Открытие сезона

Однако она была женщиной разумной и думающей. Ей определенно не был нужен мужчина, который проводит больше времени в барах и на всяких танцульках, чем на работе и дома. Готовый переспать с любой придорожной шлюхой, какая подвернется.

Но вот мужчина с опытом… это совсем другое дело. Было нечто такое в зрелых мужчинах, такой особенный взгляд, уверенность в походке, отчего у нее мурашки пробегали по коже, когда она представляла себе, что он будет принадлежать только ей. Он может быть обыкновенным парнем с размеренной жизнью, но у него должна быть этакая озорная искорка в глазах… Это ведь возможно? Ну конечно. Она хотела именно такого и отказывалась верить, что нигде на свете не осталось мужчины для нее.

Дейзи вновь приподнялась и посмотрела на женщину в зеркале. Нет, если ей суждено когда-нибудь заполучить то, что она хочет, нужно действовать. Она должна что-то предпринять. Время ускользает быстро.

Итак, стать испорченной девчонкой не пойдет.

Но что, если она просто притворится, будет выглядеть менее безупречной? Или по крайней мере бойкой и раскрепощенной? Резвушкой-веселушкой, которая хохочет и веселится, флиртует и танцует, носит короткие юбчонки… с этим она справится. Может быть.

— Дейзи-и! — снова раздался певучий зов матери. Звук взлетел по лестнице прямо к ее спальне. На этот раз в нем была какая-то особая интонация, намекавшая на то, что матери известно нечто такое, о чем Дейзи не подозревает. Как будто Дейзи могла забыть свой день рождения! — Ты опоздаешь!

Никогда в жизни Дейзи на работу не опаздывала. Она вздохнула. Нормальный человек с обычной жизнью опаздывал бы не меньше раза в год. Правда? Ее безукоризненная репутация в библиотеке была еще одним свидетельством того, что она безнадежная неудачница.

— Я встала! — крикнула она в ответ, что было не совсем враньем. Она ведь уже сидела на постели, пусть и не вылезла из нее.

Куль в зеркале вновь привлек ее внимание, и она яростно сверкнула на него взглядом. «Никогда больше не надену эту жатку», — поклялась она себе. Ладно, пусть это не такая драматическая клятва, как у Скарлетт О’Хара, но чувства она вложила в нее ровно столько же.

Итак, каким образом становятся резвушками-веселушками? Сдирая с себя пижаму, она продолжала мучительно об этом размышлять. Для начала она скомкала пижаму и бросила ее в мусорную корзину. На какой-то миг она заколебалась: в чем будет спать нынче ночью? Но заставила себя сунуть комок поглубже в мусор. Вспоминая остальное ночное белье (жатые ситцевые пижамки летом и фланелевые зимой), она чуть было не решила спать нагишом. При этой мысли ее охватил озноб возбуждения. Именно так поступают резвушки. Не правда ли? И вообще, что плохого в том, чтобы спать голой? Она не припоминает, чтобы преподобный Бриджес когда-либо рассуждал о том, что надевать на ночь.

Под душ она не встала, так как принадлежала к тому типу людей, которые принимают ванну перед сном. Мир делится, размышляла она, на тех, кто моется на ночь, и тех, кто обливается водой по утрам. Последние, вероятно, страшно гордятся тем, что начинают день свежими и ослепительно чистыми. Но ей совсем не нравилось ложиться в постель, не смыв с себя всю накопившуюся задень грязь, микробы и отмершие клетки кожи. Единственным выходом было бы ежедневно менять простыни, и хотя Дейзи не сомневалась, что есть одержимые, кто так и поступает, она к их группе не принадлежала. Ей было вполне достаточно менять постельное белье раз в неделю, что означало необходимость мыться каждый день перед сном. Кроме того, мытье вечером сберегало время утром.

Как будто ей нужно каждый день торопиться изо всех сил, мрачно подумала Дейзи.

Она всматривалась в зеркало ванной комнаты, которое только подтвердило то, что она видела в зеркале спальни. Волосы у нее были тусклыми, прическа бесформенной… никакого стиля. Нет, волосы были здоровыми, но висели унылыми прядями… не было в них никакого объема. Она притянула длинную каштановую прядь к глазам, чтобы получше рассмотреть. Цвет был не золотисто-, не красновато и не вкусно-шоколадно-коричневым. Он был грязно-коричневым, как глина. Возможно, их нужно чем-то помыть, чтобы они приятно колыхались… подпрыгивали. Бог знает. В супермаркете в отделе «Красота и здоровье» стояло множество бутылочек, и баночек… и спреев… Но супермаркет был расположен на шоссе в пятнадцати милях отсюда, так что обычно она хватала пузырек какого-нибудь шампуня в соседней бакалее. К тому же она понятия не имела, что за снадобья находятся во всех этих баночках и бутылочках.

Но ведь она может это узнать. Не так ли? Она же библиотекарь! Она же была чемпионом по розыску сведений. Все тайны земли открыты для тех, кто знает, где и как их отыскать. Неужели ей сложно выяснить все о средствах для волос?

Ладно. Волосы были пунктом первым в ее списке улучшений. Дейзи вернулась в спальню, взяла блокнот и ручку из сумочки и стала составлять список. Написав наверху страницы «Номер один», она нацарапала рядом «Волосы». Строчкой ниже быстро пометила «Макияж» и еще ниже — «Одежда».

«Отлично, — подумала она. — У меня есть план, как стать привлекательной».

Вернувшись в ванную, она быстренько умылась, а затем сделала то, чем пренебрегала всегда. Она открыла баночку крема «Ойл-оф-Олэй», которую тетя Джоэлла подарила ей на прошлый день рождения, и увлажнила им лицо. Может, особого улучшения это и не даст, но ощущение приятное. Покончив с этой процедурой, она решила, что лицо выглядит глаже, а кожа несколько ярче. Разумеется, все, что смазано жиром, становится гладким, а растирание, конечно, должно вызвать покраснение кожи, но ведь с чего-то нужно начинать.

Итак, что теперь?

А ничего. Больше она не в силах была что-либо сделать, потому что никаких притираний, таинственных и сексуальных коробочек с румянами или теней для век и темных карандашей для подводки глаз, которыми пользуются женщины, у нее не было. Она могла накрасить губы помадой, но к чему стараться? Помада у нее почти ничем не отличалась от цвета ее губ. Единственный способ, которым она могла удостовериться, что губы накрашены, — это лизнуть их и ощутить вкус, напоминающий жевательную резинку. Так было начиная с последнего класса школы.

— «О Господи! — громко простонала она. — Я не поменяла цвет помады со школьной скамьи! — Дейзи внимательно разглядывала себя. — Ты просто жалкое существо, — сказала она своему отражению, только на этот раз тон был сердитым. Нет, от небольших косметических изменений толку не будет. Она должна сделать нечто решительное, что перевернет ее жизнь.

Когда Дейзи спустилась вниз, она увидела на кухонном столе две коробки в веселой упаковке. Мама приготовила на завтрак ее любимые пекановые оладьи. Около тарелки, ожидая ее, курилась ароматным парком чашка кофе. Это означало, что мать прислушивалась к ее шагам на лестнице и налила ее только что. У Дейзи защипало глаза и навернулись слезы. Она растроганно посмотрела на маму и тетушку: они были самыми милыми людьми на свете, и она очень их любила.

— С днем рождения! — хором пропели они, сияя улыбками.

— Спасибо, — отозвалась она, силясь улыбнуться. Под их ободрительными взглядами Дейзи села на свое место и поспешно раскрыла коробки. «Ради Бога, — взмолилась она про себя, разворачивая бумагу материнского подарка, — только не жатую пижаму». Она боялась заглянуть внутрь, опасаясь, что не сумеет сохранить невозмутимость, если там окажется жатка или фланель. Фланель была ничем не лучше жатки.

Но нет… это была не жатая пижамка. Облегчение выразилось в тихом вздохе. Она подняла из коробки прелестное… одеяние.

— Это халатик, — сказала мать, словно Дейзи могла не понять, что видит.

— Он… он такой красивый, — произнесла Дейзи со слезами на глазах, потому так оно и было… в общем, он был гораздо милее того, что она ожидала. Это был просто хлопок, но очень приятного розового цвета, с небольшой кружевной отделкой вокруг ворота и на рукавах.

— Я подумала, что тебе нужно иметь что-нибудь очаровательное, — сказала мать, складывая руки вместе.