Страница 50 из 50
Себастьян молча пил сидр. Элинор опустила голову, чтобы не выдать себя взглядом. Может быть, когда-нибудь она и поделится с Боскаслами своей тайной.
Но это время пока не пришло. Пусть ее милые родственники остаются в неведении.
Глава 33
Все в свете сошлись во мнении, что малый сезон принес с собой такое большое количество сплетен, что их хватит, чтобы продержаться до следующего года. Заговор, задуманный с целью похищения детей герцога, был разоблачен. Мейфэрский незнакомец бесследно растаял в осеннем тумане, и, хотя никто не знал, какие из скандалов переживут зиму, в глубине души все надеялись, что этот возмутитель спокойствия еще вернется. В передовице «Таймс» было написано, что после того, как он снял с себя маску, возможно, у него пропал стимул эпатировать общество и дальше.
На что Себастьян пробормотал себе под нос:
– Давно пора ему было остепениться.
Элинор знала точно, что этот персонаж больше никогда не появится на сцене – по крайней мере в своем прежнем обличье.
Ей пришлось отказаться от корсетов, а вскоре станут тесны и все ее платья. Зимний гардероб должны были прислать со дня на день.
…В первый день декабря Себастьян и его жена ужинали в кентском доме маркиза и маркизы Седжкрофт. Элинор приятно поразило и кулинарное мастерство французских поваров, и то радушие, с которым ее приняли родственники мужа.
Спустя два дня она с довольным видом спускалась по лестнице скромного деревенского особняка мужа в Суссексе.
– Ну, – сказал Себастьян, развязывая галстук в их пахнущей плесенью мрачной спальне, – теперь ты познакомилась с моей ветвью нашего многочисленного рода.
Элинор вздохнула, с грустью вспоминая о своей горничной. Дом показался ей сейчас пустым и холодным.
– Я всегда думала, что Мэри окажется рядом, когда я буду рожать. Что с ней теперь будет?
Себастьян взял руку жены и расцеловал ее пальцы.
– Уверяю тебя, ей не может грозить ничего страшного. Потому что Мэри предала тебя, а не Англию. Она ничего не знала о заговоре. Я полагаю, достаточно того, что муки совести станут для нее самым тяжелым наказанием. Хит обратился в департамент полиции с просьбой проявить снисхождение к бедной женщине, совершившей ошибку, о которой горько сожалеет.
Он опустился на колени и помог ей снять туфли.
– Герцогиня написала, что ты скоро станешь виконтом. Ты наверняка знал об этом. Почему же не объявил о своем торжестве вчера за ужином? Твои кузены захотели бы отпраздновать это событие.
– Я думал, что титулы ничего для тебя не значат.
– Это было раньше, пока я не поняла, что появление ребенка все меняет.
– Ты даже представить себе не можешь насколько. Говорю тебе как человек, который вырос в семье, где было много детей. – Себастьян аккуратно поставил туфли Элинор возле кровати. – А что в нашей жизни способно произвести на тебя впечатление? Чем тебя можно поразить? – спросил он, вешая сюртук в платяной шкаф.
Элинор задумалась:
– Трудно сказать… Наверное, только тем, что ты появился как раз в тот момент, когда моя жизнь висит на волоске – и спас меня.
Себастьян снял сапоги и поставил их под письменный стол.
– Это очень интересно. Пожалуйста, продолжай. Что еще может тебя удивить?
Элинор молча смотрела, как Себастьян не спеша снимает жилет и расстегивает батистовую рубашку.
– Мужчина, который пылает ко мне страстью.
Себастьян развязал галстук.
– Отлично. Я как раз такой.
– А еще когда он хранит мне верность, – с улыбкой сказала Элинор.
– Неужели на свете бывают и другие мужчины? – бархатным голосом спросил Себастьян.
Элинор смотрела на обнаженного по пояс, мускулистого мужа, который скоро станет виконтом, и у нее перехватило дыхание.
В этот момент она подняла глаза и в удивлении устремила взгляд на портрет, который висел на стене.
– Это же мой портрет, который написал Беллисант. Тот самый! – удивлено воскликнула Элинор. – Как он сюда попал?
– Это маленький сюрприз, который я для тебя приготовил, – сказал Себастьян и, облокотившись о каминную полку, стал с восхищением и гордостью любоваться картиной.
– Я думала, ты не одобряешь творчество Беллисанта.
– Меня завораживает женщина, которая послужила моделью для этого портрета. И еще эта картина напоминает мне об обещании, которое я дал ей. – Себастьян улыбнулся той красавице, которая смотрела на него с холста, а затем подошел к ее земному воплощению, чтобы подарить ей все свое внимание.
У Элинор радостно забилось сердце.
– О старом или о новом?
– И о том и о другом – понемногу. Во-первых, я обещал, что теперь семья будет стоять для меня на первом месте. – Себастьян привлек Элинор к себе. – А во-вторых, я обещал той даме на портрете никогда не покидать ее. Такое сокровище нельзя надолго оставлять в одиночестве.
Элинор прильнула к мужу.
– Тогда этой счастливице можно только позавидовать.
Себастьян продолжал:
– И если кому-то из нас придет в голову носить маску перед всем остальным миром, пусть он снимает ее перед любимым человеком.
– Согласна, – прошептала Элинор, закрывая глаза и подставляя губы для поцелуя.