Серый Орден

— Эск, ты это… парень хороший и прочее-прочее. Можешь выполнить одну просьбу?..

— Буду рад, — изрек я. Дождался, пока портной опустит взгляд, а сам завороженно проследил за женщиной… И в свои тридцать пять осталась свежей, тоненькой как тростинка. Тот же голос, та же летящая походка и жесты! Господи, Гар, отвернись сейчас же, а то пялишься как идиот. Отвернись, говорю!..

Мышцы послушались с трудом, глаза провернулись в орбитах, и я тупо посмотрел на Марка. Тот, слава Тьме, ничего не заметил. Похлопал меня по плечу, горячо зашептал:

— В общем, тут такое дело… Понимаешь, женушка в последнее время загрустила. Думаю, соскучилась по родине и людям, а ты человек из ее прошлого. Приходи почаще, ей в радость.

— Угу, — покорно промычал я. — Хорошо. Как будут свободные деньки, но сейчас увольнительные дают все реже.

— Ты уж постарайся, — с умоляющими нотками в голосе сказал портной. Чуть повеселел, снова подмигнул: — Да и мы с тобой посидим. А то за работой света белого не вижу, аристократы как с цепи сорвались — наряды меняют день в день…

— Марк!

Женщина выглянула из-за двери спальни, погрозила пальцем. На меня посмотрела лишь мельком, сразу отвернулась.

— Бегу-бегу, милая! — отозвался портной, а мне шепнул: — Прости, дети… Ладно, до скорого, Эск! Захлопни дверь покрепче.

— Успехов, — выдавил я. Махнул рукой и вышел в салон лавки. Прошествовал мимо безмолвных манекенов, вешалок. Толкнул ногой дверь и под жалобный перезвон колокольчика вывалился на крыльцо, с силой хлопнул створкой. В ответ щелкнул замок, отгородив меня и пустующую улицу от очередной порции боли. Звон в голове, дикая усталость… Отмучился еще раз, Гар. Можешь собирать аплодисменты, раскланиваться и раздавать воздушные поцелуи.

Узкая улочка торгового квартала купалась в вечернем спокойствии. Яркие, но уже довольно зыбкие лучи солнца нет-нет да проникали сквозь щели в плотно сдвинутых крышах. Горячий восточный ветер каким-то образом сумел перепрыгнуть через крепостную стену, разносил терпкий аромат полыни. В ближайшей подворотне протяжно кричали кошки, издалека прилетали голоса и звуки шагов…

До настоящего вечера еще далеко, но тут жизнь затихала рано. А после моего с Гаем злополучного похода во дворец напуганные облавами купцы и ремесленники стали вести себя тише воды, ниже травы. Скипетр искали везде: в лавках перекупщиков, ювелирных мастерских, бандитских притонах. Целых две недели столица гудела как разворошенный улей, а тюрьмы оказались набиты до отказа. Теневым гильдиям пришлось уйти на дно, отказаться от многих заказов, что не могло не радовать — контракт на меня убийцы отклонили.

Только когда ажиотаж пошел на убыль, Гильдия воров соизволила вернуть символ власти со всевозможными извинениями и заверениями в чистоте помыслов… Зачем? — спросите вы. Да элементарно — реальная стоимость золота и камушков на скипетре была не так уж и велика, а вот проблем оказалось очень много. Для воров, и особенно Гая, важен был именно сам факт кражи. Мой приятель сразу прославился и встал первым на очереди в Старшие Братья. Ну а Гильдия приобрела необыкновенную популярность и репутацию ловкачей, по влиянию сильно обогнала убийц и нищих. Так что каждый получил что хотел. Ну почти.

А я… а что я? Последний месяц выдался невероятно тяжелым и изматывающим. В тайный легион приняли, но, как оказалось впоследствии, лишь рекрутом. Вместе с остальными сорока победителями отправили в другой лагерь, поближе к Монраду, стали муштровать и «повышать уровень боевых навыков». Ни в какие тайны не посвящали, о судьбе остальных подразделений легиона не говорили. К тому же чтобы не маялись дурью, заставили помогать городской страже — ловить ворюг и разбойников, патрулировать улицы. Попутно заявили: мол, когда примете официальную присягу перед Эр-Дениром, вот тогда и узнаете детали. А пока старайтесь, ребятки, будьте полезными…

Естественно, я пытался осторожно разведать обстановку, изучал новый лагерь на предмет магии. Но к моему разочарованию, тех странных ящиков, которые видел в первом, не обнаружилось. Безликие появлялись изредка с какими-то донесениями и приказами, быстро исчезали. На первый, да и на сотый, взгляд наше новое обиталище ничем не отличалось от многих других: ни магии, ни потайных мест… обыкновенные казармы, склады, оружейные.

Я старательно ловил обрывки разговоров начальников, задавал вопросы старому приятелю Шуту, которого поставили главным над нами. Но Магнус отвечал неохотно, чаще ограничивался стандартной фразой: «Потерпи, Лохматый, после присяги все поймешь». Ободряюще хлопал по плечу и мягко выпроваживал из кабинета. Единственное, что удалось уловить, — большинство основных центурий давно покинули окрестности столицы, ждут в каком-то перевалочном пункте… Впрочем, я-то как раз догадывался. Место сбора — юго-восток империи, леса невдалеке от Лугара. Единственное, что меня по-настоящему интересовало, — когда смогу проникнуть в обитель Ордена Правды и что собой представляют прошедшие присягу легионеры?

С первым вопросом оказалось трудно, ибо Магнус так и не дал внятного ответа. Отмахнулся и сказал, что церемонию назначают за пару дней и до того никто ни сном ни духом. Воинов отводят к Эр-Дениру по одному, после беседы и самого ритуала посвящения сразу отправляют в путь-дорогу…

Со вторым дела обстояли не лучше. Я чувствовал, что бойцы легиона каким-то образом изменены. Взять хотя бы невероятную силу… тот же центурион тягал латы, какие ни одному простому человеку не поднять. К тому же подозрения вызывали припадки молчаливости. В такие моменты казалось, что предо мной не давным-давно знакомый человек, а некто чужой. Зрачки Шута вытесняли радужку, щеки бледнели, движения становились дергаными и угловатыми… словно чуждая сущность просыпалась и отбрасывала человеческий разум, но с телом справиться без длительной практики не могла.

Пару раз я прощупывал приятеля заклятиями, но не находил и остаточных следов ворожбы. От этого становилось не по себе. Я привык к магии, верил в собственную силу. А тайный легион самим своим существованием опровергал веру. Но каждый раз напрашивался один вывод — ждать. Запастись терпением, играть роль. И когда наступит удобный момент, воспользоваться без промедления.

Я и терпел. Тянул лямку, исправно тренировался с мечом, выстаивал караулы и вообще занимался тем, что обязан делать хороший легионер. В редкие увольнительные ходил в гости к Мие и Марку, изредка заглядывал в проклятый особняк. Во время патрулирования прятался за ширмой из доспехов и наглухо застегнутого шлема. Но как ни старался, а присутствия эльфов не замечал. После короткой стычки в библиотеке Светлорожденные словно растворились: ни «Теней», ни ощущения преследования. Хотя чувство, что встреча не последняя, меня не оставляло. Или нет, не предчувствие… знание. Я понимал, что хитрые твари, безрезультатно побившись над переводом, найдут меня опять. Хорошо это или плохо? А, демоны знают. Стремления бороться за фолиант не возникало в принципе. Я твердо решил работать в ином направлении, делал определенные успехи и сегодня готовился немного поторопить события…

Суть в том, что тайных легионеров не единожды привлекали для охраны здания Ордена. Но вызывали, когда не хватало гвардейцев, что происходило достаточно редко. К тому же брали лучших из лучших, а я в первые ряды никогда не лез. Но воры сообщили, где располагаются казармы, набросали точный распорядок. Марку же я нагло солгал, увольнительную дали до следующего утра. Да и в гости зашел, дабы дождаться вечера, хотя теперь и жалел о содеянном… как всегда.

«Больше не приду! — твердо решил, взглянув на окна мастерской. — Достаточно». Со злостью поправил перевязь, подтянул ремни поножей и тяжело пошел прочь…

Солнце будто решило напоследок побаловать людей, нехотя сползало по прозрачному стеклу неба как разогретый кусок сыра. В зыбкой багровой мгле скользили горожане, отовсюду слышались умиротворенные и чуть приглушенные звуки: голоса, редкие стуки, собачий лай. Нагретая за день мостовая сочилась сухим жаром, но от реки Монры уже тянуло свежестью. А значит, скоро половину столицы опять затянет туманом. И потому мелкие торговцы спешили к рыбацким поселениям, а навстречу то и дело попадались фонарщики — факелы и масляные лампы надо было зажечь загодя, потом отсыревшие фитили сделают труд каторжным.