Брачные игры чародеев

Дальше сцена стала напоминать отрывок из дешевого водевиля, где разъяренный папаша гоняется с кухонным ножом за соблазнителем своей дочурки.

Малорослый чародей издал пронзительный вопль и бросился наутек.

Пробегая мимо меня, он умудрился запутаться в моих нижних конечностях и рухнуть на пол.

Инерция заставила его принять форму шара и закатиться под стол. Очень кстати, потому что саблезубый уже готов был его настигнуть и вонзить в спину клыки.

— Убивают! — завопил из-под стола Носорий, после чего в тот же миг Леопольд налетел на меня. У него тоже возникли проблемы с инерцией. Она не дала ему эффективно затормозить и продолжала нести все его килограммы в прежнем направлении.

Трудно что-либо сделать, если вы паралитик, на которого со всего маху наезжает карета, запряженная четверкой лошадей. Вам остается лишь уповать на удачу — что вас расплющат мгновенно и не заставят мучиться. Конечно, друг моего детства выступал в несколько иной весовой категории, но удар был силен. Дом перевернулся перед моими глазами, щедро украшенный яркими искрами и звездочками, и я бухнулся вместе с креслом, точно подсеченный топором кедр. И ударился об пол с таким же звуком.

В свою очередь Леопольд, прогудев, как громадная латунная труба, разлегся на вашем покорном и щелкнул зубами перед моим ухом. Еще немного, и он по своей саблезубой привычке отхватил бы его под самый корень.

И тут в дело вступила Гермиона. Оправившись от шока, юная волшебница поняла, что все, что она думала о мужчинах до сего момента, не соответствует действительности. Действительность была еще хуже. Фероция, разумеется, поддержала бы свою подругу, но, к счастью, этой громадины с нами не было. Будь она здесь, Леопольду и всем прочим носителям штанов пришлось бы туго. Так и вижу, как Фероция скручивает нас с Леопольдом в бараний рог, бичуя по ходу дела нашу неполноценную мужскую сущность.

Молниеносное наступление Гермионы ознаменовалось тем, что первый же ее телекинетический импульс поднял Леопольда в воздух, крутанул и швырнул в угол. Чародей грохнулся, задрав ноги кверху под аккомпанемент визга, производимого Носорием, и хохота, коим оглашал своды скромного жилища Тристан Профитроль. Останавливаться на этом моя сестрица не хотела. Мне тоже досталось, непонятно, правда, за что. А потом пришла очередь мальчишки и Носория, который, кстати, Носорием и не был. Профитроль-младший без дальнейших церемоний был превращен в табуретку, а отшельника незримая рука выдернула из-под стола и вздернула в воздух. Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и рот коротышки захлопнулся, губы сомкнулись со звуком деревянных ставен. Наступила тишина, посреди которой хрипел Леопольд и сопел в обе ноздри Браул Невергор. Я лежал на полу и таращил глаза. И еще бы не таращить, если меня только что огрели наколдованной Гермионой подушкой.

— Или вы немедленно прекратите, или я за себя не ручаюсь! — прошипела девица, глядя при этом почему-то на меня.

А что я сделал? Я сидел себе, не в силах пошевелиться, и я же еще и виноват?

Те, кому чарами врезали сильнее, чем мне, застонали из разных углов.

Гермиона зловеще хмыкнула, раздумывая, что ей делать с бандой самцов-бандерлогов, а потом заявила:

— Сейчас мы сядем за стол, как цивилизованные люди, и обсудим накопившиеся проблемы. Судя по всему, их у нас уже целая гора. И предупреждаю: я не потерплю больше такого безобразия! Вы ведете себя, словно кабацкие выпивохи! Не будем называть имен Леопольдов, но кое-кто здесь, по-моему, окончательно озверел!

Словно в подтверждение, чародей заскулил. Он сидел в углу и держался обеими руками за свою макушку, которой недавно брякнулся об стену.

Ничего, ничего. Кое-кому весьма полезно.

Я попытался поерзать на кресле, но это было нелегко, учитывая, что паралич все еще действовал и что мне приходилось лежать на правом боку. Заметив мое сконфуженное положение, Гермиона махнула повелительной рукой, заставив Леопольда вернуть меня в прежнее состояние. Чародей исполнил приказ и быстренько отскочил, словно боялся, что я его укушу. Мои уши и нос до сих пор вызывали у него приступы иррационального ужаса. Однако до прежнего состояния, в прямом смысле слова, Браулу было далеко. Здесь требовалось противоядие против незримых пут, сделавших меня послушной игрушкой судьбы, а противоядием обладал только отшельник Носорий (который вовсе не Носорий).

Гермиона опустила его на пол и кивнула на меня. Возражать ей было бессмысленно, даже опасно, поэтому коротышка не стал испытывать судьбу. Он почувствовал, что выступать против воспитанницы двух чародеек — Зелии и Шеневьеры — так же чревато переломами, как против бушующего торнадо.

В результате я обрел свободу. Хорошо! Первым делом я испустил два глубоких вздоха и потянулся так сладко, точно проспал часов двадцать.

— Ну, готовы? — спросила Гермиона. — Тогда приступаем. Носорий, несите сюда дополнительные стулья.

Чародейка бросила взгляд на табуретку, облик которой так шел Тристану, и с минуту раздумывала, не использовать ли ее по прямому назначению. Потом решила, что это уж слишком — сидеть на младшем отпрыске могучего герцога, и взмахнула рукой. Тристан издал звук, похожий на кошачью икоту, и шлепнулся на задницу.

— Я что-то пропустил? — прогундосил мальчишка, потирая глаза.

26

— Итак, вы и есть Сляден Исирод? — спросила Гермиона, вонзая в чародея свой взгляд.

— Я и есть, — признался коротышка.

Птичка на его голове, помигивая, удивленно взирала на наше собрание с высоты гнезда.

— Круто, — сказал Тристан.

— А я думал, что вы — мой дед, — пробормотал Леопольд. — Так что прошу меня извинить… Это недоразумение.

— Откуда такая дурацкая мысль? — поинтересовался Сляден. — Насколько я понимаю, мы не похожи.

— Вольфрам Лафет Первый всю жизнь тиранил моего друга, значит, ему простительно так ошибаться, — сказал я. — И если злодей меняет обличья, как перчатки, то жди подвоха всегда и везде. К тому же, как я понимаю, Леопольду показалось странным, что вы знаете о Чудовищном Синдроме и у вас есть лекарство против него. Исходя из положения, что Сляден Исирод давно записан в ряды усопших, логично было предположить, что вы и есть Вольфрам. Я догадался, кто вы, раньше, чем на вас прыгнул Леопольд, но не мог вымолвить ни слова. Меня даже не смутило, что вы «усопли».

— Ни в коем случае, — отозвался отшельник. — Я не усоп. Как вы видите, я очень даже жив.

— С этим придется согласиться, — сказала Гермиона. — У меня лично сомнений нет.

У нас тоже не было.

Вот ведь удивительное дело. Мы нашли легендарного Неистового Странника, которого считали мертвым уже пять столетий, и как раз в тот момент, когда его совет и его знания в интересующем нас вопросе могли оказаться весьма кстати. Тут можно сказать только одно. Судьба.

Я налил себе из графина воды в стакан и выпил. Главным образом, для того, чтобы убрать навязчивый горьковатый привкус эликсира, коим одарил меня чародей. Приняв зелье, я избавился от своих чудовищных ушей и носа и выглядел как раньше. Вероятно, рецептура эликсира была идентична той, которую изобрел Вольфрам, хотя, по словам Слядена, она давала лишь временный результат. Да, это не слишком утешает домашнего мага, попавшего в столь дьявольский переплет.

И тут для меня в полный рост вырастает та же проблема, что и для зловещего старика. Исцеление. И чем больше я об этом думал, тем сильнее убеждался, что жизнь несправедлива. Я, защитник угнетенных и устроитель судеб, получил столь гнусный подарочек — за что? За то, что сел на белого коня и помчался на помощь попавшим в беду друзьям? Эх, если бы знать, чем все закончится, никогда бы не согласился на эту авантюру. Но в следующий раз я уступлю свою конягу и доспехи кому-нибудь другому. Клянусь.

— Как же вышло, что вы живете здесь, господин чародей? — спросила Гермиона. — В нашем мире вы давно…