Страница 8 из 21
— Вы хотите, чтобы я украла что-то из Института? — удивленно произнесла Клэри. Из всех одолжений, который он ожидала услышать от Королевы, это было далеко не первым в списке.
— Это не воровство, — сказала Королева, — это возвращение законным владельцам.
— И после этого Вы найдете Джейса для нас? — промолвила Клэри. — И не говорите «Допустим». Что вы точно сделаете?
— Я буду содействовать вам в его поисках, — сказала Королева. — Я даю вам слово, моя помощь будет неоценима. Я могу сказать, например, почему ваши заклинания слежения, были напрасными. Я могу рассказать вам, в каком городе вы, скорее всего его найдете…
— Но Конклав вас уже расспрашивал, — вмешался Саймон. — Как вы солгали им?
— Они никогда не задают подходящих вопросов.
— Зачем лгать им? — потребовала Изабель. — Где Ваша верность во всем этом?
— У меня её и нет. Джонатан Моргенштерн может стать могущественным союзником, если я вначале не сделаю его противником. Зачем угрожать ему или заслужить его ярость без пользы для себя? Волшебный Народец очень стар; мы не делаем поспешных решений, но в первую очередь мы ожидаем, дабы понять, в каком направлении дует ветер.
— Если мы их достанем, достаточно ли эти кольца сильны, дабы вы рискнули вызвать его гнев? — спросил Алек.
Но Королева только улыбнулась, ленивой улыбкой, готовые с обещанием.
— Я думаю, что на сегодня достаточно, — сказала она. — Вернитесь ко мне с кольцом, и мы поговорим снова.
Клэри колебалась, оборачиваясь сначала к Алеку, а потом к Изабель.
— Вы все согласны с этими условиями? Украсть из Института?
— Если это означает разыскать Джейса, — произнесла Изабель. Алек кивнул.
— Любые условия.
Клэри повернулась к Королеве, которая выжидающе наблюдала за ней.
— Полагаю, мы заключили сделку.
Королева потянулась и поделилась довольной улыбкой.
— Ваша цена хороша, маленькие Сумеречные Охотники. Вот вам предупреждение, и не говорите, что не слышали его. Вам также следует принять во внимание здравый смысл этого поиска вашего друга. Ибо, как часто бывали случаи, связанные с пропажей дорогого вам человека, когда вы вновь находите его, он может быть совсем не таким, каким вы его запомнили.
Было около одиннадцати, когда Алек достиг входной двери квартиры Магнуса в Гринпоинте. Изабель убедила его пойти пообедать в Таки с Клэри и Сайманом, и, хоть он и протестовал, он был очень рад, что согласился. Ему требовалось несколько часов, чтобы успокоить свои эмоции после происшествия при Благом Дворе. Он не хотел, чтобы Магнус заметил, как сильно чары Королевы потрясли его.
Он больше не звонил в звонок, дабы Магнус узнал о его приходе. У него имелся ключ — факт, которым он странно гордился. Он отпер дверь и направился вверх по лестнице, по дороге минуя соседа Магнуса с первого этажа.
Хоть Алек никогда не видел жильцов квартиры на первом этаже, они казались ему поглощенными бурным романом. Однажды здесь была куча разбросанных по всей лестничной площадке вещей с приколотой к отвороту пиджака запиской, адресованной «Лживому лжецу, который лжет». Сейчас здесь был букет цветов, приклеенный к двери, и среди бутонов пряталась карточка со словами: «Прости». Это особенность Нью-Йорка: ты всегда знаешь о твоих соседях больше, чем тебе хотелось бы.
Дверь Магнуса была слегка приоткрыта наподобие трещины, и звуки музыки мягко окутывали коридор. Сегодня это был Чайковский. Как только дверь за ним закрылась, Алек ощутил, как его плечи расслабились. Он никогда не мог с полной уверенностью угадать, как будет выглядеть квартира — сейчас здесь царил минимализм, с белыми диванами, красными стеллажными столами, и застывшими на стенах черно-белыми фотографиями Парижа — это место начинало восприниматься им все более и более близким, как дом. Здесь царили запахи, которые он ассоциировал с Магнусом: чернила, одеколон, чай Лапсан Сушонг, запах волшебства, пахнущий жженым сахаром. Он взял Председателя Мао, который дремал на подоконнике, и тихонько пошел в кабинет. Магнус поднял взгляд, когда Алек вошел.
Он был одет слишком мрачно для своего обычного стиля — джинсы и черная футболка с заклепками вокруг воротника и манжет. Его черные волосы были спутаны, неряшливы и в беспорядке, как будто он многократно пропускал их сквозь пальцы от раздражения, а его кошачьи глаза были полуприкрыты от усталости. Он выронил ручку, когда Алек появился, и ухмыльнулся.
— Ты нравишься Председателю.
— Ему нравится любой, кто почешет ему за ушком, — ответил Алек, сдвинув дремавшего кота так, что его мурлыканье отдавалось грохотом сквозь грудь Алека.
Магнус откинулся на стуле, мускулы рук изогнулись, когда он зевнул. Стол был усеян листами бумаг, исписанными маленьким неразборчивым почерком и рисунками — одна и та же схема снова и снова, вариации узора, который был раскидан по полу крыши, с которой Джейс исчез.
— Как себя вела Королева Благих?
— Как обычно.
— Бешеная стерва, да?
— О да.
Алек рассказал Магнусу краткую версию событий при дворе фейри. В этом он был хорош — коротко и внятно, ни слова впустую. Он никогда не понимал людей, болтающих без умолку, и даже любовь Джейса к усложненной игре слов.
— Я переживаю за Клэри, — сказал Магнус. — Я беспокоюсь, что она пытается прыгнуть выше своей рыженькой головки.
Алек положил Председателя на стол, где тот сразу же свернулся в шарик и продолжил спать.
— Она хочет найти Джейса. Ты можешь винить ее за это?
Глаза Магнуса смягчились. Он зацепил палец за верх джинсов Алека и притянул его ближе.
— Ты хочешь сказать, что сделал бы то же самое, если бы это был я? — Алек отвернулся, глядя на лист бумаги, который Магнус только что отложил.
— Ты вновь просматриваешь их? — Выглядя немного разочарованным, Магнус отпустил Алека.
— Должен быть ключ, — ответил он. — Чтобы расшифровать их. Есть несколько языков, которые я еще не просматривал. Достаточно древние. Это старинная черная магия, очень темная, подобного этому я еще никогда не видел. — Он вновь взглянул на лист, его голова наклонилась в сторону. — Можешь подать мне вон ту табакерку? Серебряная, на краю стола.
Алек проследовал по указанию Магнуса и увидел маленькую серебряную коробочку на противоположной стороне деревянного стола. Он протянул руку и взял ее.
Это был миниатюрный металлический сундучок с маленькими ножками, изогнутым верхом и инициалами У. С. выложенными алмазами на крышке. «У», подумал он. Уилл? Уилл, Магнус упоминал о нем, когда Алек спросил его об имени, когда Камилла дразнила его. Господи Боже, это было так давно. Алек закусил губу.
— Что это?
— Это табакерка, — ответил Магнус, не поднимая глаз от бумаг. — Я же сказал тебе.
— Нюхать? Как разнюхивание людей? — Алек разглядывал ее. Магнус поднял голову и рассмеялся.
— Как табак. Она была очень популярна в семнадцатом и восемнадцатом веке. Сейчас я использую ее для хранения ненужных деталей. — Он протянул руку и Алек отдал коробочку.
— Ты задумывался о том… — Алек начал говорить, но прервался, и начал сначала. — Тебя не беспокоит, что Камилла сейчас где-то рядом? Что она сбежала?
И что это моя вина — подумал Алек, но вслух не произнес. Магнусу не нужно этого знать.
— Она всегда была где-то рядом, — ответил Магнус. — Я знаю, что Конклав не очень доволен, но я стараюсь думать, что она живет своей жизнью, не контактируя со мной. Если это и беспокоило меня, то не очень долго.
— Но ты любил ее. Когда-то.
Магнус пробежал пальцами по алмазным вставкам в табакерке.
— Я думал, что любил.
— А она все еще любит тебя?
— Я так не думаю, — сухо ответил Магнус. — Она не была очень мила, когда я видел ее в последний раз. Конечно, возможно, что причина в том, что у меня есть 18-летний парень с урной стойкости, которой она не имеет.
Алек зашипел.
— Как объективная личность, я… возражаю против такого моего описания.