Страница 44 из 183
вину, если она есть, чтобы мы знали, за что сидим. А сейчас мы сидим ни за что.
Что такое свидетели, да при том еще работники милиции по делу, где обвиняемый ООР?!
Если бы в отношении работника милиции, подозреваемого в каком-либо преступлении, свидетелями были
ООР, то, независимо от вины, приговор был бы однозначен.
Я до осуждения работал шофером на производстве, женат, имею на иждивении сына, вторым ребенком жена
ходит в положении. Жили мы с женой хорошо и дружно. Для меня не было никаких оснований и мотивов
возвращаться к прошлой преступной деятельности. По работе я характеризовался положительно. Пахал, как все
труженики нашей страны. Меня ни за что вырвали из жизни, из трудового ритма. Сейчас я сижу, ничего не делая, но ем. Кому это выгодно? Кому это нужно? Ответ напрашивается один — работникам милиции, которые, борясь
за стопроцентную раскрываемость, гробят чужие жизни.
У нас по сей день расстреливают граждан за убийства, которые они не совершали (Белорусская ССР, Краснодарский край), а потом выясняется, что убийцами были другие лица. В стране идет перестройка, но
работники правосудия не могут по-новому мыслить, работать и поступать.
Нам суд назначил по ст. 931 УК РСФСР минимальную меру наказания, потому что понимает и признает нашу
невиновность во вменяемом нам преступлении, но интересы защиты милицейского мундира судом поставлены
выше справедливости, выше профессионального долга».
Дочитав с интересом жалобу, Тихий одобрительно произнес:
— Ты стал матерым темнилой. Твоему трепу, если бы я не знал подноготной, то мог бы тоже поверить.
— По трепу у меня есть с кого брать пример, далеко ходить не приходится. В жалобе изложена наша
официальная версия, и здесь в зоне мы с Валетом будем ее придерживаться. Будут верить в нее или нет, нам до
лампочки.
— Конечно! — согласился Тихий. Подумав некоторое время, он спросил:
— Ты будешь работать или в законе бездельничать?
— По жалобе я работяга, меня ни за что посадили, требую справедливости и вдруг не буду работать. Меня
никто не поймет... Только поищи работу по моему здоровью, — снова стал балагурить Сарафан.
Похлопав его по плечу, Тихий предложил:
— Должность заведующего баней тебя устроит?
— А сколько гавриков там будет работать?
— С тобой восемь человек, — сообщил Тихий. — Как характеризуется твой подельник?
— Имею с ним вторую ходку. Оба раза нем, как рыба.
— Толковый малый, — похвалил Тихий. — Можешь взять его к себе оператором котельной установки. Работа
не такая уж тяжелая, — пояснил он.
— Заметано! — согласился Сарафан. — Только я не понял, почему такая козырная работа и на нее нет
охотников?
— Насчет охотников ты ошибаешься, и завбаней есть, но это особый и долгий разговор, о котором мы
поговорим позже, а сейчас ты мне скажи: из сейфа Николая Григорьевича ты лекарства позычил?
— Я. Но только не из сейфа, а из металлического ящика.
— Не будем вдаваться в подробности, откуда ты взял, но лекарства надо вернуть. Он работает на нас, и
обижать его мы не должны.
— Если так, я не возражаю, — беспечно согласился Сарафан. — Только свое богатство пускай берет сам.
Своими руками я возвращать не могу.
— Где оно у тебя?
— В каптерке за батареей, в банке из-под халвы.
— Подожди минуточку, пойду его успокою. — Тихий вышел. Вернувшись через несколько минут, сказал: — Ты
должен понимать, лишний хипеж тебе сейчас ни к чему.
— Я в политике не разбираюсь, настроение было хреновое, все равно кому решил попортить нервы, заодно
спустить себе пар. Как врачи говорят, я вывел себя из стрессового состояния.
— Я тебе такую возможность дам. И о ней сейчас подробнее поговорим. Теперешний завбаней устроил в
бане курятник, устроил там самый настоящий бедлам, при этом уважаемую пару зеков наградил приятной
болезнью. Хорошо, что СПИД до нас не добрался. А если бы случилось, ведь сидеть с ними нам придется.
— Твое беспокойство я разделяю. Такого завбаней надо гнать оттуда в шею. Кто он такой?
— Тебе Серый говорил, кто помог ему попасть в больницу?
— Говорил о каком-то беспределе Филе, который спит на моей койке.
— Вот видишь, все дороги сходятся в Рим, а на беспределе Филе сходятся все твои линии, — пошутил грубо
Тихий.
— Выходит, мы с тобой сейчас делим шкуру неубитого медведя?
— Как заведующего баней Фили уже практически нет. Если не ты, то другой займет его место.
— У него в бараке есть сторонники?
— Десятка два наберется, — сообщил ему Тихий.
— Черт с ним, я его беру на себя, но к моему приходу в барак твои сторонники должны знать, чью сторону
поддерживать.
— Все будет подготовлено, и в этой части можешь не беспокоиться.
— Филя, наверное, будет не с пустыми руками, мне пика тоже не помешает.
— Зачем тебе такие крайности? Ты его со своей кодлой шутя растопчешь, от него останется мокрое место.
— Спор за власть я с ним хочу разрешить полюбовно, зачем в бараке ломать и рушить государственное
имущество? — улыбнувшись, пошутил Сарафан.
— Как хочешь, так и поступай, но по-глупому рисковать я тебе не советую.
Они договорились, что связь между собой будут поддерживать через зека по кличке Жук.
Присмотревшись внимательно к Сарафану, Тихий спросил:
— Чего ты мнешься? Колись, чего хочешь сказать!
— Игорь Николаевич, здесь в зоне каждая собака знает, кто такой Сарафан, а поэтому мне хотелось бы в
переписке с вами подписываться Лесником.
Подумав, Тихий ответил:
— Ты уже стал медвежатником, и кликуха Сарафан, конечно, для тебя устарела. Но почему Лесник? Если
заменять, то давай подберем солидную и звучную, — предложил он.
— У вас тоже не очень звучная кликуха, а вы ее предпочли другим. Все зависит от человека, который ее
носит.
— Почему ты выбрал эту, а не другую?
— Мне пришлось много лет поработать на лесоповале топором, где насобачился не только им, но и пикой за
несколько метров сбивать с дерева сучки под интерес. Лесник для меня — воспоминания о трудной молодости.
— Все мы прошли через те или другие университеты, — согласился с Сарафаном Тихий. — Как ты думаешь
из больнички попасть в свой лагпункт?
— Ногами! — пошутил Сарафан.
— А могут направить и в другой, — допустил Тихий.
— Исключено! Скажу хозяину, чтобы направил меня в тот барак и бригаду, откуда я освободился. На моем
горьком опыте зеки должны усвоить, что если человек нарушил закон, то его неотвратимо ждет наказание. Как бы
веревочка ни вилась, а конец у нее все равно есть.
— Ты чешешь, как заправский замполит, — пошутил Тихий.
— А я его словами и говорю, — серьезно пояснил Сарафан.
— Дай Бог, чтобы все было по-нашему. — Подумав, Тихий поинтересовался: — Ты Лапу когда в последний
раз видел?
— На своем процессе в суде, — ответил Сарафан.
— Балует он тебя и покровительствует.
— Почему же? — возразил Сарафан. — У него в суде были и свои интересы.
— Какие? — удивился Тихий.
— Послушать заключение эксперта по сейфу из научно-исследовательской лаборатории судебной
экспертизы. Сделать из выявленных ошибок надлежащие выводы. Науку мы проходим и оцениваем с помощью
своих ребер.
— Как специалист оценил твою работу? — улыбнувшись, спросил Тихий.
— Замечаний по работе не было, а то, что сюда попал, является не моей ошибкой, а стратегией.
— Знаю, не повторяйся.
— Я думаю, что из-за меня Лапа к нам сюда приедет с гостинцем, а каким — точно не знаю. У меня на воле
есть пахан, давнишний друг Лапы. С ним они подробно обсудят что почем, нам остается только ждать.
— Подпитка нам не помешает, — довольный таким сообщением признался Тихий.
Глава 33
После «выздоровления» Сарафан вместе с Серым был доставлен на автозаке в учреждение УО-15/1, где