Моя половинка

Откуда она знает это ее прозвище? Выходит, они с Гилом обсуждали ее. Но в трубку Оливия подтвердила:

– Да, та самая.

– Ну и как, вам нравится быть его личным помощником?

Ударение на предпоследнем слове предполагало наличие связей с боссом, выходящих далеко за рамки служебных отношений. Интересно, насколько тесной была связь Сусанны с Гилом, когда она работала его личным секретарем? Остается только гадать. Во всяком случае, у Оливии вопрос из-за океана вызвал самые неприятные ощущения. Она ответила холодно, не позволяя втянуть себя в рассуждения.

– Работа – прекрасная.

– А Гил – прекрасный человек. Вы согласны?

– В качестве босса он определенно заслуживает уважения.

Сусанна захихикала.

– Босс? Уважение? Да бросьте, не слишком ли это официально? Вы, конечно, уже подружились с ним?

Эта женщина явно ревновала, и Оливия предположила: та закидывает сети, пытаясь установить, есть ли что-то между Оливией и Гилом вне служебных рамок.

Но все так далеко от истины, что Оливии было бы смешно, если бы неприятные вопросы Сусанны не задевали так больно.

– Не хотите ли что-нибудь передать ему? – спросила наконец Оливия, намеренно игнорируя последний вопрос.

Небольшая пауза свидетельствовала, что Сусанна восприняла отповедь.

– Нет, – заявила она отрывисто. – Я предпочла бы поговорить с ним лично. Понимаете, это не по служебным делам.

Оливия все поняла с предельной ясностью. Эта женщина – любовница Гила, и простой факт, что между ними пролег океан, не прервал их связь.

– В таком случае предлагаю позвонить ему домой, – ответила Оливия резко и швырнула трубку на рычаг.

Телефонный разговор испортил ей настроение. А ведь она была так довольна собой, когда закончила доклад. Внутри у нее все кипело, нервы напряглись. Нет, я не ревную, внушала она себе. Мне абсолютно все равно, была ли Сусанна любовницей Гила или до сих пор остается ею. Почему это должно меня беспокоить?..

– Кто это был?

Оливия обернулась и обнаружила, что в дверях стоит Гил. Она-то думала, что он давно уже уехал домой. Его неожиданное появление застигло ее врасплох. Без пиджака, без галстука, с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке он выглядел не так, как обычно, – менее официально, но такой его облик будоражил ее еще больше.

– Это... это звонила Сусанна Уитлоу.

– Сусанна Уитлоу? – нахмурился Гил. – Что ей было нужно?

– Не знаю. Она не просила ничего передать. Ей надо было говорить с тобой лично.

Оливия попробовала по реакции Гила что-нибудь понять, но его лицо оставалось непроницаемым, не выдавая никаких чувств.

Может быть, он дожидается ухода Оливии, чтобы ответить на звонок из Нью-Йорка без посторонних? Оливия направилась было в свой кабинет, но Гил остановил ее, положив руку ей на плечо. Она тут же отскочила как ошпаренная – так болезненно отреагировало ее тело на это прикосновение.

Он тут же сложил руки на груди, посмотрел на нее сверху вниз и произнес неожиданно:

– Она тебя чем-нибудь расстроила?

Телефонный разговор и впрямь расстроил Оливию, но она, с вызовом взглянув на Гила, ответила:

– Конечно нет. С какой стати твоя бывшая секретарша должна меня расстраивать? – Затем, не желая слышать ничего, что он мог бы сказать в ответ, Оливия добавила: – Мне в самом деле пора. Я уже уходила, когда зазвонил телефон.

К ее неудовольствию Гил последовал за ней.

– Почему ты здесь так поздно? – спросил он.

Оливия взглянула на папку, лежавшую на столе.

– Я работала над докладом. Все сделано... он готов.

– Это впечатляет. – Гил слегка наклонил голову, – я думал, тебе потребуется еще по меньшей мере пара недель, чтобы закончить. Вот это работоспособность!

Румянец покрыл щеки Оливии, и она сама удивилась, почему похвала Гила так приятна ей.

В коридоре раздались шаги – служащий ночной охраны остановился у двери в кабинет.

– Я думал, все уже ушли, – извинился он за то, что помешал.

– Мы уже уходим, – сказал Гил охраннику.

Оливия поспешила схватить портфель, натянула пальто, туго завязав пояс.

В кабине лифта Гил по привычке нажал кнопку, чтобы спуститься в подвальный этаж, где находилась стоянка машин.

– Я выйду на первом, – заторопилась Оливия. – Моя машина не завелась сегодня утром. Пришлось ехать на работу на такси.

Кабина лифта была довольно просторной, но, когда Оливия почувствовала себя запертой в ней вместе с Гилом, у нее вдруг возникло чувство клаустрофобии.

Несправедливо, что Гил способен так воздействовать на нее... не прилагая при этом никаких усилий.

– Ты же не собираешься идти домой пешком, не так ли?

– Нет. Я вызову такси из помещения охраны.

– К чему эти сложности. Я тебя подвезу.

– Нет, нет. Я без проблем вызову такси, – запротестовала она.

– Не смеши меня, Оливия. Моя квартира недалеко от твоей, поэтому мне не придется даже отклоняться от маршрута, чтобы доставить тебя домой. Я просто предлагаю подвезти тебя, а не заманиваю в постель, к твоему сведению, – сухо сказал Гил.

Оливия посмотрела на него с досадой и сжала губы, воздержавшись от дальнейших возражений.

Поездка в машине стала для Оливии лишь продолжением пытки. Если в кабине лифта она лишь ощущала присутствие Гила, то в гораздо более тесном пространстве внутри автомобиля ее желание прильнуть к нему стало невыносимым. Жар распространился по всему телу, и Оливия прижала к себе портфель, прикрывшись им, как щитом.

Они ехали молча, обменявшись за время пути лишь парой незначительных фраз. Оливия почти все время смотрела в окно. Когда Гил наконец повернул на ее улицу, Оливия облегченно вздохнула, но тут же рассердилась, заметив машину Ника у дверей своего дома.

– Я вижу, у тебя опять гость, – сказал Гил равнодушно, притормозив у тротуара.

– Да. Спасибо, что подвез, – торопливо ответила Оливия и вышла из машины, надеясь, что Гил сразу же уедет.

Но по неясной причине он не трогался с места, и Оливии ничего не оставалось, как подойти к Нику и стоящей рядом с ним девушке.

– Привет, Оливия! Рад, что удалось застать тебя. Ты помнишь Дженнифер, ведь верно? Мы приехали за чемоданом. Спасибо за то, что я воспользовался твоим домом как камерой хранения. Мы уже въехали в новую квартиру. Дженнифер ждет не дождется, когда можно приступить к обязанностям хозяйки дома – например, к глажению наших измявшихся за время переезда вещей. Потерпи еще чуть-чуть, дорогая. – И Ник, поддразнивая свою подругу, обнял ее за плечи.

Оливия знала, что Гил мог слышать каждое слово через открытое боковое стекло машины. Ее возмутило, что он затянул свой отъезд и, видимо, подслушал этот разговор. Гилу позволено владеть ее душой и телом на работе, но к ее частной жизни он не имеет никакого отношения. Ей же совершенно неинтересны его взаимоотношения с Сусанной Уитлоу, ведь так?

Гил, должно быть, понял теперь, что Ник вовсе не ее любовник. Пожалуй, она может радоваться, что реабилитировала себя в его глазах, однако радости Оливия не испытывала. Наоборот, она даже расстроилась из-за этого, как если бы лишилась своей спасительной защитной брони.

– Давайте поднимемся ко мне, – пригласила она Ника и Дженнифер, и сама пошла первой. В тот момент, когда она открывала дверь парадного подъезда, машина Гила отъехала от тротуара...

5

На следующее утро Оливия проснулась очень рано. Она ворочалась с боку на бок, пока не поняла, что заснуть снова ей не удастся. Она встала с постели, чтобы приготовить себе чай. Но даже чай не мог унять какой-то странной нервной дрожи, сотрясавшей ее.

Что со мной? – думала она, сжимая горячую чашку пальцами.

Всего несколько месяцев назад она была полностью удовлетворена своей жизнью: у нее была любимая работа, друзья, с которыми она встречалась тогда, когда хотела. Она никогда не страдала бессонницей и, просыпаясь по утрам, всегда знала, чего ожидать от наступающего дня. Почему теперь все так изменилось? Глупый вопрос. Она прекрасно знала ответ. Гил – вот кто поставил крест на ее спокойной жизни.