Страница 17 из 29
Апокалипсис, сопровождаемый катарсисом очищения, произошел с появлением в жизни Сергея игрушки «Принц Персии».
Он никогда не видел ничего более увлекательного! Поначалу Сергей запустил игрушку только для ознакомления — минут на десять. Но просидел за ней всю ночь, поспал часа три, вскочил и снова побежал за компьютер. Как на грех, по работе Сергею дали задание недели на три-четыре — требовалось написать прототип продвинутой системы для работы с постоянно обновляемыми прайс-листами товарной и товарно-сырьевой бирж, — и его месяц никто не трогал.
Поэтому ближайшие две недели Сергей только и делал, что играл в этого «Принца», пока не прошел наконец игрушку целиком. Бравый принц, справившись со всеми ловушками, зеркалами, жуткими пилами, охранниками и евнухами, вбежал в огромный зал, и принцесса бросилась ему навстречу. Причем эта тварь, заметил Сергей, даже не разделась.
После этого Сергей, как будто очнувшись, посмотрел вокруг себя. Монитор из светло-серого превратился в грязно-серый — от сигаретной копоти. Здоровенная пепельница была завалена окурками, а стол рядом с ней сантиметров на двадцать по окружности был покрыт слоем пепла и мелкими черными пятнами. Небольшой кактус, который ему подарила какая-то знакомая, чтобы «защищаться от компьютерной радиации», этой «радиации» накушался по самые колючки, а так как пить несчастному растению не давали вообще — до него ли было бравому принцу, — кактус давным-давно превратился в лопнутый шарик ослика Иа и приник буро-зеленоватой тряпочкой к груди растрескавшейся матери-земли.
Комната воняла застоявшимся и невыветриваемым запахом табака, на полу валялись крошки, упаковки из-под хрустящего картофеля, коробки из-под печенья и пустые бутылочки из-под кока-колы. В паре бутылочек жидкость была не допита, и там выросло что-то жуткое — судя по кошмарному зеленоватому оттенку, явно инопланетное.
Кухня и спальня, куда Сергей направился с инспекцией, особых изменений в пейзаже не продемонстрировали. Везде грязь, мусор, пахнет табаком — хотя и не так, как в кабинете, — и царит обстановка какого-то бомжатника.
А ведь в детстве и юности Сергей был чистюлей! Он ненавидел ходить в грязной одежде, устраивал родителям скандал, когда стол на кухне, за которым семья кушала, был не убран. И когда он только начинал жить один, за порядком следил постоянно — это было в крови.
Но потом привычка из крови постепенно куда-то делась — вероятно, под воздействием обстоятельств. Сначала Сергей стал есть в основном за компьютером — не хотелось зря тратить время, потому что во время еды можно было посмотреть код и поискать там ошибки. Потом он понял, что мыть пепельницу все равно не имеет смысла, потому что она снова быстро загрязняется. Далее пришел черед литровой чашки для чая — Сергей стал ее мыть сначала раз в три дня, затем раз в неделю, а потом и раз в месяц — если звезды совпадали. Если не совпадали, то мыл на Новый год.
Пакеты из-под жареной картошки и прочего фастфуда оказалось очень удобно собирать сразу по всей квартире, где они вольготно валялись неделями. Кухню можно было вообще не убирать — Сергей там толком не появлялся. А в спальне и подавно можно было не наводить порядок — все равно он там находился практически только тогда, когда в комнате был выключен свет.
С посудой — так и вообще стало совсем просто. Учитывая тот образ питания, к которому Сергей в конце-концов пришел, посуды много не накапливалось, а кроме того, один и тот же стакан и одну и ту же тарелку можно было использовать многократно — стакан все равно хорошо промывался новыми порциями кока-колы, а тарелка толком и не загрязнялась сухим фастфудом.
Так как весь этот процесс проходил очень постепенно, Сергей совершенно не замечал, как его прежде вполне опрятная квартирка превращается в захламленную берлогу программера — со всеми вытекающими оттуда следствиями и запахами.
Но сейчас, посмотрев новыми глазами на то, во что превратилось его обиталище, Сергей ужаснулся и бросился убираться…
На уборку ушло полных два дня. За все это время Сергей к компьютеру даже и не прикасался — не считая того, что он его заново отмыл и отчистил.
После этого сел за работу — времени на выполнение задания оставалось очень мало. А Сергей до этого даже толком и не работал с базами данных, поэтому многое пришлось изучать с нуля.
К сожалению, поначалу он пошел неправильным путем. Вспомнил, как знакомые программисты рассказывали о новом перспективном языке Clarion, который вроде как хорошо работал с базами, и сел за изучение этого языка, параллельно пытаясь на нем сделать нужную систему.
Через неделю очень плотной работы, во время которой он к игрушкам не прикасался вовсе, Сергей понял, что путь, который он выбрал, — тупиковый. И что нужно изучать другой язык — Fox Professional, на котором потом будет решаться эта задача. А у него оставалось всего несколько дней.
Разумеется, в срок сделать систему он не смог. За это время он даже не смог правильно спроектировать соответствующие базы данных — просто потому, что не было соответствующего опыта.
Начальник подразделения, когда Сергей ему показал свои наметки-ошметки, грустно вздохнул и отправился к «дяде». Тот, в свою очередь, вызвал к себе Сергея и коротко сказал, что еще один такой прокол — и Сергей сможет искать себе новое место работы. Или, заметил «дядя», ты закончишь со своей домашней работой и переедешь пахать в офис — как все нормальные люди.
Сергей испугался. Терять эту работу он не хотел ни под каким видом — ему нравились задачи, которые приходилось решать, над ним практически не было никаких начальников — особенно если он работал качественно, как раньше, — платили очень здорово (видимо, «дядя» постарался), и надо было быть полным идиотом, чтобы потерять такую синекуру. Но переезжать в офис — это было бы катастрофой. Сергей настолько привык работать дома и самостоятельно организовывать свой трудовой процесс, что переехать в офис — это было все равно как отправиться в тюрьму. Ему до боли не хотелось становиться «нормальным человеком» — офисным планктоном.
И так как ему все-таки дали последний шанс, а у Сергея еще не полностью атрофировались чувство самосохранения и хоть какая-то воля, по возвращении домой он сформулировал несколько постулатов, необходимых для нормальной работы дома, и дал страшную клятву придерживаться их неукоснительно. Постулаты были следующие.
Первое. Категорически запрещено курить за компьютером — совершенно независимо от ситуации. Даже во время пьянки с друзьями, твердо сказал себе Сергей, когда они перебазируются с кухни за компьютер, держа в руках бокалы и сигареты, чтобы Сергей продемонстрировал там что-нибудь эдакое, не курить категорически! И друзьям не разрешать! Потому что тогда, во-первых, в комнате реально можно будет работать без риска полностью закуклить мозги, а во-вторых, в комнате будет на порядок чище. И монитор станет показывать значительно более четкую картинку, потому что с курением она постоянно блекнет от смога, покрывающего экран.
Второе. Категорически запрещено есть за компьютером. Никаких больше картофельных чипсов, яблочек, мандаринчиков, пиццы — ее Сергею часто было даже лень разогревать, и он просто грыз замороженную, — бутербродов и прочей сухомятки! Питаться только на кухне, только завтрак, обед и ужин, и готовить при этом нормальную еду! Тем более что Сергей все-таки владел секретами приготовления сложнейших блюд вроде жареной картошки с колбасой или макарон с сосисками. Кроме того, в ближайшем магазине продавали неплохие полуфабрикаты, так что вопрос был вполне решаемый.
Третье. Алкоголь — только по пятницам-субботам. Даже пиво. Сергей вообще особо-то не пил, но компьютерным играм было мало того, что они являлись заразой сами по себе. Они стимулировали попить пивка. Сергей как-то взял из холодильника баночку пива, чтобы миссия рейнджера прошла в более приятной обстановке, и потихоньку так и пошло-поехало. Через несколько месяцев Сергей уже не понимал, как можно играть в игры без пива, а пиво не понимало, как можно ограничиться одной-двумя банками. К моменту апокалипсиса Сергей весьма продолжительное время плотно сидел на четырех — шести баночках в день, не считая выходных, когда пиво начиналось прямо с утра — ведь сегодня можно не работать, а только играть — и количество баночек при этом росло в геометрической прогрессии. И только сам Сергей не замечал, как этот высокотехнологичный образ жизни заметно влияет на его фигуру. А если бы он задался вопросом, почему к сорок четвертому размеру одежды, который у него был с юности, добавилось еще шесть — восемь единиц, может быть, Сергею удалось бы остановиться значительно раньше.