Страница 46 из 55
Она находилась в доме Лукаса и не знала, как попала сюда. Он навещал ее дважды в день, утром и вечером. Когда он задавал ей вопрос, она пыталась ответить, но ей, очевидно, было трудно, и ответы получались односложными, поэтому она не старалась поддерживать беседу. Иногда, когда он смотрел на нее, она видела в его глазах кипящую ярость, но эта ярость, по-видимому, не была направлена на нее, и она не испытывала желания выяснять ее причины.
Ди в первый раз увидела Дабл Си, и разница между тем, как жили Лукас и она, была огромной. Она видела только одну эту комнату, предназначенную для гостей. Другие помещения в доме были, вероятно, еще более роскошными. Гигантская кровать с пологом на четырех столбиках была застелена такими мягкими льняными простынями, что они казались шелковыми. Доски пола, отшлифованные и натертые до блеска, покрывал толстый ковер, чтобы ногам было мягко ступать. Там же находились огромный шкаф, шезлонг с шелковыми подушками, изящный стол красного дерева, кресло, туалетный столик с зеркалом и маленькой скамеечкой. Для Бетси было принесено большое, удобное кресло.
Никогда раньше она столь остро не ощущала свою бедность, но дом Кохранов заставил ее почувствовать это. Лукас мог запросто общаться с женщинами, носившими шелковые платья и драгоценности и пользовавшимися духами, пока она, Ди Сван, доила коров и обрабатывала землю, забивая грязь под ногти. Должно быть, ему был очень нужен Ручей Ангелов, если он был готов жениться на ней. Но что бы Лукас сделал после свадьбы? Купил бы ей дом в каком-нибудь городе и отослал ее, чтобы она не мешала ему?
Ей стало стыдно за эту мысль. Лукас проявил доброту, приютив ее в своем доме, пока она поправлялась. Он ничего не сказал и не сделал, что бы могло оскорбить ее. А такие мрачные мысли возникали у нее от слабости и подавленного состояния. Но вид Дабл Си — то, что она могла наблюдать из окна, — и эта комната позволили ей понять, какая пропасть разделяла их.
— Ах! — воскликнула Бетси, появляясь в дверях. — Мисс Ди, вы встали без моей помощи!
Ди повернулась. Бетси внесла поднос с обедом. Ди проспала несколько часов после того, как съела несколько кусочков рано утром за завтраком.
— Я растолстею, — пошутила она. — Я только сплю и ем.
Это были первые необязательные слова, которые она произнесла с тех пор, как Бетси начала ухаживать за ней, и девушка, удивленно взглянув на нее, торопливо поставила поднос на стол и подала ей руку для опоры.
— Мисс Ди, вы должны есть как можно больше. Вы худы, как щепка.
Бетси повела ее к кровати, но она запротестовала. Кровать прекрасно подходила для сна, но ей надоели и сон и кровать.
— Я хочу есть сидя, — сказала она. — Меня вполне устроит стол.
Бетси встревоженно посмотрела на нее, но Ди отвергла все попытки уговорить ее. Когда они пересекли комнату и добрались до стола, она чувствовала себя так, как если бы пробежала десять миль. Ее ноги дрожали, и она упала в кресло.
Несмотря на обилие еды на подносе, Ди смогла выпить только чашку бульона и съесть сухарик. «Почему считается, — подумала она, — что голодание помогает выздороветь больным людям?» Ее разозлило то, что она не смогла все это съесть.
— Кто здесь готовит? — спросила Ди.
Бетси все еще не привыкла к больной, которая заговорила после двух недель почти полного молчания. Ее глаза расширились, когда она ответила:
— Его зовут Оррис, мэм.
— Скажи Оррису, что я благодарна ему за заботу и что на ужин я бы хотела немного мяса и картофеля в бульоне. Я не смогу съесть много, но пора начинать.
— Хорошо, мэм, — ответила Бетси.
— Есть в доме какие-нибудь книги?
— Не знаю, мэм. Я не осматривала его.
Бетси слишком боялась мистера Кохрана, чтобы рискнуть вызвать его гнев, который он мог обрушить на нее, если бы обнаружил, что она болталась по дому.
— Ладно, спроси у Орриса или у кого-нибудь другого. Я бы хотела что-нибудь почитать. Меня не интересует, что именно.
— Хорошо, мэм.
— Потом скажи Лукасу, чтобы он принес мою одежду. Мне надоели ночные рубашки.
Глаза Бетси округлились от ужаса при мысли о необходимости обращаться к мистеру Кохрану. Ди заметила это и сказала:
— Не волнуйся. Вероятно, я увижу его не позднее тебя и сама попрошу его.
— Хорошо, мэм, — облегченно вздохнув, ответила Бетси. Ей было гораздо легче, когда мисс Ди постоянно спала.
Недолгая активность утомила Ди, но она, по крайней мере, не хотела спать. Она бы предпочла остаться в кресле, но здравый смысл подсказывал ей, что лучше вернуться в постель, пока она не свалилась. Устроившись на кровати, она взглянула в окно. Солнце было ярким и горячим, и она нуждалась в этой яркости. После недель затмения, солнце говорило ей, что она поправлялась, и ее дела действительно шли на лад.
Когда Лукас пришел в этот вечер проведать ее, его глаза сияли от удовольствия.
— Я слышал, что ты сегодня сидела в кресле.
Ди отложила в сторону книгу, которая была скучной, но читать — все-таки лучше, чем смотреть на стены, и сразу же перешла к просьбам:
— Мне нужна какая-нибудь одежда. Ты не мог бы забрать ее из моего дома или послать кого-нибудь за ней?
Он сел в кресло и вытянул свои длинные ноги, скрестив их.
— У нас достаточно времени для этого.
Ди предостерегающе взглянула на него.
— Я буду просто сидеть в этой комнате. Я устала от ночных рубашек. Я могу так же сидеть в обычной одежде, как я сижу в этой, — сказала она, дернув длинный рукав своей ночной рубашки.
— Зачем так стремиться сменить одежду, если ты все еще проводишь много времени в постели.
— Ты собираешься доставить мне одежду или нет?
— Нет.
— Тогда убирайся и оставь меня в покое, — отрезала она
Лукас откинул голову и расхохотался. Он почувствовал облегчение, такое же сладостное, как в тот момент, когда у нее спал жар. Две недели ее замкнутого молчания были для него настоящей мукой, потому что эта хрупкая женщина, так тихо лежавшая в постели, не была той Ди, которую он знал. Теперь же это была его Ди, колкая и упрямая, и он собирался насладиться каждой минутой следующих нескольких недель, каждой минутой их общения.
Он встал и наклонился над ней, охватив руками ее ягодицы.
— Ты не можешь заставить меня, — сказал он, и его глаза блестели от радости.
Ее зеленые глаза угрожающе сузились.
— Не сейчас. Нет.
— Конечно. Когда я боролся с тобой, я всегда побеждал. Нравится тебе это или нет, я сильнее тебя. А это моя земля. Здесь происходит то, что я хочу. Ты получишь свою одежду, только когда я решу, что ты достаточно сильна, чтобы нуждаться в ней.
— Я никогда не стану достаточно сильной, — ласково произнесла она. — Если не буду есть.
Он напрягся и сердито посмотрел на нее. Она снова была собой, это точно. Она была достаточно упрямой, чтобы отказаться от еды, а ее здоровье было еще слишком слабым.
— Ладно, — проворчал он. — Я раздобуду твою проклятую одежду. Но дай мне слово, что ты не будешь пытаться самостоятельно спуститься по лестнице.
Она нетерпеливо посмотрела на него.
— Я уже сказала, что не намерена покидать эту комнату. Я не так глупа. Единственный для меня способ спуститься по лестнице — это упасть с нее.
— Именно это беспокоит меня.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться.
Он яростно посмотрел на нее, понимая, что она на самом деле ничего не пообещала, но также зная, что, если бы он нажал на нее, она бы стала еще более упрямой, и это бы кончилось ссорой. Если бы она проявила благоразумие в том, что собиралась делать, он бы позволил ей поступать по своему усмотрению, а единственным способом узнать это, было дать ей то, что она хотела.
— В каком состоянии моя хижина? — спросила она.
Он бы не хотел, чтобы она спрашивала об этом, ее здоровье еще не окрепло, но не было смысла увиливать от ответа.
— Все окна выбиты, задняя дверь взломана, многие вещи разбиты или продырявлены.
Ее губы сжались.