Страница 48 из 55
Он забрал живность с ранчо в Дабл Си, за исключением цыплят, которые могли выжить самостоятельно. Они уже разбрелись по долине в поисках насекомых и воды. А в доме стали селиться белки и другие мелкие грызуны. Лукас заглянул в сарай и обнаружил старые доски и гвозди. Потом он заколотил ими все окна и установил заднюю дверь обратно в раму. Ди была бы огорчена и без этого вторжения в ее дом.
Долина тревожила его. Он был рад вернуться на ранчо, которое было живым и деловитым.
Глава 20
В этот вечер Лукас вошел в спальне Ди, когда она расчесывала волосы. Он взял у нее щетку и провел ею по длинным прядям, распутывая их до тех пор, пока они не начали спадать вниз, подобно черному шелку. Она наблюдала за его отражением в зеркале, и ее сердцебиение становилось все сильнее. На нем не было рубашки, и мускулы его торса перекатывались при каждом движении. Он был настолько мужественным, что даже это чисто женское занятие не делало его смешным. Только такой уведенный в себе мужчина, как Лукас, мог позволить себе это.
На ней была та тонкая розовая ночная рубашка, которую он принес ей, когда она упала с чердака. Узкие бретели едва держались на ее плечах, а лиф с низким вырезом едва прикрывал грудь, приглашая мужскую руку скользнуть внутрь. Ткань, достаточно прозрачная, чтобы мучить догадками о том, что она частично скрывала, позволяла отчетливо видеть соски.
Внимание Лукаса было приковано к зеркалу, и Ди увидела, как изменилось и напряглось его лицо, когда он посмотрел на ее грудь.
— Прошло столько времени, — пробормотал он.
И хотя время измерялось неделями, это было все же слишком много. Ему начало казаться, что даже день, проведенный без нее, — потерянный день. Он отложил щетку, положил руки ей на плечи и стал водить своими сильными пальцами по ее гладкой коже. Почувствовав ее худобу, хрупкость ее ключиц, Лукас замер.
Ди поняла, о чем он подумал, и, откинув голову назад, положила ее на его живот. Их глаза встретились в зеркале.
— Ты уже во второй раз ухаживаешь за мной, — сказала она.
— И надеюсь, что в последний.
Она улыбнулась, вспомнив, как ей было трудно в первый раз принять его помощь. Но она научилась доверять его силе, и поэтому ей было легче во время этого периода выздоровления. Если бы кто-нибудь другой, а не Лукас, заботился о ней, она бы заставила себя вернуться к Ручью Ангелов задолго до того, как окончательно поправилась. Но он обещал ей присматривать за долиной, и она вверила ему свою жизнь и собственность.
Ди поймала его руки и положила их на свою грудь.
— Со мной ничего не случится, — произнесла она охрившим голосом.
Он поднял ее и устроился в большом, мягком кресле, усадив ее себе на колени и поддерживая ее спину рукой так, что ее ноги перевешивались через подлокотник.
— Я еле сдерживаюсь, — признался он слегка севшим голосом. — Если я лягу с тобой, то вообще не смогу контролировать себя.
— А это необходимо? — спросила она, слегка улыбнувшись. — Ты сможешь сделать это для меня через час.
Он хрипло засмеялся:
— Я не хочу слишком сильно утомлять тебя. И я не собираюсь заниматься с тобой любовью всю ночь.
— Жаль, — сказала она.
— Действительно, не правда ли? — Он медленно водил губами по ее лицу, легко касаясь языком ее губ. Она обняла его рукой за шею и плотнее прижалась к нему. Он помог ей, наклонив свою голову ниже, и, усилив давление, проник своим языком глубже, чтобы встретиться с ее. Это продолжалось так долго, что вспышка ощущения слегка ошеломила и напугала Ди, как если бы все это происходило в первый раз.
Понимание того, что она принадлежала ему, что он обладал полной властью над се телом, кружило ему голову сильнее виски. Он не хотел торопиться, но этот тонкий шелковый барьер на ее груди был невыносим. Лукас стянул с ее плеч бретели двумя стремительными движениями. Она задохнулась, когда лиф рубашки соскользнул к ее поясу, потом освободила руки от бретелей и откинулась назад, давая ему возможность смотреть и прикасаться. Он занялся и тем, и другим, накрыв ладонью мягкий холмик и слегка приподняв его.
Большим пальцем он гладил сосок, заставляя его напрячься и затвердеть, затем легонько пощипывал, наслаждаясь его упругостью.
— Лукас!
— Что? — рассеянно спросил он.
— Мне не требуется столько внимания.
Он взглянул на нее и заметил румянец на ее щеках и то, каким ускоренным было ее дыхание.
— Для меня ожидание тоже было слишком долгим, — сказала она, и в ее голосе почувствовалось явное напряжение.
Продолжая смотреть на нее, он провел рукой по ее бедру, задирая ночную рубашку и обнажая ноги. Когда он достиг ее интимного места, то умело проник в него пальцами и стал водить ими вдоль мягких складок. Тело Ди дернулось, и она раздвинула ноги.
— Не закрывай глаза, — прошептал он, увидев, что ее веки начали смеживаться. — Держи их открытыми. Смотри на меня.
Она моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд, но он оставался ошеломленным. Он прикоснулся к ее мягкому отверстию и сделал легкое круговое движение кончиками пальцев. Она не могла вынести этого. Ее голова откинулась назад, и все тело окаменело, когда жаркая волна ощущений прокатилась по ней. Он убрал руку с ее спины, и она осталась лежать поперек его коленей с откинутой назад головой, напоминая жертву. Лежа так, Ди чувствовала себя беспомощной, находящейся полностью в его власти. Она была голой, если не считать ночной рубашки, скомканной у пояса, и чувствовала себя совершенно лишенной костей, неспособной сесть, даже если бы она захотела сделать это. Он еще шире раздвинул ее ноги, и прохладный воздух овеял ее чувствительную плоть, напомнив ей, какой обнаженной была она под его взглядом. Наконец она выгнулась и вскрикнула, а затем услышала низкий, дрожащий стон и поняла, что и он принадлежал ей.
— Ты готова? — прошептал Лукас.
Она уже была подобна пламени и не могла контролировать себя, быстро приближаясь к высшей точке наслаждения.
— Подожди, — торопливо произнес он, усаживая ее верхом на своих коленях лицом к себе. Он рванул пуговицы своих брюк. — Подожди. Я хочу быть в тебе, милая, я хочу почувствовать, как это произойдет.
— Быстрее, — простонала она, и ее бедра содрогнулись, ища горячего наслаждения, которому он научил ее.
Он зарычал, освободив свою возбужденную плоть, и надвинул Ди на себя. Она закричала при этом мощном, неистовом, жарком проникновении в глубь нее. Его большие руки легли на ее ягодицы, и он начал двигать ее вверх и вниз. Она погрузилась в мерцающий поток ощущений, которые охватили ее, заставляя нежные мышцы ее лона сжать его мощное древко. Хрипло застонав, он откинул голову назад, пытаясь сдержаться, но для него тоже было слишком поздно. Он наклонился вперед, проникая как можно глубже, и его горячее семя изверглось с силой, вызвавшей у него дрожь.
Потом они медленно приходили в себя, и их тела слегка подрагивали от перенесенных ощущений, продлевая удовольствие.
Усталость навалилась на Ди подобно тяжелому одеялу и она, неспособная двигаться, прижалась к Лукасу, уткнувшись лицом в его шею. А он, баюкая ее, и сам чувствовал себя чертовски уставшим.
— Ди? Дорогая, с тобой все в порядке?
Она издала какой-то звук, ничем не напоминавший слова.
Он взял ее за плечи и слегка отстранил от себя.
Она была совершенно обмякшей.
— Ди? Черт возьми, ответь мне.
— Оставь меня в покое, — пробормотала она. Он посадил ее спиной к себе и откинул волосы с ее лица.
— Ты хочешь лечь?
— М-м-м…
Он улыбнулся и закрыл глаза. Господи, как приятно было держать ее и чувствовать, что ей спокойно и тепло в его объятиях. Как приятно было проникать в нее и терять над собой контроль. Опять положив ее поперек колен, он неловко подтянул свои брюки одной рукой, поддерживая Ди другой. Она блаженно спасла и даже не пошевелилась, когда он поднялся на ноги. Положив Ди на кровать, Лукас снял с нее ночную рубашку, сбросил свою собственную одежду, погасил лампу и лег. Он прижал спящую Ди к себе, испытывая удовлетворение оттого, что она находилась теперь там, где ей следовало.