Ручей любви

— Ублюдки. Ты точно знаешь, что Беллами не провел свой скот?

— Да, скот повернул в Бар Би, — уверенно заявил Лукас.

Это уже не имело никакого значения, поскольку он осушил Ручей Ангелов, но пока не собирался сообщать Ди о своем поступке и тем самым наносить ей удар в самое сердце. Он намеревался воспользоваться ближайшими неделями, чтобы привязать ее к себе.

— Ты съездишь туда?

Беспокойство в ее голосе заставило его почувствовать вину. Он нагнулся и поцеловал ее в лоб.

— Конечно.

Ему не хотелось уходить от нее, так рад он был тому, что она снова заговорила. Он сидел на кровати, говорил и поддразнивал Ди, стараясь снова вызвать сердитый блеск в ее глазах. Наконец пришла Бетси и испуганно посмотрела на него. Он вздохнул, страдая от необходимости соблюдать хотя бы внешнее приличие. «Когда Ди достаточно поправится, — подумал Лукас, — можно будет отправить Бетси обратно домой».

Ди решила восстанавливать свои силы, стараясь больше двигаться. На следующий день Лукас принес ей кое-что из ее вещей, и хотя они не гармонировали с роскошью спальни, она почувствовала себя свободнее, надев что-то помимо ночной рубашки. Ей казалось, что она теперь действительно на пути к выздоровлению. Она не солгала Лукасу, говоря о своих намерениях: она оставалась в комнате, медленно шагая взад и вперед, с каждым разом заставляя себя не садиться все дольше. Поскольку она стала более активной, ее аппетит вернулся, а лицо не выглядело больше таким бледным и истощенным.

Лукас начал уделять ей больше времени, стараясь развлекать ее, зная, что скука скорее, чем что-либо другое, заставила бы Ди испытать свои предельные возможности. Он принес ей книги и учил по вечерам играть в покер. С радостью узнав, что мать Ди, школьная учительница, научила ее играть в шахматы, он с удовольствием стал проводить время за шахматной доской. Игра с ней поддерживала бодрость его духа. Стиль игры соответствовал жизненной позиции Ди: она была агрессивной и решительной. Проблема состояла в том, что Лукас никогда не мог предсказать, какой способ нападения она собиралась использовать или когда она просто предпочитала защищаться. Они имели настолько равные силы, что результат поединка почти всегда был случайным.

После трех недель своего пребывания в Дабл Си она впервые спустилась по лестнице, чтобы пообедать в столовой. Лукас крепко обнимал Ди, когда они преодолевали ступеньки, и все его внимание было приковано к каждому ее шагу, чтобы он мог поймать ее, если бы она оступилась. В комнате она холодно посмотрела на него, как будто давая понять, что не может больше позволять себе быть такой слабой, и уверенно подошла к столу, гордо держа голову.

Этот случай показал, что услуги Бетси больше не требовались, и Лукас не жалел об этом. Он подозревал, что от нее почти не было пользы всю последнюю неделю и Ди тиранила ее. Маленькая Бетси была беспомощной перед железной волей Ди и испытывала к ней необыкновенное уважение. Всякий раз, когда она открывала рот, она говорила «да, мэм», и в конце концов эти два слова слились у нее в одно. Если бы она решила имитировать поведение своей новой героини, вернувшись домой, бедный старина Сид Акрэй хлебнул бы горя, пытаясь управиться с дочерью, ставшей неожиданно упрямой.

На следующее утро после обеда в столовой Бетси была отправлена домой с сердечной благодарностью Лукаса за помощь и щедрой наградой в кошельке. Она расплакалась, обнимая Ди, и отбыла со слезными мольбами «быть осторожной», доносившимися до них и тогда, когда фургон уже отъехал от дома.

Лукас рассмеялся, наблюдая за повозкой, исчезавшей вместе с Бетси, продолжавшей махать им. Потом он повернулся к Ди, чтобы взять ее за руку и отвести в дом.

— Что ж, милая, теперь ты предоставлена самой себе и поэтому постарайся не попасть в беду. Если тебе понадобится помощь, то Оррис находится на кухне, а я вернусь вечером.

— По правде говоря, я соскучилась по уединению. Я не привыкла к тому, чтобы кто-нибудь болтался около меня двадцать четыре часа в сутки, — заметила Ди.

Он посмотрел на нее и улыбнулся, почувствовав прилив желания. Сегодня вечером он собирался кое-что предпринять в этом направлении. Ди, по-прежнему выглядела такой хрупкой, что, казалось, сильный порыв ветра мог сбить ее с ног, но она была сильнее, чем выглядела. Она набирала вес, и ее щеки и губы уже не были такими бледными. Порывшись в вещах своей матери, Лукас нашел несколько легких дневных платьев, которые имели такой простой покрой, что невозможно было определить, к какому времени они относились. Бетси, которая продемонстрировала свое умение обращаться с иглой, подшивала и укорачивала их до тех пор, пока платья не подошли Ди, и сейчас она была в одном из них. Тонкая светло-желтая батистовая ткань шла ей так же, как и собранные на затылке длинные волосы. Такая прическа обнажала изящную шею. Как только они вернулись в дом, он нагнулся и прижался к этому чувствительному месту и ощутил, как по ее телу пробежала дрожь. Лукас вспомнил, что забрал из ее дома не только одежду. Маленькие губки лежали в коробке у него в спальне.

Ди почувствовала объятия его рук, и у нее захватило дух. До сих пор она не осознавала, как ей не хватало его, какой одинокой она была. А сейчас она сразу вспомнила его прикосновения, ощущение его крепкого, жаркого тела, прижатого к ней, и отсутствие физической близости расстроило ее. Он даже не обнял и не поцеловал ее за все время ее пребывания на ранчо, если не считать лишенные страсти легкие поцелуи в лоб. Но она была так слаба, что и не желала этого. Когда Ди стала выздоравливать, страсть снова пробудилась. Она прижалась к Лукасу, положив голову ему на плечо.

— Устала? — спросил он, гладя ее по спине.

— Я постоянно ощущаю усталость. Просто я стараюсь не замечать ее.

Он взял ее на руки и отнес наверх, потом усадил в шезлонг и положил подушку ей под голову.

— Не нужно переутомляться. Отдыхай, когда это требуется. Так ты быстрее наберешься сил.

— У меня мало времени, — сказала она. — Прошел месяц. Огород зарастет сорняками, и все созреет уже через неделю. Я должна набраться сил, чтобы работать.

Он погладил ее по щеке, и его рука заскользила вниз, пока не накрыла ее грудь.

— Наберись сначала сил для этого, — сказал он. Ее густые темные ресницы опустились.

— Ты можешь сам выполнить всю работу.

— Я намереваюсь сделать это.

Он нагнулся и медленно и жарко поцеловал ее. Его рука тяжело лежала на ее груди, когда он с наслаждением сжимал ее.

— Но я бы хотел, чтобы ты не спала при этом.

Она рассмеялась и вздохнула от удовольствия:

— Думаю, что я справлюсь с этим.

Он подмигнул ей и вышел, а Ди закрыла глаза и позволила себе задремать. С учетом предстоящей ночи, она не хотела утомлять себя днем.

В этот день Лукас поехал по тропе к Ручью Ангелов. Его собственная земля ожила благодаря притоку воды, и травы было достаточно, чтобы выжил скот. Животные, еще не такие тучные, как хотелось бы Лукасу, уже не голодали и не гибли от жажды. В долине Ручья Ангелов он увидел заметные перемены. Чахлая растительность выглядела уныло, а вид ранчо заставил его челюсти сжаться. Чистое, ухоженное местечко теперь подверглось почти полному разрушению. Стены дома еще стояли, но разбитые окна и предметы внутри дома свидетельствовали о силе огня, обрушенного на него. Спасение Ди было чудом, но в то же время оно быль закономерно. Если бы хозяйка Ручья Ангелов была хоть немного слабее, она бы не уцелела. Эта молодая женщина обеспечила свое спасение, научившись стрелять, и она была достаточно сообразительной, чтобы оставаться в укрытии.

Лукас долго смотрел на запущенный огород. Растения, которые были такими пышными и обещали дать богатый урожай, завяли на иссушающей жаре. Ди так много трудилась, и все это пропало из-за него. Дно ручья было совершенно сухим, и в долине стояла непривычная тишина. Он намеренно погубил эту прекрасную землю, но он снова поступил бы так, поскольку это был единственный способ заставить Ди вести более спокойную жизнь. С тоской глядя вокруг, Лукас сожалел о переменах, происшедших с таким удивительный местом, с цветущей, прекрасной долиной.