Русские Пословицы и Талмуд

См., например: Бабкин A.M. Русская фразеология. Ее

Адрианова-Перетц В.П. Афоризмы Изборника Свя­

Русские пословицы и Талмуд

Такой подход абсолютно правомерен, но ни­

как нельзя ограничиваться исключительно им од­

ним. Между тем, надо признать, что источники

фразеологического фонда русского языка в науч­

ной литературе описываются в целом более или

менее тенденциозно, очень выборочно.

Я постараюсь по мере сил не повторять то, что

уже было сказано, зафиксировано, осмыслено; в

частности, попробую указать на один тип источ­

ника, который, кажется, оказался полностью вы­

павшим из сферы историко-филологического изу­

чения.

***

В предлагаемом вниманию читателя неболь­

шом цикле этюдов хочу показать этимологиче­

скую, но одновременно и культурологическую ис­

торию происхождения пяти широко известных рус­

ских пословиц, но при этом я отнюдь не претендую

на то, чтобы что-то новое окончательно и беспо­

воротно доказать и что-то устаревшее окончатель­

но развеять, отметая все традиционные источники

русского пословичного фонда.

Мне лишь хотелось бы «освежить» привыч­

ные, стереотипные контексты и приоритеты древ­

нерусской культуры и показать при этом, что древ­

нерусский книжник был знаком отнюдь не толь­

ко с греко-византийской словесностью (да,

влияние последней было значительным, но это не

7

Ефим Курганов

был один-единственный фактор), а читал еще и

литературу, которую принято называть раввинис-

тической письменностью.

К последней относится обширная и развет­

вленная группа текстов, содержащих в основном

комментарии и истолкования Ветхого Завета и раз­

вернутый, уточняющий пересказ библейской ис­

тории, но только не с христианских, а с иудаист-

ских позиций.

Впрочем, размежевание раввинистической

письменности и письменности святоотеческой —

литературы Отцов церкви — произошло позднее

(вероятно, в XV—XVI столетиях), а в эпоху Киевс­

кой Руси, когда складывалась древнерусская куль­

тура, пуповина между этими двумя мирами еще не

была окончательно разрублена. Данное обстоятель­

ство очень часто выпускается из виду, и в резуль­

тате внимание к раввинистической письменности

без всяких на то оснований целиком изымается из

сферы интересов древнерусского книжника.

То, что я попытаюсь сделать, не изменит цели­

ком картину, но, надеюсь, углубит и уточнит круг

сложившихся представлений о ней; более того, рас­

ширит и углубит наше понимание самих основа­

ний древнерусской культуры.

Прежде всего хотелось бы выделить в преде­

лах последней несколько характерных фрагментов

талмудического слоя, который непосредственно,

напрямую прежде сколько-нибудь подробно и пос­

ледовательно никогда не изучался, если не считать

8

Русские пословицы и Талмуд

нескольких старых (конца XIX—начала XX веков)

разрозненных статей и заметок4.

Причем, в XIX столетии, когда, собственно, и

была начата публикация корпуса древнерусских

текстов, если даже и отмечались талмудические

источники отдельных текстов древнерусской пись­

менности (а это делалось всего лишь несколько

раз), то при этом в большинстве случаев еще и

оговаривалось, что древнерусские книжники вос­

принимали талмудические сказания не непосред­

ственно, а через греческие, главным образом, пе­

реводы.

Именно так, в частности, писал в своей док­