Охотники на мамонтов

Горе Неззи было ничуть не меньше, но она была обязана думать также и о живых. Расстроенная и смущенная Руги ерзала на ее коленях, не понимая, почему напарник ее игр, ее приятель и брат, не может больше играть с ней и даже не разговаривает с ней на языке знаков. Дануг, вытянувшись во весь рост, лежал на постели и тихо плакал, зарывшись лицом в меховое покрывало. А кому-то надо было пойти и сообщить обо всем Лэти.

— Эйла?.. Эйла, — сказала Неззи, нарушая наконец тягостное молчание, — что мы должны сделать, чтобы похоронить его по обряду Клана? Нам ведь надо как-то подготовить его.

Эйла не сразу поняла, что кто-то обращается к ней. Попытавшись сосредоточиться, она взглянула на Неззи.

— Что ты сказала?

— Мы должны подготовить его к Похоронному ритуалу. Что надо делать? Я ничего не знаю об обрядах Клана.

«Да, никто из племени Мамутои не подозревал о существовании такого обряда, — подумала Эйла. — Особенно мамонтовый очаг. Только я могу провести его». Вспоминая те похороны, которые ей довелось увидеть, она размышляла о том, как следует подготовить Ридага. Поскольку он будет похоронен по обряду Клана, то его сначала надо принять в Клан. Для этого надо провести соответствующий ритуал, присвоив ему имя и вручив амулет с кусочком красной охры. Внезапно Эйла вскочила и выбежала из палатки.

Джондалар последовал за ней:

— Куда ты собралась?

— Если Ридаг должен пройти обряд Клана, то я должна сделать для него амулет, — сказала она.

С явно сердитым видом Эйла решительно шла по летнему лагерю и, даже не взглянув в сторону очага мамонта, направилась прямо в кремневую мастерскую. Джондалар едва поспевал за ней. Он догадывался о том, что она задумала. Она попросила кремневый желвак, в чем, естественно, никто не смог отказать ей. Затем Эйла окинула взглядом валявшиеся на земле отщепы и, найдя некое подобие отбойника, расчистила себе место для работы.

Когда она начала предварительную обработку желвака по методу Клана, все мастера Мамутои сразу поняли, что она собирается делать. Они столпились вокруг и с интересом наблюдали за ее действиями, не осмеливаясь, однако, подойти слишком близко. Никому не хотелось разгневать ее еще больше, но трудно было отказаться от такой редкой возможности. Джондалар уже пытался однажды объяснить им методы обработки мастеров Клана, после того как все узнали о прошлом Эйлы, но его приемы все же были другими. Он не привык работать таким способом. Даже когда ему удалось сделать клановое орудие, Мамутои подумали, что он просто показал свое мастерство, а не какой-то необычный процесс обработки.

Эйла решила, что нужны два разных орудия — острый нож и длинное шильце, которыми она сможет сделать амулет, вернувшись на Рогожную стоянку. Ей удалось сделать вполне пригодный к использованию нож, хотя она была так сердита и расстроена, что ее руки немного дрожали. Затем, взявшись за более трудную задачу, она попыталась выточить длинное острие, но сломала заготовку. Эйла вдруг заметила, что за ней наблюдает множество людей, и это заставило ее еще больше нервничать. Осознав, что мастера Мамутои хотят оценить методы Клана, она расстроилась, понимая, что не сможет хорошо показать, как изготавливают орудия мастера Клана, и еще больше расстроилась из-за того, что ей вообще приходится думать об этом. Вторая попытка также оказалась неудачной. От огорчения слезы брызнули у нее из глаз, и она сердито смахнула их. Неожиданно Джондалар опустился перед ней на колени.

— Ты пытаешься сделать такое шильце? — спросил он, протягивая ей острое орудие, которое она изготовила специально для проведения ритуала на Весеннем празднике.

— Это же Клановое орудие! Откуда оно у тебя?.. По-моему, я сама его сделала! — сказала она.

— Я знаю. В тот день я вернулся и нашел его. Я надеялся, что ты не будешь возражать, если я возьму его.

Она была удивлена, озадачена и даже обрадована:

— Нет, конечно, я не против… Я даже рада, но зачем оно тебе?

— Мне хотелось… получше изучить его, — уклончиво ответил он. Ему не хотелось признаваться в том, что он хотел сохранить это орудие в память о ней, не хотел говорить, что он собирался уйти без нее. Он уже понял, что не может уйти без нее.

Взяв орудия, она вернулась на Рогожную стоянку и попросила у Неззи кусочек мягкой кожи. Вручив ей требуемый материал, Неззи понаблюдала за тем, как быстро Эйла соорудила простой кожаный мешочек, присборенный с помощью шнурка.

— Эти орудия выглядят немного грубее наших, но, похоже, они очень удобные, и ты ловко работаешь ими, — заметила Неззи. — Для чего ты сделала этот мешочек?

— Для амулета Ридага, я уже делала такой же для Весеннего праздника. В него надо положить кусочек красной охры и провести ритуал Присвоения имени, как это обычно делают в Клане. Кроме того, у Ридага должен быть тотем, который будет охранять его на пути в мир Духов. — Она умолкла ненадолго, задумчиво наморщив лоб. — Я не знаю, как Креб определял тотем человека, но его выбор всегда был правильным… Возможно, я могу поделиться с Ридагом моим тотемом. Пещерный Лев — очень могущественный тотем, порой с ним трудно жить, но Ридаг прошел много испытаний, и его, очевидно, должен был охранять очень сильный тотем.

— Я могу как-то помочь тебе? Может быть, его надо подготовить? Обмыть или переодеть? — спросила Неззи.

— Да, я тоже хотела бы помочь, — сказала Лэти. Она вошла в палатку вместе с Тули.

— И я тоже, — добавил Мамут.

Оглянувшись вокруг, Эйла обнаружила, что почти вся Львиная стоянка с готовностью смотрит на нее, ожидая распоряжений. Не хватало только охотников. Ее переполняли самые теплые и сердечные чувства к этим людям, принявшим этого странного осиротевшего ребенка и полюбившим его, как своих детей, но она также испытывала и справедливый гнев по отношению к членам мамонтового очага, которые не позволяли даже похоронить его по человеческому обряду.

— Хорошо, во-первых, надо растереть красную охру в порошок, как делает Диги для окраски кожи, и потом смешать его с разогретым жиром, чтобы получилась мазь. Этой мазью надо будет натереть его. При этом следует использовать жир пещерного медведя, поскольку мы хотим совершить погребальный обряд по традициям Клана. Великий Пещерный Медведь считается священным в Клане.

— Но у нас нет жира пещерного медведя, — сказал Торнек.

— В наших местах не так уж много пещерных медведей, — добавил Манув.

— Эйла, может быть, мы можем использовать мамонтовый жир? — предложил Мамут. — Ведь Ридаг принадлежал не только к Клану. Он был ребенком смешанных духов. Отчасти мы можем считать его Мамутои, мамонт у нас считается священным.

— Да, я думаю, мы можем использовать этот жир. Ридаг также принадлежал и к племени Мамутои. Нам не следует забывать об этом.

— А как мы должны одеть его, Эйла? — спросила Неззи. — Он даже не успел поносить те новые наряды, что я сшила для него в этом году.

Эйла задумчиво нахмурилась, а потом согласно кивнула:

— Почему бы и нет? После того как мы натрем его священной мазью, как это принято в Клане, можем нарядить его в лучшие одежды по традициям Мамутои. Да, мне кажется, это хорошая идея, Неззи.

— Никогда бы не подумал, что они также считают красную охру священной и используют ее во время похорон, — заметил Фребек.

— А я вообще не думала, что они хоронят своих мертвецов, — добавила Крози.

— Очевидно, мамонтовый очаг тоже не догадывается об этом, — заметила Тули. — Похоже, их ждет большой сюрприз.

Эйла попросила у Диги одну из деревянных чашек, сделанных в стиле Клана, чтобы смешать в ней порошок охры с мамонтовым жиром для получения мази. Но натирать тело мальчика и наряжать его было поручено трем старейшим женщинам Львиной стоянки — Неззи, Крози и Тули. Эйла запасла для будущей церемонии небольшое количество этой маслянистой красной пасты и положила кусочек красной железной руды в приготовленный ею мешочек.

— А на что мы положим его? — спросила Неззи. — Эйла, его надо завернуть в покрывало?