Страница 43 из 183
принесу, — язвительно предложил Жук.
— Что за туз? — пропуская его реплику мимо ушей, спросил Филя.
— Он в твоих кругах не вращался, а поэтому ты его не знаешь.
— Ох и гнилой у тебя язык. Когда-нибудь кто-то тебе за него сделает темную.
— Кто, кроме тебя, может додуматься до такой шутки? Только помни, что я честный вор, и кто додумается до
такой шутки со мной, будет иметь дело с паханом.
— Если ты такой деловой, то чего верх не пытаешься у меня взять?
— Я организаторскими способностями не обладаю, — улыбнувшись, пояснил Жук, направляясь к Валету, чтобы его успокоить.
— То, что Филя сегодня лихачнул в отношении тебя, — успокаивая Валета, начал он, — нам только на руку.
Дури много, ума не надо.
— Гамбал здоровый, — согласился с ним Валет.
— Недавно он изуродовал мужика лишь за то, что тот плохо о нем отозвался одному козлу. Многим он стал
поперек горла, но никто не хочет брать на себя инициативу, чтобы спихнуть.
— Если я себя предложу?
— За тобой не пойдет братва. Ты для них пока чужак.
Перед уходом Жук сообщил Валету:
— Я Филю припугнул, что у тебя есть высокий покровитель, назвал его тузом.
— Стоило ли его пугать?
— Еще как! Не умерить его пыл, так он, пока явится Сарафан, может тебя без штанов оставить. Одно слово
— беспредел.
Глава 32
Прошла уже неделя, как Сарафан поступил в больницу на лечение. Скука больничной жизни ему уже здорово
опротивела. Он уже стал подумывать о выздоровлении.
После завтрака в палату зашел мужчина с белым халатом на плечах, с пузатым целлофановым пакетом в
руках. Это был пахан всех лагпунктов лагеря по кличке Тихий. Он был среднего роста, плотного телосложения с
интеллигентным улыбающимся лицом. Никто на воле не мог бы предположить, что он вор в законе, большая
часть жизни которого прошла в тюрьмах, лагерях и на этапах. Ему было 57 лет, но выглядел он намного моложе
своих лет.
— Игорь Николаевич! — поднимаясь с кровати, не скрывая радушия, воскликнул Сарафан, спеша гостю
навстречу. Они обменялись крепкими рукопожатиями и обычными в этих случаях приветствиями.
Тихий, передавая Сарафану пакет, сказал:
— Решил тебя проведать и передать гостинец, а то на наших хлебах недолго и ноги протянуть.
Положив пакет на тумбочку, довольный визитом пахана, Сарафан только и смог сказать:
— Удивил ты меня, Игорь Николаевич, удивил.
Они сели друг против друга на рядом стоящие койки.
— Надолго ко мне пожаловали? — поинтересовался Сарафан.
— На треп времени отпущено мало, — признался Тихий, внимательно посмотрев на соседа по койке по
кличке Серый, который понял взгляд.
— Я пойду прогуляюсь, — произнес сосед, поспешно покидая палату.
Достав из кармана пачку сигарет, Тихий кинул ее Серому, пренебрежительно буркнул:
— Там и покуришь. Между прочим, нас вместе с ним ты не видел.
— Само собой, Игорь Николаевич, — закрывая за собой дверь, бодро согласился Серый.
Оставшись вдвоем, Тихий, не теряя зря времени, стал говорить:
— Со слов твоего подельника мне передали, что ты находишься в больничке. Пришел узнать, за что и как ты
попал к нам.
— Нет проблем, — ответил Сарафан, достав из тумбочки и отдав ему копию приговора. — Вот официальный
документ, он лучше меня ответит тебе, в чем я провинился.
— Посмотрим, посмотрим, какое геройство ты совершил, — надевая очки, пошутил Тихий.
Пока Тихий внимательно читал копию приговора, Сарафан, достав из пакета яблоко, с удовольствием его
умял.
Внимательно прочитав приговор с первой до последней страницы, Тихий, помолчав, произнес:
— Красиво стал работать, чертяка.
— Чтобы быть медвежатником, надо силу иметь, а где ее взять в мои-то годы? Поэтому приходится головой
работать, — похваляясь, пошутил Сарафан.
— На тебе, дорогой, пахать можно, — заметил Тихий ехидно.
— А врачи, между прочим, посчитали, что я нуждаюсь в стационарном лечении, — шутливо возразил
Сарафан.
— Скажи спасибо, что я не врач, тогда бы в этой богадельне не осталось бы и пятой части больных.
— Спасибо, Игорь Николаевич, что вы не врач, — серьезно произнес Сарафан.
— Перейдем к делу. Такую операцию провернули и отделались легким испугом. Как вам удалось?
— Ни хрена себе! Такой срок отхватили, и ему мало, — искренне не согласился с мнением Тихого Сарафан.
— Ты мне зубы не заговаривай. Я знаю, где, что, почем и какова плата за скорость.
— Тебе, Игорь Николаевич, я бы и следователем не разрешил работать, — пробурчал Сарафан, достав из
тумбочки чистовик жалобы, написанной им в Верховный Совет республики. — Не в службу, а в дружбу, прочитай
мне ее вслух, может быть, я что-то важное упустил, — попросил он Тихого, зная его начитанность и грамотность.
Тихий, взяв жалобу Сарафана, приступил к ее чтению: «Прошу вас набраться терпения и дочитать мою
жалобу до конца. Умоляю вас ради ваших детей и родителей.
Я надеюсь, что, дочитав жалобу до конца, вы сможете принять верное решение. Из-за того, что я ООР, на
меня работники милиции стараются взваливать иногда те преступления, которые я не совершил. Следователь
Подроманцев Виктор Игнатьевич посадил меня в ИВС по подозрению в убийстве Соколовой Ирины Васильевны.
По делу я был даже арестован, и мне горел срок лишения свободы, но явилось с повинной лицо — Кисляков
Николай Ярославович, который признался в убийстве и подробно о нем рассказал. А если бы он не явился, вы
понимаете, что меня ожидала 102 статья УК РСФСР.
По телевизору, в газетах, по радио наши избранники народа, в том числе и вы, говорили, что мы идем к
правовому государству. Я этому не верю, так как в отношении меня работниками правоохранительных органов
вновь допущен произвол. Меня со Стокоз Валентином Федоровичем осудили на 8 лет лишения свободы за то, что
мы с ним якобы ограбили зубопротезную поликлинику, похитив из нее золото, деньги и другие ценности.
Преступление тяжкое, что и говорить, но мы его не совершали.
Работники милиции, свидетели по делу, утверждают, что видели, как в день кражи я и Стокоз В.Ф. зашли в
поликлинику. Не верить целой бригаде работников милиции суд вроде бы не должен, но если верить, то суд
обязан был с них спросить:
1. Если они устроили на нас засаду, то почему допустили, чтобы преступление было совершено?
2. Почему нам дали возможность уйти с места преступления?
Ответ один. Нас в поликлинике не было, и мы вменяемого нам преступления не совершали.
По этой простой причине проведенной криминалистической экспертизой не было обнаружено микрочастиц с
нашей одежды в кассе поликлиники, откуда было совершено хищение ценностей.
Если мы переоделись после преступления, как утверждают свидетели, следователь обязан был старую
одежду нашу изъять и провести соответствующие следственные действия, но кому это нужно?
Вечером, придя домой, в отдел милиции я сообщил, что у меня угнана неизвестным лицом личная машина. В
день угона произошла кража ценностей из поликлиники. Не исключено, что угонщик приехал к месту
преступления на моей машине. Допускаю даже, что именно он совершил кражу из поликлиники ценностей, так как
микрочастицы его одежды были обнаружены как на чехлах сиденья моего автомобиля, так и в помещении кассы
поликлиники.
Работникам милиции надо было найти угонщика моей машины, который должен отвечать за кражу золота из
поликлиники, но следственные органы пошли по проторенному пути. Они потерпевшего по угону автомобиля
сделали козлом отпущения, осудив его за ограбление поликлиники.
Добиваясь справедливости, я не прошу, а требую, чтобы уголовное дело в отношении меня и Стокоз В. Ф.
было прекращено.
Если вы считаете нас преступниками, то просим дело направить на доследование. Нужно доказать нашу