Водоворот

На его столе лежала последняя депеша от Кастро — ненужный отголосок его успехов. Ее тон был весьма ободряющим:

«Присутствие западных империалистов доказывает, что режим ЮАР находится при последнем издыхании, в противном случае его не нужно было бы спасать. Поднажмите еще — до полной победы! Куба верит в вас!»

Чем поднажать? Несмотря на убедительную победу в Потхитерсрюсе больше двух недель назад, его наступление практически захлебнулось: африканеры проявили неожиданное упорство. А проблемы множились день ото дня.

Медлительность его продвижения особенно раздражала на фоне блестящей операции американских «рейнджеров», сумевших вывезти ядерный арсенал ЮАР, и успешной высадки американцев в Кейптауне. Нужно действовать быстрее — двери закрываются.

Лишение ЮАР ядерного запаса не слишком ему помогло, поскольку он выбрал тактику использования местного населения в качестве щита, которая вполне оправдывала себя. Это облегчило наступление, но чтобы реализовать преимущество, надо было двигаться.

Первая бригада тактической группы начала пожинать первые плоды победы в первые же часы после боя. Когда Ливийский мотострелковый батальон полковника Махмуда вошел в Потхитерсрюс, его плохо обученные, низкооплачиваемые солдаты решили, что город отдан им на разграбление. Перед ними словно распахнулись двери сотен домов, оставленных их белыми владельцами — домов, набитых транзисторами, телевизорами, стереосистемами. Большие и маленькие магазины с дорогими деликатесами, автомобилями и другими предметами роскоши. Даже с помощью прибывших вскоре кубинских войск Махмуду понадобилось несколько часов драгоценного времени, чтобы привести в чувство своих взбунтовавшихся, впавших в неистовство солдат.

Затем, когда войска Веги наконец смогли возобновить продвижение на юг, они лоб в лоб столкнулись с войсками африканеров, направлявшимися на север — первыми танковыми и артиллерийскими частями, снятыми с намертво застывшего намибийского фронта. Таким образом то, что должно было стать легкой прогулкой, превратилось в кровавую двухдневную битву, измотавшую обе стороны и не давшую ощутимой победы ни одной из них. Хуже того, эта битва истощила все запасы бережно хранимых боеприпасов и топлива.

Снабжение. Вега потер виски, чувствуя, что у него заболевает голова. Он всегда знал, что материально-техническое обеспечение будет его главной проблемой, особенно для Первой бригады тактической группы. Советские самолеты могли садиться только в Питерсбурге, но воздушный транспорт не мог обеспечить нужных объемов поставок дизельного топлива, боеприпасов и запчастей, необходимых для продвижения и боевых действий современной армии. Большая часть того, что было ему необходимо, следовала морем до Мапуту, затем по железной дороге на север до Рутенги и уже оттуда на юг, в ЮАР — через всю страну, более тысячи километров.

Это расстояние само по себе уже представляло почти неразрешимую проблему для его интендантов. Постоянные набеги на его продовольственные конвои и товарные поезда усугубляли положение. Причем на кубинские обозы нападали не только юаровские отряды самообороны, но также партизаны из АНК и другие банды чернокожих. Он мрачно усмехнулся. Пожалуй, впервые противоборствующие стороны хоть в чем-то были едины.

Вега вспомнил первые дни наступления, когда деревни, которые они проходили, с ликованием приветствовали кубинских солдат-освободителей. Теперь в лучшем случае в них летели камни, в худшем — пули.

Он помрачнел. Нравится ему это или нет, дни легких побед и молниеносного продвижения для Первой тактической группы прошли. Снабжение, необходимое для того, чтобы возобновить наступление, постепенно подходило — но уж слишком медленно. А пока он не получит достаточного количества топлива и боеприпасов, действия наступающей с севера колонны будут сводиться лишь к мелким перестрелкам — прощупыванию обороны африканеров в районе Намумспрейта, в пятидесяти километрах от Потхитерсрюса.

Дальше к юго-востоку Вторая бригада тактической группы оказалась в таком же положении. Правда, проблем со снабжением там было меньше, так как она находилась ближе к Мапуту с его портом и железной дорогой. Но Вторая бригада была вынуждена воевать в сложных горных условиях, среди ущелий и хребтов Большого Уступа. Несмотря на тяжелейшие потери, в день они продвигались от силы на сотню-другую метров.

А Третья…

Головная боль усилилась. Мгновенное уничтожение его третьей колонны было катастрофой. Такого он даже представить себе не мог. Третья тактическая группа была ударной группировкой. Предполагалось, что она искусным маневром добьется решающего преимущества над обороной африканеров. И без этого третьего «кулака» он был обречен плестись черепашьим шагом, в лоб атакуя мощнейшие оборонительные позиции. Это был прямой путь к поражению.

Маневры — единственный способ выиграть войну в Африке, но у него уже не оставалось частей для маневра. К настоящему моменту его резерв состоял лишь из двух пехотных и одной танковой рот и батареи самоходной артиллерии.

Лишенный стратегической мобильности и тактической гибкости, он рассчитывал на химическое оружие, чтобы переломить ход войны. К сожалению, с момента его первого применения оно не оправдало его ожиданий и надежд.

Тому было несколько причин. Во-первых, в битве при Потхитерсрюс была использована львиная доля наспех полученных запасов зарина. Их заявка на новую партию неожиданно оказалась сопряженной с определенными трудностями и требовала много времени. Даже Кастро под давлением международной общественности не желал одобрить его применение.

Ограничения политического характера сопровождались военными затруднениями. Иногда мешала погода. Чтобы сократить несчастные случаи и потери в собственных войсках, отравляющие вещества следовало применять, когда ветер дул с северо-востока — от его позиций на противника. К тому же Вега знал, что африканеры учатся действовать в условиях химической войны. Они выдали имевшийся у них запас средств противохимической защиты пехоте и артиллерии передовых укреплений, а незащищенные войска рассредоточили и замаскировали. И прицельный огонь дальнобойных 155-миллиметровых орудий «Джи-5»и «Джи-6»неизменно сеял панику среди его артиллеристов, когда они пытались стрелять химическими зарядами.

Кубинский генерал поморщился. Ограниченные ресурсы. Партизанские вылазки. И растущий страх, что главное наступление остановится вдали от его главных целей. Все было плохо, за что ни возьмись. Просто из рук вон. Но всего хуже то, что теперь он должен думать еще и об этих проклятых союзных войсках — американцах и их английских прислужниках.

С находящимися в его распоряжении силами он не имел ни малейшей возможности помешать наращиванию западного военного присутствия в районе Кейптауна. Он изначально не собирался вести войну так далеко от восточных и северных границ ЮАР. Его стратегия заключалась в том, чтобы захватить административные центры и тем самым поставить на колени отдаленные провинции.

И все же, подумал он, вполне реально захватить наиболее важные регионы. Кейптаун знаменит вином и шерстью, но он бы предпочел золото и бриллианты Претории. А Вашингтон и Лондон пусть дерутся из-за всякого хлама.

— Полковник Суарес! — Кабинет начальника штаба всегда находился рядом, чтобы тот мог услышать, когда позовет генерал. Суарес немедленно появился. — Отправьте донесение в Гавану, — приказал Вега. — «Западное присутствие означает, что мы должны одержать не слишком крупную, но очень значимую победу: освободить Трансвааль и Оранжевую провинцию. Уверен, что вы поймете необходимость такого решения.» — Вега немного помолчал, раздумывая, что к этому можно добавить. В голову ничего не приходило. — Отправьте. И через пять минут соберите штаб. Мы должны возобновить наступление.

За тысячу миль к западу от Дурбана, на «Маунт Уитни»,в одном из залов служебных совещаний собрались взволнованные штабисты. Американцы и англичане получили надежный плацдарм в Капской провинции, но Кейптаун всегда рассматривался лишь как ступень к захвату промышленных политических центров ЮАР — Претории и Йоханнесбурга. Идти к ним по суше — слишком долго. Идти морем — это значит, еще одна высадка где-то на побережье провинции Наталь, и этот берег, возможно, тоже придется брать с боем. Впрочем, при всех его недостатках, предпочтительнее был именно морской путь, но он мог оказаться недостаточно скорым.