Страница 117 из 134
Молчанов (перебивая). Чего не исполнил? чего я не исполнил?
Колокольцов.Иван Максимович, вы будете иметь в свое время слово.
Молчанов.Да это и есть мое время говорить, когда на меня клевещут. Я изучал фабричное дело и его знаю.
Князев.Читай, Минутка.
Минутка (продолжает). «Прибыв же два года тому назад на родину и вступив в управление своим имением, в самое кратчайшее время привел все свои дела и счеты в беспорядок; расходы по фабрикации непомерно увеличил; доходы же привел к существующему ничтожеству и, кроме того, обнаружил во всей своей силе свои прежние склонности к мотовству и расточительству, как то: занимал у разных лиц деньги и выдавал на себя векселя; векселей этих своевременно не оплачивал, а переписывал, увеличивая сумму; затем имеющиеся получения расходовал заранее самым безрассудным образом и претензию в двести тысяч рублей уступил в пользу приютов вместо того, чтобы сею суммою расплатиться с долгами. И, наконец, он сделал безвкладными пайщиками в операциях фабричных ремесленников, дабы вредить прочим фабрикантам; купил дом для посторонней женщины в ущерб благосостояния своей семьи и, наконец, при многих свидетелях, подписавших акт, выразил непременное свое желание расточить все свое имение, лишь бы ничего не досталось его жене и детям. Такой образ действия Ивана Молчанова, несомненно клонящийся к прямому его разорению, вынудил душеприказчиков отца его обратить на сие внимание общества и просить об ограждении его наследственного имущества, составляющего обеспечение семейства, от разорения. Одновременно с сим подано прошение и женою Молчанова, Марьею Парменовною Молчановою, которая, подтверждая общее мнение, что муж ее есть расточитель, просит, в ограждение ее семейства от неминуемо угрожающей нищеты, взять мужа ее за расточительство в опеку».
Молчанов (глядя на жену). В опеку! (Качая головою.)Так вот кто первый выговорил это слово!
Князев.Кого это ближе всех касается, тот и выговорил это слово!
Варенцов (вздыхая). Нам исчужи жаль; а она мать.
Марья Парменовна (плача). Я мать; я должна детей обеспечивать.
Князев (Минутке). Дочитывай.
Минутка.«Городской голова, члены сиротского суда и Думы, рассмотрев все это дело, нашли представление купцов Князева и Мякишева, а равно и прошение жены Молчанова заслуживающими внимания и постановили передать это дело на общее обсуждение всего общества и о том, что оно постановит, написать приговор». (Кладет бумагу на стол.)
Колокольцов.Вот, милостивые государи, предмет нашего сегодняшнего собрания. Иван Максимович и его супруга, голос которой имеет первое место, оба здесь.
Со двора слышатся нетерпеливые гулы толпы.
Купечество в полном сборе, мещане на дворе во всем своем составе (шутливо)и, как слышите, напоминают нам о себе этими воплями.
Дробадонов.Как вороны, крови ждут.
Молчанов вздрагивает.
Князев (тихо). Сейчас им стерву выкинут.
Колокольцов.Иван Максимыч! вам что-то угодно было сказать? Может быть, вы против кого-нибудь что-нибудь имеете?
Молчанов.Я против всех имею.
Князев.Никого, спасибо, не обидел.
Молчанов.Здесь всем выгодно, чтобы сделать мне какую-нибудь гадость; но я вас спрошу: по какому праву вы вздумали устроить этот суд? Пять дней тому назад меня никто не признавал ни расточителем, ни мотом, вы сами, господин голова, искали у меня перехватить тысячу рублей, для того чтобы истратить эти деньги на какую-то поездку. Я совсем человек был еще, такой же гражданин, как все здесь присутствующие, как Петр, Иван, Сергей: у меня можно было денег просить, и я мог дать их или не дать, считая вашу нужду не нуждою, а прихотью. И вы и каждый признавали меня в таком праве — и вдруг вы, те же самые, говорите, что я расточитель, и собираетесь отнять у меня вашим мещанским судом человеческие права, права, которые дали мне бог, природа. Где взяли вы такое право?
Князев.Минутка, прочитай ему закон.
Молчанов.Закон! Не нужно мне читать закона. Здесь дело не в законе. Ваши заботы не о том, чтобы обстоять закон, чтобы его исполнить, а о том, чтоб беззаконье сделать на законном основании. Таких расточителей, как я, полна Россия. Все люди расточители и все… быть может, более, чем я. Гусар, который без гроша верного дохода землянику ест зимой, по полтиннику за ягодку, — его в опеку; ремесленник, который в один час пропивает недельный заработок, — его в опеку; чиновник, который сто рублей в год жалованья получает, а в сто рублей жене одно платье шьет, — тож в опеку его…
Дробадонов.Этого хоть и в острог, так у места был бы.
Молчанов.Берите всех, всех в опеку… да и себя уж заравно в опеку сдайте. Так пусть и будет в круговую… даже в ландкартах географических, вместо Россия, пусть пишут Опека. Подводя меня под это, вы всех под то ведете и сами под то же лезете.
Колокольцов.Иван Максимыч, это все умно сказано и прекрасно, да к делу не идет.
Гвоздев.Ты дело говори.
Мякишев (подходя, тихо). А ты оправдывайся, Ваня.
Молчанов.Да не знаю я, в чем мне оправдываться! Во всем этом деле я дела никакого не вижу. Я вижу только одно беззаконие, взмащивающееся на закон; одну придирку и ничего более. Я не хвалю себя! я молод был, кутил, любил веселую компанию. Что ж делать! знаю сам, что, может быть, полсотни тысяч промотал…
Князев (Минутке). Запиши.
Молчанов.Но это было, да прошло.
Князев (сладостно). А на полсотни тысяч что ведь могло быть сделано-то? Ведь это пяти… да что я говорю: пяти! — десяти, пятнадцати семействам до веку кусок хлеба дать бы можно.
Гвоздев.По три тысячи… Это бедной семье довечный капитал.
Молчанов.Правда, правда. Прокутить полсотни тысяч — это большая низость; но удивляюсь сердоболью вашему о бедных. Все вы такие, как и я. Вот здесь, недалеко ходя, сидят — ну, три, четыре человека, которым случай кинул по миллиону: кто же из вас рвался, чтобы свою гортань или чрево жадное унять и вспомнить неимущих?
Колокольцов.Тут дело не о ближних, а о семье, Иван Макcимыч.
Князев.Да, о семье.
Гвоздев.За семью твою боятся: ведь вон жена что пишет: расточитель.
Молчанов.Да позвольте мне спросить вас: вы отдаете отчет своим женам?
Несколько голосов. Да наши жены что ж понимают?
Канунников. Наших баб с постелей вставать и то петухи учат.
Гвоздев.Ребят рожать им да рядиться — вот их рукомесло.
Молчанов.Так что ж моя-то жена? Особенное она что-нибудь, что ли? Воспитали ее, что ли, как-нибудь особенно, что при ней муж ничего не должен значить? Учили ее, что ли, чему-нибудь полезному?
Анна Семеновна.Да чему полезному учить-то? Нешто в ученье польза-то бывает? У ученых денег-то меньше нашего.
Дробадонов.У нас то полезно, что в рот полезло.
Канунников (смеясь). Чего их учить-то, когда с ними и с неучеными не справишься! Хвосты в семь аршин пораспущают и ходят, как снофиды.
Колокольцов.Что ж, это только значит, что наша женщина в постоянном угнетении.
Молчанов.В угнетении! Гм! и вот она, угнетенная, пришла сюда судить пред всеми мужа! Она сидит здесь, с судьями моими, а я, которому она у алтаря господнего клялась быть мне подругою… нет… более того: господином, строителем семьи признавать меня… она мой обвинитель здесь; она сидит в почетном месте за то, что посмеялась над клятвой… Она, которой я перстом не тронул, которой сроду словом не обидел, сидит здесь с вами и судит мужа таким судом, каким еще Шемяка не судил, каким не дай бог Каину судиться; а я один стою, мне даже места нет; скамейки у коровницы не заняли, чтоб посадить меня по крайней мере!