Страница 54 из 151
И вообще, главный лозунг боевого мага можно было сформулировать приблизительно так: «Ты, главное, атакуй побыстрее, а не то до лекаря можешь и не дожить!»
Так что я, не тратя времени даром, переплела косу, набросила куртку, наскоро проверила, все ли амулеты находятся при мне, и вышла на крыльцо. Белая собачка, особенно ценимая за несоразмерно громкий лай, мирно дрыхла в старом тазу, свернувшись мохнатым клубком. Таз был предусмотрительно оттащен в тень, которую отбрасывала большая бочка.
По двору, изящно изгибая лапки, шествовал чужой черный кот. На кур он смотрел усталым покровительственным взглядом, но те все равно поспешно прятались в густую малину — сомневаюсь, правда, что это могло бы их спасти.
Солнце грело сейчас удивительно мягко, и я закрыла глаза, подставляя лицо его лучам. Вот это и было настоящее: дом, нагревшееся за день крыльцо, легкие облака в предвечернем небе, — а КОВЕН, погоня и лесные страхи вдруг показались далекими, как полузабытый сон. Это было странно,иначе не скажешь, и я даже обрадовалась, когда в сенях послышались шаги и мне пришлось быстро отпрянуть, чтобы не получить по голове тяжелой дверью.
Треугольник; крупные звезды над черной ночной водой; укромные полянки, усыпанные красной земляникой; хитрая морда Лиса…
Почему меня так тянет туда, ведь я не Горана Бранка? И я никогда раньше не любила дикого леса…
Дверь отворилась, и кот на всякий случай дал деру, одним изящным движением перемахнув через высокий забор. Вышедшая Ардис держала на правой руке небольшую корзинку, из которой явственно пахло магией и совсем немного — лечебными травами. На шее у магички я заметила большой квадратный амулет — знак КОВЕНа, если судить по выгравированной руне.
Зато у Эгмонта амулетов почти не было, а если и были, то ничем себя не обнаруживали.
— Ты идешь с нами или остаешься здесь? — напомнил Рихтер, хотя в этом не было никакой необходимости. Я уже спрыгнула с крыльца и пристроилась к чародеям, всеми силами изображая заинтересованность в лечебной магии.
Проснувшаяся собачка бдительно гавкнула нам вслед.
Дом Ардис стоял на окраине — еще несколько дворов, и улица заканчивалась, а узкая проселочная дорога уводила прямо в нехороший лес. Оттуда мы и вышли позавчера… я немного напряглась и вспомнила какие-то разрозненные картинки, которым, скорее всего, не стоило доверять. Холодно, очень холодно… рядом Сигурд… кажется, цветет какая-то трава… и все.
Солнце висело как раз над лесом, и наши тени, уже довольно длинные, двигались перед нами, пересекая дорогу чуть наискосок. У перекрестка росла развесистая акация, и я, не удержавшись, сорвала с одной короткий зеленый стручок. Скусить хвостики, выдуть горошинки… я свистнула пару раз, потом вспомнила, что студентке боевого факультета надлежит вести себя достойно, и торопливо засунула стручок в карман.
Здешние края оказались чем-то вроде предместий. Деревянные дома вскоре сменились каменными, улицы сделались уже и темнее. Впрочем, Сольцу было далеко до западных городов: здесь вполне могла проехать карета или телега. Народу пока попадалось не слишком много, но то там, то сям мелькали яркие вывески. Большей частью они были на лыкоморском языке, хотя попадались и «немые», состоящие из одной картинки.
Я вертела головой, честно изображая юную провинциалку: легенда о даркуцкой княжне определенно устарела, ибо княжна с облупленным носом, выгоревшими на солнце волосами и цветными стеклянными бусами поверх простой рубахи внушает некоторые подозрения. Заодно я запоминала дорогу назад. Слева мелькнула высокая башня, сложенная из редкого серого камня, и Ардис тут же, не дожидаясь вопросов, пояснила:
— Ратуша. Недавно построили, лет пять назад. А замок князя за городом, на Змеином холме.
— Хорошо холм назвали, — хмыкнула я. Чародейка пожала плечами:
— Каков князь, таков и холм. Нам сюда.
«Сюда» оказалось трехэтажным домом с балкончиком, тщательно увитым цветами. Фасад у дома был довольно изящный, бронзовые прутья балкончика навевали мысли о гномских мастерах, но все вместе выглядело удивительно по-купечески, и я сама не могла понять, что здесь не так. Да и то сказать — какая мне разница? Денег у обитателей хватало — за так не работал еще ни один гном, — и Ардис ждал вполне приличный гонорар.
Ну а меня — внеплановое обучение непрофильному предмету.
Магичку здесь знали и ожидали. Навстречу ей вышел сам хозяин, оказавшийся очень похожим на свой особняк. Он изо всех сил пытался выглядеть по-дворянски, даже ухитрился получить патент на ношение палаша, — но даже Эгмонт, всю жизнь проживший магом и так и не успевший сделаться подлинным графом фон Рихтером, рядом с ним казался дворянином в шестнадцатом поколении. Я вспомнила Генри Ривендейла. Счастье здешнего хозяина, что вампир никогда не бывал в этих краях.
Нас проводили на второй этаж. В кресле у раскрытого окна сидел бородатый старик, колени которого, несмотря на жару, были накрыты клетчатым пледом. За креслом маячила внучка, девица утонченно-страдающего вида. Дед не был ни страдающим, ни утонченным, по лицу его прекрасно читалась череда самых что ни на есть крестьянских предков, но я мигом поняла, кто подлинный хозяин в этом доме.
Еще мне почему-то вспомнился Эльгар Подгорный.
— Господа маги, — величественно кивнул старик. И это было действительно величественно, даром что нисколько не походило на Ричарда Ривендейла.
— Ну, я вас оставлю, — пискнул дворяноподобный субъект и скрылся в комнате. Внучка — субъекту она, наверное, приходилась дочерью — оценивающе посмотрела на Рихтера. В отличие от меня, девица тут же почуяла в нем графа.
Ардис молча кивнула Эгмонту, и я тут же выкинула дочку-внучку из головы. В своей области чародейка была настоящим профессионалом — я тому живоесвидетельство, — и не стоило упускать шанса чему-нибудь у нее научиться. Как это я не сообразила взять мнемо-амулет? Потом можно было бы посмотреть запись…
Магичка начала сплетать заклинание, я внимательно следила за изменяющимся магическим полем. Раз, два, три… подключился Эгмонт, и поле начало изменяться сразу в двух направлениях. Насколько я могла понимать, Рихтер ничего особенного не делал, он просто обеспечивал Ардис нужный уровень силы, — но он был слишком сильным магом, и это порождало серьезные помехи. В какой-то момент я поняла, что теряю нить; Ардис, чуть прикусив губу, быстро перемещала магические токи, а я никак не могла сообразить, что, куда и зачем.
Я не была бы Яльгой Ясицей, если бы не попыталась в этом разобраться, — но для первокурсницы боевого факультета задача оказалась слишком сложной. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь. Что ж, Яльга, тебе остается любоваться красотами интерьера…
Особенными красотами интерьер похвастаться не мог, разве что на стенке висела картина — черный мост на фоне морковнооранжевого заката. Намалевано было грубее, чем на трактирных вывесках, зато в левом нижнем углу, аккурат под подписью автора, виднелся любовный перечень использованных красок. Насколько я понимала жизнь вообще и дворяноподобных субъектов в частности, из-за перечня картину и купили: уж больно оно солидно — сразу видно, работал подлинный мэтр.
Но школу Фенгиаруленгеддира так просто не вытравишь. За минувшие два семестра я накрепко усвоила, что боевой маг, желающий дожить до старости, должен внимательно следить за изменениями в магическом поле. Я и следила, в сотый раз перечитывая список красок от кадмия до умбры, — и сложно было не уловить момента, когда Рихтер закончил заклинание и отступил на шаг, окончательно выходя из рабочей зоны.
— Спасибо за помощь, — напряженно произнесла Ардис, — теперь идите. Я вернусь позже… и захвати этот амулет: он разряжен!
Я не поняла, о каком амулете идет речь, но Эгмонт поднял с пола тонкую каменную пластинку зеленого цвета. Внучка, на время лечения отошедшая к дальнему окну, задумчиво глянула на него через плечо. Маг коротко поклонился, я, подумав, присела в реверансе.