Здесь и сейчас

— Только готовься.

Терри застыла от неожиданности, потом обернулась к нему и нахмурилась.

— Готовиться к чему?

— К тому, что я стану звонить тебе каждую ночь.

— Звонить? Зачем?

Джио устало провел тыльной стороной ладони по глазам.

— Помнишь, я говорил тебе о Лючии… что со дня ее смерти я не мог уснуть…

— …не пожалев о том, что не можешь еще хотя бы раз сказать ей, как сильно ее любишь, — закончила Терри, когда голос у него дрогнул.

— Я не могу допустить, чтобы такое произошло опять. — В голосе Джио звучало отчаянье, глаза горели. — Я не могу позволить другой женщине уйти из моей жизни, не сказав ей о своих чувствах. Пусть нас разделят даже тысячи миль, но каждый вечер, перед тем как уснуть, я должен иметь возможность сказать, что люблю тебя.

— Что?

Платья выпали у нее из рук, ноги вдруг ослабели и подкосились. Терри осела на край кровати.

— Должен иметь возможность сказать мне… что?

— Что люблю тебя.

Он говорил ровно и искренне.

— Это правда? — Девушка не могла поверить услышанному. — Но… ты же сказал… той женщине…

— Розе? Она мать Лючии. Тереза, carina, забудь обо всем, что я говорил ей. Неужели ты думаешь, что я признался бы ей в том, что люблю тебя, прежде чем об этом узнаешь ты сама?

— Значит, это правда? Я думала, ты никогда не полюбишь никого так, как Лючию.

— Я тоже так думал. — Джио опустился перед ней на колени, взял ее за руки, сжал своими сильными пальцами. — Я думал, что уже получил отпущенную мне долю счастья. Мы были с Лючией десять лет. В конце концов, у многих не бывает даже этого. Я был уверен, что со мной такого больше не случится. — Подняв ее руки, он прикоснулся к ним по очереди долгим поцелуем, не сводя с нее восторженных, любящих глаз. — Я любил всего однажды и думал, если в моей жизни опять появится женщина, все будет так же, как с Лючией, постепенно. Но с тобой все было иначе.

— Иначе? Как? — выдохнула Терри, боясь, что сердце вот-вот взорвется.

Джио улыбнулся, словно посмеиваясь над самим собой.

— В первую же секунду ты лишила меня равновесия. Я так сильно хотел тебя, что будто ослеп, оглох, не замечал ничего вокруг. Сначала я чувствовал себя виноватым, мне казалось, я предал Лючию, изменил ей.

— Уверена, Лючия не была бы против, она наверняка хотела бы, чтобы ты был счастлив.

Джио кивнул, соглашаясь.

— Теперь-то я понимаю, что ты права, мне помогла прошлая ночь. Когда я поговорил о ней с тобой, мне стало легко, я как будто попрощался с Лючией и сейчас готов к новому этапу своей жизни. С тобой. Если ты согласишься.

— Соглашусь… о, Джио! — Терри бросилась к нему, притянула к себе и поцеловала. — Но ты ничего не сказал, даже прошлой ночью…

— Даже прошлой ночью я еще боялся. — Джио вздохнул и дотронулся до ее щеки. — Мой сын оказался смелее меня, он сказал, что любит тебя, легко и без колебаний.

Терри нежно улыбнулась.

— Паоло всего лишь ребенок, он еще не знает, какую боль может причинить любовь.

— Этого я тоже боялся, — согласился молодой человек. — Однажды я потерял свою любовь и боялся, что такое может случиться снова. А потом понял, что сам создаю ситуацию, которой боюсь. Ведь ты ушла бы от меня, если бы я не сказал тебе о своих чувствах. И тогда я опять оказался бы в своем аду.

— Теперь ты никогда меня не потеряешь.

— Ты уверена?

Напряжение его голоса острой стрелой пронзило ей сердце. Он замолчал. Терри догадалась, что Джио имел в виду, и ужаснулась.

— Я не сказала этого, да? О, Джио, прости меня. Ну конечно, ты все правильно понял! Я люблю тебя! Обожаю! И хочу быть с тобой до конца своих дней.

— И я тебя люблю, милая. Хочу засыпать в твоих объятиях, просыпаться утром и видеть тебя рядом. Обещаю каждый день говорить тебе, как сильно тебя люблю, чтобы ты больше никогда в этом не сомневалась.

— А я буду говорить тебе, — прошептала Терри, прикасаясь к его губам.

— Так и будем друг другу говорить, — согласился Джио и поцеловал ее, обещая вечное счастье.