Леди маскарада

Кто бывал в доме во время его отсутствия?

Кто бы ни был тот человек, который водил дружбу с Элинор, было очевидно, что он использовал ее, чтобы ближе подобраться к герцогине. Было непросто завоевать доверие герцогини и войти в узкий круг ее друзей. Зато эти избранные пользовались особой благосклонностью ее светлости. Несмотря на то что Себастьян не мог сохранять полную беспристрастность в этом вопросе, он всегда считал, что в круг герцогини проник чужеродный элемент, который вызывал у него подозрения.

– Нейтан Беллисант, – с суровой непреклонностью изрек Себастьян. – Скорее всего это он. Это он уговорил герцогиню задержаться в Лондоне.

– Он француз?

– Трудно сказать. Непонятно. Это художник-портретист, который был частым гостем в моем доме. Я бы никогда не пожелал увидеть его у себя в качестве гостя. Однако моя жена и герцогиня носятся с ним, восхищаясь его талантом.

– И что, он до сих пор жив? – спросил Гейбриел, насмешливо глядя на Себастьяна.

Тот попытался изобразить на лице улыбку. Ничего не скажешь – родная кровь. Они с братом понимают друг друга с полуслова.

– Герцогиня поручила ему написать портреты сыновей, что должно стать подарком мужу к его приезду на Рождество.

– Ясно, – кивнул Гейбриел, став серьезным. – Не исключено, что этому живописцу придется завершать свою картину в Тауэре. Нельзя же огорчать великого герцога!

Себастьяну сразу же вспомнился портрет Элинор, который написал Беллисант, и его охватил гнев. На этой картине он увидел свою жену глазами мужчины, который ее вожделел. Разве мог Себастьян сейчас призывать к милосердию по отношению к этому живописцу? Отнюдь! Он сделает все, что потребует от него долг перед Англией. А если с его стороны в этом деле будет присутствовать личный оттенок мести – что с того? Это стоит того, чтобы увидеть врага поверженным.

В конце концов, миссии милосердия – это не по его части.

– Художник… – размышлял вслух Гейбриел. – Идеальное прикрытие. И он сблизился с твоей женой как раз в это время.

– Одного этого достаточно, чтобы его подозревать.

– Ведь этот Беллисант не писал портрет твоей жены, правда? Ты бы никогда этого ему не позволил.

– Извини, но я не хочу говорить на эту тему, – нахмурился Себастьян.

– Мы направимся в Лондон сейчас или ты приедешь позже?

– Поедем вместе, а потом разделимся. Ты разыщешь Хита. Но как бы то ни было, сначала мне надо переодеться и позаботиться о своей жене. А ты входи в замок и повеселись перед отъездом.

– Мне нужно напоить лошадь, – улыбаясь, сказал Гейбриел. – Ну а ты иди к Элинор. И знаешь что, Себастьян…

– Я слушаю тебя.

– Кажется, дело гораздо сложнее, чем ты думаешь.

Будь осторожен.

Глава 30

Элинор не понимала, почему у нее болела голова – то ли от заунывного пения трубадуров, то ли от дождливой погоды. Как бы то ни было, она рано покинула шумное застолье. Не забывая о своем долге охранять кузину, Уилл плелся за ней. Только что прибыл сэр Персиваль, который должен был предсказывать судьбу по руке всем желающим.

– Когда ты в последний раз видел моего мужа? – шепотом спросила Элинор кузена.

– Полчаса назад. Он выходил за ворота крепости. Элинор оглянулась на толпу одетых в маскарадные костюмы гостей, которые выстраивались в очередь, чтобы прорицатель погадал им по руке.

– Не обязательно провожать меня до дверей. Я поднимусь к себе и буду ждать Себастьяна. А вот сэру Персивалю, похоже, требуются телохранители. Вокруг него – целая толпа.

– Я дал твоему мужу слово заботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось, – твердил Уилл. Он вошел в комнату и, убедившись, что там никого нет, посоветовал: – Как только я уйду, сразу же запри дверь.

– Спасибо, дорогой. Ты столько раз помогал мне весь последний год. Герцогиня собирается наградить тебя за отличную работу.

Уилл грустно кивнул:

– Жаль, что все скоро закончится. И знаешь, Элинор, извини, что из меня получился не очень хороший помощник в твоих делах. Иногда я слишком увлекался. Ты и без меня прекрасно могла бы обойтись. Спокойной ночи.

Элинор закрыла дверь на задвижку. Комната казалась такой пустой и холодной без Себастьяна. С моря дул пронизывающий ветер, который проникал даже через закрытые ставни.

Она зажгла лампу и надела теплое манто. Хорошо, что Мэри настояла, чтобы Элинор взяла его с собой в поездку. Пальто Себастьяна не было на месте. А плащ, в котором она гуляла по берегу моря с мужем, еще не просох. Элинор потирала озябшие руки и размышляла о том, почему так внезапно исчез ее супруг. И если загадочный незнакомец, искавший с ним встречи, снова заманил его на свидание, почему ее муж ничего ей не сказал?

Элинор свернулась калачиком в кресле и ждала Себастьяна, уверенная в том, что с ним ничего не случилось, потому что он умеет постоять за себя. Она рассеянно провела рукой по гладкому ворсу манто – и вдруг почувствовала под подкладкой какой-то предмет.

Сгорая от любопытства, Элинор распорола атласную подкладку. Что это? Письмо… Почерк показался ей знакомым.

Она повернулась к свету… Боже! Неужели? Она внезапно все поняла. Это была записка от ее обожаемой Мэри. Элинор узнала свою бумагу и почерк служанки. Наверное, заботливая женщина хотела еще раз напомнить Элинор не забывать принимать чудодейственное снадобье. Как можно сердиться на нее, если эта милая женщина всегда желала ей только добра?

В письме были сплошные кляксы. Может быть, горничная плакала, когда писала его?

«Мадам!

Я знаю, что вы никогда меня не простите. Но я надеюсь, что женщина, потерявшая ребенка, сможет понять мать, которая пошла на все, чтобы спасти свою плоть и кровь. Я предала вас и герцогиню. Я не знала, что ее прелестные дети будут подвергаться опасности, – просто хотела заработать несколько фунтов. Я продала личную информацию о вас и ее светлости людям, которые – теперь уже я это понимаю – хотят причинить вред герцогине и ее семье.

И возможно, сейчас вы и ваш супруг – в опасности».

Остальное было невозможно прочесть из-за сплошных клякс.

Элинор вздрогнула, когда в дверь постучали.

– Кто там? – хриплым от волнения голосом спросила она.

– Это снова я, Уилл.

– Что случилось? Почему ты вернулся?

– Мне не по себе от того, что я оставил тебя одну.

– Послушай меня, Уилл. Пожалуйста, найди Себастьяна. Сделай это как можно скорее.

– Почему?

– Мы в опасности. Приведи его, пожалуйста. А потом я тебе все объясню.

– О Господи Боже мой! Возникли угрозы? Хорошо, я его разыщу. Только никуда не выходи из комнаты.

Элинор не могла прийти в себя от потрясения. Она не ожидала такого от своей горничной. Ее предала Мэри, которой она всецело доверяла, с которой делилась всеми своими секретами. Мэри, которая заливалась слезами, когда Элинор потеряла ребенка. Которая, не сомкнув глаз, днем и ночью сидела у постели, выхаживая ее. Без единой жалобы, ни говоря ни слова упрека.

Элинор сложила письмо и встала с кресла. Она чувствовала легкий озноб. Это была нервная дрожь.

«Элинор! Крепись, девочка моя, – вспомнила она слова отца. – Это большой удар. – У нее в ушах до сих пор стоял его спокойный ровный голос. – Мы сделали все возможное, чтобы спасти твою мать. У нее было слабое здоровье. Возможно, она была слишком чиста для этого мира. Теперь мы должны стать опорой друг для друга».

Этот порочный мир… Игры в кошки-мышки, светские интриги. Стоит ли давать жизнь детям, которым придется существовать, испытывая столько потрясений, столько несправедливости? Зачем и ей самой надо было родиться на свет? Элинор подошла к чемодану и открыла потайное отделение, где лежали письма, найденные по приказу герцогини.

Письма, которые могли изменить судьбу Англии. Элинор придется нарушить слово, которое она дала герцогине. Неужели Уилл тоже участвовал в заговоре? Это просто немыслимо. Невозможно себе представить. Зачем это ему? Зачем завоевывать доверие герцогини, а потом шпионить за ней, узнавать местопребывание ее семьи? Ради почестей? Нет, это не похоже на ее кузена.