кроме того, я был просто ошеломлен убедительным собранием записей, которые вы прислали мне в ноябре. Я преподаю уже больше двадцати лет и никогда еще не встречал более организованного и, как выясняется, более целеустремленного студента, чем вы. Я говорю это не потому, что вы женщина или жена моего племянника, но потому, что вы, вероятно, самый одаренный ботаник из всех, кого я знал за многие годы.