Ванильный вкус поцелуя

У Стефани пересохло во рту и на мгновение остановилось сердце. Она отчетливо вспомнила, как внимательно рассматривала Коринна Саймона. Такой светленький, но такой знакомый. С такой кожей он мог бы сойти за итальянца.

— Что вы хотите сказать? — с трудом выдавила Стефани. — К сожалению, я не понимаю.

Коринна открыла сумку и достала выцветшую от времени фотографию. Протянув ее, жестко спросила:

— Может быть, это поможет понять, cara!

Стефани почувствовала, что кровь застыла в жилах. На нее смотрел Саймон а возрасте полутора лет. Вернее, не совсем Саймон. Это, без сомнения, была девочка — в длинном платьице, украшенном тонким кружевом, с ленточкой в коротких светлых волосах. Да и время было другое. Остальное — глаза, ямочки на щеках и даже улыбка — все было, как у ее сына.

— Где вы это взяли? — спросила Стефани, заметив, что у нее дрожат руки.

— Из старого альбома. Он был в сундуке вместе с памятными вещами. Когда вы приходили ко мне на ланч, я сразу заметила сходство. Это фотография бабушки Матео по отцу.

— Я вам не верю! Матео совсем не похож на нее.

— Вы правы. Он пошел в итальянскую родню. Но его бабушка швейцарка. Голубоглазая блондинка. Точно как ваш Саймон. Необыкновенное сходство, вы так не считаете?

Онемев от страха, Стефани посмотрела на Коринну.

— Что вы собираетесь делать?

— Вы признаете, что Саймон — сын Матео?

Обессилевшая, уставшая лгать и загнанная в угол, Стефани совсем упала духом.

— Вы не оставили мне иного выбора.

— Тогда, моя дорогая, возникает вопрос, что вы собираетесь делать? Матео узнает правду, в этом вы можете быть уверены. Но я думаю, будет лучше, если вы сами ее откроете.

— Как, Коринна? — Глаза Стефани наполнились слезами. — Как мне сделать это, не разрушив того, что уже есть? Или вы надеетесь именно на это — что он уйдет от меня и снова станет вашим?

Коринна забрала фотографию и крепко сжала дрожащие руки Стефани.

— Послушайте меня, cara, — мягко сказала она. — Я вам не враг, и я не имею ни малейшего желания вставать между вами и Матео.

— Но вы все равно сделаете это!

— Если надо, сделаю. — Коринна вздохнула и снова сжала руки Стефани. — Вы мне нравитесь, Стефани. Я сочувствую вам и не стану притворяться, что вам легко будет выполнить свою задачу. Но если вы заставите меня выбрать чью-то сторону, я выберу сторону Матео. Мы с ним знаем друг друга с того времени, когда детьми проводили лето здесь, на Ишиа. Я прежде всего предана ему. Знаю, как он почитает семью, как надеется однажды обрести свою собственную. Пожалуйста, не просите меня предать его, скрыв от него правду о ребенке, отцом которого он является.

— Но мы только что нашли друг друга! — воскликнула молодая женщина. — Только начали восстанавливать отношения!

Достав платок, Коринна осторожно вытерла слезы Стефани.

— Вы любите его, моя дорогая?

— Да, — рыдая, ответила она. — Я всегда его любила.

— Так сильно, что простили бы его, если вдруг узнали, что у него ребенок от другой женщины?

Стефани чуть подумала, а затем твердо произнесла:

— Я бы все простила, что бы он ни сделал.

— Тогда положитесь на него, он будет так же благороден. Матео — хороший человек, справедливый.

Стефани знала, что это так. Но Матео не святой, он не все может вынести, и никакие доводы не смогут сгладить ее обман.

— Боже! — вскрикнула женщина вне себя от горя. — Если вам нужно разрушить мою жизнь, не могли бы вы подождать еще немного и дать мне сначала провести с ним этот уикэнд?

— Именно поэтому я и пришла поговорить. Только подумайте, Стефани! Вам никто не помешает, и у вас будет время все обсудить. Никто из вас не сможет убежать от правды.

— Я все испорчу. Матео так рассердится!

— Да, он будет в бешенстве. Но он также будет благодарен за подарок, который ты дашь ему. Саймон — чудесный ребенок. Какой мужчина не пожелал бы иметь такого сына? — Коринна снова взяла Стефани за руку и легонько пожала ее. — Положись на него, cara! Поверь в Матео.

Час тому назад у нее была эта вера. Но тогда еще была свежа в памяти предыдущая ночь…

— На самом деле я не хочу уходить, — призналась Стефани, стоя у калитки.

— Тогда останься. Прекрати всю эту ерунду и иди сюда. — Матео раскрыл объятия.

Стефани бросилась к нему, прижалась лицом к его шее и вдохнула теплый, пьянящий мужской аромат.

— Наверное, ты считаешь меня ужасной дурой.

— Нет, моя дорогая, наоборот. Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь.

— Но я сама не понимаю себя. Я больше не подросток, я должна себя контролировать. Когда тебя нет рядом, я говорю себе, что не дам себе увлечься, что из этого не выйдет ничего хорошего. Но как только мы оказываемся вместе, желание возвращается, это, как ты вчера сказал, намного больше, чем секс.

— Да, — согласился Матео. — Это двое людей, которые много лет назад потеряли друг друга и чудесным образом снова нашли. Вот поэтому я и попросил тебя поехать со мной.

— А я…

— Я знаю, — перебил Матео и ее крепко поцеловал. — Ты обещала в это время побыть со своими бабушкой и дедушкой.

— Я не это хотела сказать!

— Не это?

— Нет. Отец с Виктором собираются провести уикэнд на Капри, а Эндрю летит в Рим повидаться с приятелем по колледжу. Поэтому, если приглашение еще в силе, это время прекрасно подходит и для нашей поездки.

— И твои дедушка и бабушка не будут возражать?

— Нисколько. Они будут рады за меня.

— Что я тогда могу сказать, кроме того, что на этот раз очень благодарен твоему отцу.

— Можешь сказать мне, что хочешь снова заняться со мной любовью, — улыбнулась Стефани, заметив желание в его темных глазах.

— А это надо говорить? — Он притянул ее за бедра к себе. — Разве ты сама не чувствуешь мою готовность?

— Это все слова, — заметила женщина, с наигранной скромностью опуская глаза. — Докажи.

— Тогда пошли со мной, любовь моя, и я представлю все доказательства, о которых ты только попросишь.

Матео взял ее на руки и понес в спальню. Не спеша, он принялся расстегивать пуговицы ее блузки, запечатлевая поцелуи на открывавшейся его взгляду коже.

— Ты на вкус похожа на персик, — шептал он. Стефани откладывала в памяти его слова, его прикосновения. Она жила настоящим, но думала о будущем. Если им не суждено быть вместе, этих сладких мгновений никто у нее не отнимет.

Стефани почувствовал, как его язык спускается к животу, потом еще ниже. У нее вырвался стон, и она впилась ногтями в его плечи. Когда женщина снова обрела способность мыслить, она открыла глаза и пробормотала:

— Теперь дай мне раздеть тебя! Я хочу почувствовать тебя.

Матео поднялся, с мучительной выдержкой принимая ее неловкие попытки расстегнуть пряжку ремня, снять рубашку, брюки. Стефани хотела обладать им, как он обладал ею! Пройтись дрожащими пальцами по его мускулистой груди, медленно спуститься…

Ей нравилось прикасаться к нему, нравилось его загорелое, упругое тело, скрытая в нем сила. После стольких лет, когда приходилось довольствоваться лишь воспоминаниями, она упивалась своими ощущениями.

— Я больше не могу сдерживаться! — простонал Матео.

В мгновение ока Стефани оказалась под ним. Мужчина накрыл ее собой и медленно вошел в нее. Матео двигался неторопливо, и Стефани чувствовала, как по телу разливается божественное тепло. Ей хотелось запомнить каждое мгновение этой ночи. Но она хотела невозможного! Ничего не могло уцелеть от потрясающей силы экстаза, который взорвался в ней, словно тысяча звезд.

Потом они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Это было единение сердец и душ. Матео погладил ей спину и нежно промолвил:

— Мужчины вообще глупее женщин, или только я один до сих пор не замечал очевидного?

— И что же это? — спросила Стефани, боясь придать его словам больше смысла, чем он того хотел.

— То, что мы созданы друг для друга, — ответил он. — Что с самого начала я полюбил тебя, и ни время, ни расстояние не изменили этого.