Страница 31 из 183
Диспетчер перестал плакать и выжидательно смотрел на Бороду, ожидая его решения в отношении
драгоценностей.
Оценивающе осмотрев драгоценности, Борода сказал:
— Здесь больше, чем я ожидал у тебя увидеть. Положи их назад в коробку, — предложил он Диспетчеру, который поспешно сложил драгоценности в коробку и положил ее в сумку.
Дождавшись, когда Диспетчер убрал сумку себе под ноги, Борода сказал:
— Представь себе такую картину. Милиция произвела у тебя обыск и нашла твои цацки. Ты не знаешь, кому
бы они достались? Молчишь. Я скажу: го-су-дар-ству, — по слогам произнес Борода. — Ты сидел бы за них с
капитальным сроком. Мы даем тебе возможность подальше запрятать твое «трудовое», а когда попадешься
ментам, то все должен брать на себя. Я бы на твоем месте явился с повинной и «чистосердечно» рассказал то, чему я тебя сейчас научу. Сразу срок наказания наполовину катушки скостят. Получишь лет пять, года через три
освободишься, и никаких хвостов.
— Тебе хорошо говорить, засел в своей крепости и диктуешь, а мне за всех пахать, — пробурчал Диспетчер
обреченно.
— Когда ты спал, то я с Виктором рисковал шкурой, чтобы спасти кое-кого. Ты сам признался, что нашей вины
в том, что ты засветился, нет, — продолжал уговаривать Диспетчера Борода.
Наделенный от природы цепким мышлением, Диспетчер пришел к выводу, что предлагаемый Бородой
вариант самый приемлемый для него.
Привычка к спору, торговля на уступках всегда приносили пользу, поэтому и сейчас он, отказываясь от
варианта Бороды, пытался своей уступкой выторговать себе обещание Бороды чего-то еще. Он знал, что если
Борода сейчас ему что-то пообещает, то с гарантией выполнит.
Не дождавшись обещания Бороды, Диспетчер прямо спросил:
— Что я буду иметь за свое согласие?
— Ты имеешь свой капитал, разве его мало, а малая мера наказания, а наша поддержка? Торговаться
бесполезно, больше ты у нас ничего не выдуришь, — отрубил Борода.
Неделю Диспетчер прожил дома у Бороды, выходя на прогулки только ночью. Все дни с ним занимался
Борода, инструктируя его по предстоящему допросу следователем.
Приезжающий после дежурства на работе Сарафан поверхностно инструктировал его по своей части.
— Если мне предложат открыть и закрыть сейф? — однажды спросил он Сарафана.
Подумав, тот ответил:
— Ты имеешь право давать показания и не давать, точно так же ты можешь захотеть открыть сейф, а
можешь и не пожелать.
— А если следователь попадется настырный? — продолжал Диспетчер.
— Пошли его подальше и проследи, чтобы он не вздумал тобой возмутиться и оскорбить тебя, тогда
обращайся к помощи газеты и разным добрым обывателям, они ему быстро вправят мозги, — пошутил Сарафан.
— Я бы следователем ни за что не смог работать. Иной раз так полощешь ему мозги, что самому тошно, а он с
тобой шепотом и на вы. Лучше сидеть напротив него, больше свободы и демократии, — философски заключил
он. — Короче, не робей.
Такие беседы психологически настраивали Диспетчера к предстоящему спектаклю, но ему предстояло еще в
тайне от других запрятать в укромном месте свои драгоценности, чтобы быть уверенным в их длительной
сохранности.
Досконально усвоив и отрепетировав свою роль, Диспетчер ночью был вывезен Бородой на областную
железнодорожную станцию, откуда он в купейном вагоне должен был уехать на юг, дав слово Бороде в течение
месяца вернуться назад.
Расставаясь с Диспетчером, Борода, не задерживаясь среди провожающих граждан, пробурчал:
— Не вздумай шутить.
— Дошутились, дальше некуда, — грубо ответил ему Диспетчер и, не попрощавшись, зашел в вагон.
Глава 24
Утром, придя на работу и зайдя в свой кабинет, Серебряков сразу заметил, что на металлическом ящике, который в народе обычно называют сейфом, где хранились уголовные дела, на мастике бирки нарушена
номерная часть, которую он ставил, уходя с работы.
Не прикасаясь к ящику, еще раз внимательно его исследовав, Серебряков с удивлением был вынужден
признать: «До меня кто-то побывал в кабинете и, возможно, заглядывал в ящик».
О случившемся он немедленно сообщил прокурору. Они с Шуваловым вновь прошли к его кабинету, где, по
настоянию Шувалова, Серебряков открыл ящик и обнаружил пропажу двух уголовных дел.
Открытие их шокировало, но, несмотря на потрясение, Шувалов немедленно сообщил в прокуратуру области
о случившемся. Ему было дано указание на месте преступления никаких следственных действий не производить, так как к нему направляется оперативная группа во главе с прокурором-криминалистом. Одновременно его
просили к приезду опергруппы найти и подготовить к работе новый пылесос. Шувалов едва удержался от вопроса
«Зачем?», но, понимая серьезность случившегося, посчитал данный вопрос неуместным.
Прокурор-криминалист перед началом осмотра кабинета Серебрякова собрал пылесосом в нем пыль, задержавшись при этом около ящика и стула, стоящего около него.
Осмотр места происшествия, несмотря на кажущийся небольшой объем работы, занял три часа.
Расследование факта похищения уголовных дел из ящика прокуратура области взяла к своему производству, а Серебрякову надо было не только принимать меры к восстановлению похищенных материалов дел, но и
собирать новые доказательства по этим делам.
Получив некоторую передышку от сыпавшихся на него указаний прокурора по данному ЧП, Серебряков, уединившись в кабинете криминалистики, задумался: «Что могут для себя в первую очередь почерпнуть
преступники из информации, полученной из уголовных дел? Конечно же, они бросятся выручать Петлюру», —
запоздало догадался он.
Отпечатав постановление на обыск в квартире Петлюры, он пошел к прокурору за санкцией. Давая санкцию
на обыск, Шувалов с досадой в голосе заметил:
— Как бы преступники нас не опередили. Поспеши.
По приезду оперативной группы домой к Петлюре Серебряков вынужден был констатировать, что его
опасения оправдались. Полуоткрытое окно в спальне дома давало ответ, каким путем Петлюра покинул свое
жилье.
Способ, которым он его покинул, говорил, что назад Петлюра возвращаться не намерен. Дежуривший около
дома Петлюры оперативный работник в своем объяснении утверждал, что Петлюра через дверь из своего дома
не выходил.
Проведенный в доме Петлюры обыск, как было ясно заранее, положительного результата не дал.
Единственная нить, связывающая Серебрякова с преступной группой, оборвалась.
Похищение из кабинета Серебрякова двух уголовных дел дерзкими преступниками, а возможно, и одним
преступником, взбудоражило работников всех правоохранительных органов района. Установление и задержание
преступников стало для них делом чести.
Тщательный осмотр, проведенный специалистами, явных улик в отношении виновных лиц не дал.
Снятый замок с ящика был направлен вместе с дверкой на трассологическую экспертизу для выяснения ряда
вопросов.
Восстановление материалов на похищенные уголовные дела особой сложности не составило, так как по
нераскрытому двухтомному уголовному делу в уголовном розыске в розыскном деле имелись копии всех до-
просов свидетелей, подозреваемых, потерпевших. В наблюдательном производстве по данному уголовному делу
имелись все постановления.
Пользуясь указанными материалами и планом выполненных работ, Серебряков и помогавшие ему
оперативные работники смогли в течение трех недель полностью восстановить содержание похищенных
уголовных дел.
Восстановление уголовного дела в отношение Матроса Юрия Ивановича вообще не вызывало сложности.
Матрос до окончания следствия содержался под стражей. Потерпевшие работали в милиции, а поэтому
передопросить их Серебрякову сложности не представляло, и дело было восстановлено в течение одного дня.