Пирамида баксов

– Ой! – испугалась Анна.

Я многозначительно кивнул ей в ответ.

– Это еще не все, – подготовил я ее. – Покушение состоялось. Но по ошибке киллер убил не Илью, а внешне похожего на него человека, случайного прохожего.

– Ой!!!

– Может, присядете? – участливо предложил я, указывая на лавочку.

– Да, а то меня что-то ноги не держат!

Она сказала об этом и тут же о своих словах забыла – в таком пребывала состоянии. Она хотела знать, что же там было дальше. И мы даже не присели.

– Следствию уже известно, что заказчиком убийства является ваш муж, – сказал я. – Уже завтра Эдуарда вызовут в прокуратуру и допросят. Пока что как свидетеля. Они там в прокуратуре будут старательно делать вид, что на самом деле в Эдуарде заказчика не видят. На самом деле у них пока что не хватает улик против него, и они ждут.

– Чего? – почему-то шепотом спросила Анна.

А глаза у нее были распахнуты так широко, как это случается у детей, когда те собираются открыть дверь, за которой – это они знают совершенно точно! – их ждет черная-черная рука.

– Они ждут, когда киллер исправит свою промашку, – деловито пояснил я. – То есть убьет наконец Демина. Убить ему, конечно, не дадут. Но улики против вашего мужа у следствия уже будут железные. И его арестуют…

Очки у меня были замечательные. Если скосить глаза, то на поверхности стекла как в зеркале можно было видеть, что происходит сзади. Я, направляясь на встречу с Анной, эти нелепые очки не просто так надел. Как говорит в подобных случаях Демин, я не тупой на самом деле, это просто лицо у меня такое.

Их было четверо, и они приближались ко мне стремительно, почти что бегом. Еще не будучи уверенным в том, что это за мной, я резко обернулся. Точно – за мной. По выражению их лиц я понял, что спешат они совсем не за моим автографом. Будут или бить, или убивать. Оба эти варианта мне категорически не нравились. Я выхватил из кармана похожую на бесствольный пистолет «игрушку» и выстрелил в ближайшего ко мне мордоворота. Две иглы, соединенные с «игрушкой» тончайшими проводами, впились в тело моего недоброжелателя, а все остальное доделало электричество. Человек, который продал мне это чудо американской технической мысли, говорил, что этот электрический разряд способен на время парализовать даже быка средних размеров. А поскольку мордоворот уступал быку по массе и объему как минимум вчетверо, ему хватило. Он упал и внешне вроде бы даже умер. Его подельники остановились как вкопанные. Думали, что я перещелкаю их по очереди. Я бы и рад был, конечно, но этот электрошокер предназначался для одноразового применения.

– Ну что? – на всякий случай нагло спросил я. – Кто следующий?

Я всегда говорил, что самое главное при столкновении с превосходящими силами противника – это умение быстро бегать. Я бы и рад был сейчас воспользоваться этим правилом, но не мог. Потому что тут еще была Анна, а я не знал, за кем именно эти ребята пришли – за мной или за ней. Я бы при своем росте убежал от них, конечно, но вот Анна на каблучках – ни за какие коврижки.

– Вы на машине? – спросил я у нее.

– Да.

– Далеко она?

– Вон там, – показала Анна рукой.

– Бегом туда – и уезжайте. И помните, что я вам сказал.

Она не стала отнекиваться, потому что изрядно перетрусила. Перебежала через дорогу. Ее машина была припаркована совсем рядом. Я подстраховывал ее, целясь в этих злобных ребят из совершенно бесполезного сейчас «пистолета». Когда Анна уехала, я сказал своим подопечным:

– Вам вообще чего?..

Но они не успели мне ответить. На дороге вдруг резко затормозила машина милицейской патрульной службы. Я отвлекся. Злополучная троица тотчас же бросилась наутек, неблагородно бросив своего пострадавшего товарища на произвол судьбы.

Я успел поднять руки даже несколько раньше, чем клацнули затворы милицейских автоматов, и когда мне крикнули: «Милиция! Руки вверх! Бросай оружие!» – я уже был готов сдаваться. Просто любо-дорого посмотреть. Будь у нас все преступники такие покладистые, как я, работа милиционеров стала бы совсем уж необременительной.

– Это он убил! – завопила какая-то бабулька, указывая на меня. – Он! Я видела!

Она рвалась в свидетели.

– Вы будете разочарованы, бабушка, но он жив, – огрызнулся я. – У нас тут не Америка, слава богу, чтобы людей средь бела дня на улице убивали.

Носом в землю я лежал минут пять. Сначала меня обыскали. Потом занимались тем бугаем, которого я свалил. Думали, наверное, что тот отдал концы. Когда выяснилось, что он все-таки жив, снова переключились на меня. Я все это время лежал на земле и даже не пытался что-то предпринять – после того, как в ответ на мое шевеление стерегущий меня сержантик заорал: «Лежать! Пристрелю!» Он кричал так истошно, что я понял – это первое настоящее задержание в его жизни, он жутко волнуется и с перепугу запросто изрешетит меня из своего автоматика – гордости отечественного военно-промышленного комплекса. В конце концов эти ребята все же добрались до моих документов, где было написано: Колодин Евгений Иванович. Ну и фото мое, соответственно. Того человека, который был изображен на фотографии, служивые, конечно же, знали. Телевизор у нас смотрят все. Но лично я на того парня на фотографии мало походил. Из-за грима.

– Врет! – сказал сержант. – Краденые, видать, документы! Ну какой из него Колодин? Не похож!

Толпа любопытствующих, уже успевшая собраться на месте событий, тотчас же прихлынула, чтобы удостовериться – на земле лежит действительно не Колодин.

Мне пришлось признаться:

– Это я.

– Он! – подтвердил какой-то дядька из толпы, определив меня по голосу.

– Колодин! – заволновалась толпа. – Тут у них съемки, видать! Розыгрыш очередной снимают!

Толпа прихлынула еще ближе.

– Назад! – орал сержант, потрясая автоматом.

Его никто не испугался.

– Вишь как старается, артист! – уважительно сказали в толпе. – Точно, съемка!

Люди вертели головами, пытаясь определить, где установлены наши видеокамеры. Любой автомобиль с затемненными стеклами возбуждал подозрения.

– Так у вас тут съемка? – дрогнул один из милиционеров.

Он даже поправил свой головной убор и застегнул пуговицу на форменной рубашке, чтобы выглядеть поприличнее. Его коллега, тот, который меня едва не пристрелил, тоже наконец понял, что едва ли получит повышение по службе после всей этой истории. Расстроился он страшно. Просто больно было смотреть на человека. Вместо поощрения его покажут по телевизору. Такой дешевой славы он сам себе не желал.

– Ну что, отпустим? – спросил он у товарища.

Вот тут я испугался по-настоящему. Сейчас служивые ретируются, очухавшийся уже бугай тут же сбежит, и я уже никогда не узнаю, кто именно хотел оформить мне пенсию по инвалидности.

– Ни в коем случае! – взвился я. – Не имеете права отпускать! До выяснения всех обстоятельств дела вы просто обязаны нас задержать! И меня, и этого вот!

Я показал на бугая.

– Он на вас напал? – спросил у меня сержант.

– Ну, не то чтобы напал, – замялся я. – Просто не успел.

– Я даже не собирался, – сказал парень. – Я просто мимо шел.

Теперь я ясно видел линию его поведения. Будет настаивать на том, что я ошибся. Он с друзьями мимо шел, а мне что-то померещилось.

– Хорошо, – быстро сказал я. – Пусть так. Но я-то его подстрелил…

Для меня было важно, чтобы нас с ним не отпустили. Обязательно должны выяснить, кто он такой и кто его прислал. Любой ценой. Пускай даже его будут считать потерпевшим. Вот я его подстрелил, и нас обязаны забрать в участок.

– А у меня нет претензий к господину Колодину, – сказал парень. – И заявления я писать не буду.

Служивые, как я успел заметить, чувствовали себя не самым лучшим образом. Они до сих пор не могли избавиться от подозрения, что съемка скрытой камерой все-таки производится, их это страшно нервировало, и они, как мне казалось, постепенно склонялись к мысли о том, что надо бы нас отпустить, а самим уезжать отсюда как можно скорее, потому что история какая-то непонятная и подозрительная и лучше бы эту комедию закончить. И когда я понял, что еще минута-другая, и они действительно уедут, я подошел к тому бугаю и на глазах у блюстителей порядка двинул ему кулаком в челюсть.