Здесь и сейчас

Молодой человек смотрел на нее в упор и ждал ответа. Решимость и уверенность вдруг покинули Терри, забрав с собой дар речи, — она лишь беззвучно кивнула.

И плевать, что такое решение наверняка станет самым безумным и скоропалительным в ее жизни. Девушка безжалостно отмахнулась от слабых протестов оскорбленного чувства собственного достоинства, от увещевании врожденной предосторожности. Она не могла позволить этому вечеру закончиться теперь, здесь, в этом шумном, переполненном людьми зале. Не могла допустить, чтобы этот человек ушел, исчез из ее жизни, даже не увидев, как далеко могут зайти их неожиданно завязавшиеся отношения.

Она знала, что жалела бы об этом до конца своих дней.

И Терри кивнула снова, на этот раз гораздо решительнее. Она облизнула пересохшие губы, мысленно молясь о том, чтобы к ней вернулся дар речи.

— Да, — наконец произнесла она еще подрагивавшим голосом, — да, я хочу именно этого.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Не успели двери лифта плавно закрыться, а Джио уже оказался рядом.

У Терри в ушах еще звучал едва различимый шорох съезжавшихся створок, а пальцы Джио уже сомкнулись у нее на запястьях и тянули к себе. С легким толчком тесная кабина тронулась, девушка пошатнулась, не удержав равновесия, упала на грудь своему спутнику и уткнулась лицом ему в плечо.

— Красавица… Прекрасная моя.

Совсем недавно Терри представляла, как он прикоснется к ней и что она почувствует, окажись совсем близко к нему. Но даже самые смелые ее предположения оказались далеки от реальности. Все было гораздо чувственнее, сильнее, напряженнее, она и не думала, что так бывает.

Жар его тела завораживал, запах кожи сводил с ума, горячее дыханье щекотало.

— Тереза…

И снова мягкий, певучий акцент превращал ее имя в нечто необычное и экзотическое, от одного этого звука сердце у нее трепетало.

Она жила на пятом этаже гостиницы, и пока двигался лифт, Джио успел положить руки ей на шею, поднять к себе лицо, покрыть теплыми поцелуями ее локоны, лоб, веки, виски. Но его губы так и не коснулись ее губ. Терри ощущала несокрушимую силу прижатого к ней тела, из которого рвалось наружу мощное, ненасытное желание. От такого напора у нее закружилась голова. В полузабытье девушка бормотала только:

— Джио…

Пальцы сжали тонкую материю его рубашки и рванули в стороны, открыв живот. У нее не нашлось сил ждать, когда они окажутся в спасительной тишине номера, ей хотелось — ей было необходимо — дотронуться до него, ощутить его жар, убедиться, что это не сон.

Дрожащими руками она провела по широкой мускулистой груди — вверх по теплой атласной коже. Терри почувствовала, как он встрепенулся, потом глухо выругался по-итальянски и прижал ее к холодной стене в дальнем углу лифта.

Их тела растворялись друг в друге, сливаясь в единое целое. Его внутренний огонь наполнял ее, руки ласкали ей плечи, нетерпеливо тянули вверх белую кофточку. Простонав, Терри выгнулась и запрокинула голову, подставляя шею и лицо безумным страстным поцелуям.

Но он по-прежнему не целовал ее в губы. Это мучило ее, не давало забыться и полностью погрузиться в омут его ласк.

— Джио! — выдохнула девушка. — Джио… поцелуй меня!

Но он не внял ее мольбе. Его руки скользили по ее телу все быстрее, сильные пальцы ласкали налившуюся от желания грудь. Удовольствие от его прикосновений граничило с болью, но от того становилось лишь еще приятнее.

— Джио, черт тебя побери! Ну, пожалуйста!

Изнывая от невыносимого возбуждения, девушка яростно впилась пальцами в его черные как вороново крыло волосы и потянула голову к себе, подставляя лицо для поцелуя.

Сначала она ощущала лишь упрямое сопротивление и уже начала бояться, что не сможет преодолеть его, но именно в ту секунду, когда у нее был готов вырваться вздох огорчения и разочарования, их губы соединились.

На какое-то мгновенье ей показалось, что еще чуть-чуть и она упадет в обморок от наслаждения, но два события грубо вернули ее на землю.

Джио внезапно замер, его сильное тело словно окаменело, губы напряглись — но не от желания, а, скорее, от нежелания. Сердце у девушки ёкнуло от боли и обиды… и в тот же миг лифт скрипнул, замедлил ход, слегка покачнулся, подъезжая к пятому этажу, и наконец остановился.

Миновало несколько секунд, прежде чем Терри пришла в себя.

— Кажется, приехали, — выдавила она и поняла, что опомнилась быстрее Джио. Глаза у него лихорадочно горели, два ярких пятна пунцовели на высоких скулах, дыхание было резким и неровным.

— Джио, — неуверенно позвала девушка, — мы приехали. Это мой этаж.

Казалось, ее слова проникали ему в разум медленно, с трудом прорываясь сквозь плотный туман.

— Si, — буркнул молодой человек неровным от еще не угасшей страсти голосом, — конечно.

Они вышли из лифта и двинулись по длинному коридору к ее номеру. Терри попыталась вставить электронную карточку-ключ в дверь, но рука дрожала. Она попробовала еще раз, и при третьей попытке карточка упала на пол.

— Позволь мне.

Джио поднял карточку, сделал глубокий вдох и выпрямился, руки у него тоже предательски дрожали. Выругавшись себе под нос, молодой человек крепко сжал карточку и с силой пихнул ее в паз.

Габариты номера поразили его, как неожиданный удар в лицо. Кажется, за всю жизнь ему не доводилось видеть такого крошечного гостиничного номера.

— Ну и ну! И это все? — воскликнул он, от изумления забыв о вежливости. Он был даже рад, что можно отвлечься от воспоминаний о поцелуе в лифте.

— Это все, — подтвердила Терри. — А в чем дело? Ты удивлен тем, как живут небогатые люди?

— И ты еще за это заплатила?

— Мы не можем позволить себе номер люкс! А тут, между прочим, и ванная имеется… в некотором роде.

Она включила свет и увидела свое отражение в большом зеркале на стене. Терри вскрикнула не то от ужаса, не то от смеха.

— Ты только посмотри на нас! Джио, мы же похожи… Слава небесам, нам никто не попался в коридоре! Что подумали бы о нас люди?

— Что мы участвовали в бурной драке… или в оргии.

Только бы она приняла неровность его голоса за изумление от увиденного в зеркале, а не за истину.

А истина заключалась в том, что Джио не мог подобрать название своим чувствам. Ему казалось, что он сидит в вагончике американских горок и то падает вниз, так что все внутри немеет, то снова взмывает вверх.

И все из-за одного легкого поцелуя.

Из-за одного поцелуя.

Нет, это был не просто поцелуй, не что-то обыденное и незначительное. Впервые в жизни он поцеловал другую женщину — не свою жену в минуту истинной страсти.

Даже его самый первый в жизни поцелуй не подействовал на него так сильно и ошеломляюще, так не взволновал. С того неловкого момента, случившегося с ним в далекой теперь юности, прошло столько времени, что воспоминания затуманились и стали столь неосязаемыми, что он, как ни силился, не вспомнил даже имени той девочки, но первый поцелуй Лючии навсегда врезался в его память яркой картинкой. В тот момент ему показалось, что он обрел весь мир, нашел ту самую, единственную, предназначенную судьбой. Словно все его мечты осуществились, сконцентрировавшись в этой миниатюрной, изящной женщине, которую он любил с той секунды больше жизни.

Но этот… этот поцелуй оказался совсем другим, такого ему никогда не приходилось испытывать.

Легкое касание губ Терри вызвало в нем такую мощную ответную волну, так напрягло нервы, закружило уже обезумевшую голову, что ему почудилось: мозг вот-вот взорвется. В краткую секунду соприкосновения их губ Джио оцепенел, словно зачарованный, и не мог пошевелиться. А через мгновенье неистовый огонь, зажженный первым касанием, затих, подпалив при этом пороховой бочонок инстинктов и желаний, и тот взорвался, оглушив Джио, разбросав в беспорядке мысли…

— Кофе!

— Что?

Джио не мог понять, о чем она говорит. Отражение в зеркале пугало: расстегнутая рубашка, покосившийся галстук, растрепанные волосы. А губы еще хранили ее вкус. Джио прижал к ним пальцы и сам не понял, чего хотел больше: провести ладонью, чтобы стереть этот вкус, или задержать руку, чтобы запомнить волнующее, томительное, мучительное, пьянящее ощущение.