Страница 37 из 48
рийски? // Успенский Б.А. Избранные труды. М., 1994,
с. 49-50.
94
сят сирийский язык, использовавшийся учеными и нашед
ший отражение в Вавилонском Талмуде» (Рав Алии Штей-
нзальц. Введение в Талмуд. Москва — Иерусалим, 1993,
с. 80).
87
Успенский Б.А. Вопрос о сирийском языке в славян
См:: «восточный арамейский язык, к которому отно
Ефим Курганов
го Писания на арамейский, а также главы из книг
Даниила, Эзры и Нехемии, которые изначально
были написаны на арамейском).
Делая сирийский язык языком демонических
сил, церковь пыталась отвратить, заклеймить ув
лечение древнерусских книжников Талмудом и со
путствующими ему сборниками мидрашей, и это,
кстати, является еще одним подтверждением того,
что интерес к Талмуду и мидрашам в древней Руси,
несомненно, был.
И именно близость древнерусских книжников
к традициям литературы мидраша, собственно, и
определила во многом, как я убежден, тот канал,
по которому шло перекачивание, перебрасывание
на русскую почву афоризмов и притч, принадле
жащих талмудическому культурному ареалу или,
во всяком случае, канонизированных именно в
его пределах.
III
История нескольких пословиц, которая была
в самых общих чертах реконструирована выше, по
лагаю, воссоздает в какой-то мере (наряду с па-
лейными рассказами о царе Соломоне, переве
денными, как теперь уже точно известно, с древ
нееврейского и арамейского — непосредственно из
Вавилонского Талмуда и сборников мидрашей)
работу древнерусских книжников с талмудически-
88
Русские пословицы и Талмуд
ми текстами, показывая, что именно из Талмуда
отбиралось для русской культуры.
Итак, древнерусские книжники читали Талмуд,
читали, собирая фразеологический фонд языка и
выстраивая принципы отечественной культуры. И
вообще это ведь была целая традиция русской ин
теллектуальной жизни, некогда богатая и интен
сивная, а потом утраченная, но следы ее все-таки
не пропали бесследно.
Да, Киевская Русь исчезла, а вот то, что делали
древнерусские книжники, навсегда вошло в состав
русской культуры. Просто мы теперь не ощущаем
талмудизмы именно как талмудизмы, хотя реаль
но они до сих пор существуют в речи и в наших
представлениях.
Так, например, упоминавшаяся выше притча о
хромце и слепце сначала из Талмуда попала в про
поведь Кирилла Туровского (XII век), а потом стала
«гулять» по всей древнерусской словесности: Скит
ский патерик, Четьи-Минеи, Пролог (чтение на
28 сентября).
Со временем память о талмудическом перво
источнике была забыта; жизнь притчи на рус
ской почве фактически растянулась с XII по
XIX век. Но древнерусские-то книжники, владев
шие древнееврейским и арамейским, читавшие
Талмуд и мидраши, знали первоисточник. Пример
этот очень не случаен.
После того, как талмудическая традиция, на
которую древнерусские книжники в целом ряде
89
Ефим Курганов
моментов ориентировались, растворилась, рассо
салась в русской культуре, ее долго пытались не
замечать, замалчивать и, видимо, продолжали бы
замалчивать и до сих пор, если бы не целый ряд