Глубоко под кожей

Когда Шон Картер в первый раз дотронулся до Шантел, Квин почувствовал, как сжались его челюсти. К счастью для него, режиссер остановила съемку.

Когда работа на площадке возобновилась, Квин решил держать себя в руках. Он сказал себе, что находится здесь только потому, что ему платят. Шантел для него ничего не значит. Она — это сейчас его дело, профессиональные обязанности. И ему абсолютно безразлично, сколько мужчин занимались с ней любовью перед камерой и без нее.

Но тут он увидел, как она мягко, неуверенно дотронулась до губ Шона, и ему захотелось убить его.

Это была лишь сцена в кино, с фальшивыми камнями, деревьями и чувствами. Но впечатление было такое, что все это настоящее, искреннее. Квина окружало множество людей: одни устанавливали свет, другие записывали звук. А когда Шон прижал к себе Шантел, камера, сопровождаемая операторской группой, буквально наехала прямо на них.

Но она задрожала. О черт, он увидел, как вздрогнула Шантел, когда Шон развязал бант на ее волосах, и они упали ей на плечи. Когда она говорила ему, что любит его, хочет его и ничего не боится, ее голос дрожал. Квин обнаружил, что его руки в карманах сжались в кулак.

Шон принялся целовать ее лицо, и она закрыла глаза. Она казалась такой молодой, такай доверчивой… Квин не замечал подъехавшей камеры. Он видел, как Шон расстегивает ей блузку, и как она смотрит на него широко открытыми голубыми глазами. Неуверенным движением она расстегнула ему рубашку. Когда она отбросила ее и прижалась щекой к его груди, на щеках у нее заиграл румянец. Они опустились на траву.

— Стоп.

Квин, издав глухой звук, возвратился к реальности. Он увидел, как Шантел что-то сказала Шону, и тот рассмеялся. На ней был лифчик без лямок, который не попадал в кадр, и мешковатые джинсы. Ларри накинул ей на плечи сброшенную блузку, и она машинально улыбнулась ему.

— Давайте сделаем еще один дубль. Шантел, когда ты снимаешь с него рубашку, подними голову, — говорила Мэри Ротшильд, пока Шантел застегивала блузку. — Я хочу, чтобы здесь вы поцеловались долгим страстным поцелуем, а потом уже ложились на траву.

Где-то во время пятого дубля, Квин наконец вспомнил, зачем он здесь. Он оглядел лица людей, наблюдавших за съемкой. И если в его животе появлялось неприятное ощущение, то теперь он уже мог игнорировать его. Его работа заключалась в том, чтобы найти мужчину, который смотрит на Шантел не спокойным взглядом, в котором после окончания съемок можно прочитать одобрение, а мужчину, которого снедает ревность или который наяву предается своим фантазиям. И если этим мужчиной станет он сам, то это не принесет пользы ни ему, ни ей.

Квин вытащил сигару и оглядел лица людей, окружавших его. У него были досье на всех, кто работал на съемках, — от оператора до последнего помощника. Интуиция подсказывала ему, что тот, кто посылал Шантел письма, находился среди тех, кого она знает, с кем может болтать каждый день.

Квин хотел найти этого человека, и найти как можно быстрее. Еще до того, как сам потеряет от Шантел голову.

Ассистент режиссера обнял актрису за плечи и, склонившись к ее уху, увел со съемочной площадки. Не успели они дойти до ее трейлера, как Квин уже стоял перед ними.

— Куда вы ее ведете?

Шантел бросила на него недовольный взгляд, но сдержала свой гнев.

— Я хочу побыть немного в тени. Амос рассказывает мне о том, что у нас запланировано на этот день. Вам придется простить Квина, Амос. Он слегка ревнует.

— Хорошо его понимаю. — Добродушный, слегка полноватый в талии, Амос похлопал ее по плечу. — Ты была великолепна, Шантел, просто великолепна. Мы позовем тебя, когда нам потребуется снять крупные планы и сделать пробные снимки. У тебя есть около получаса.

— Спасибо, Амос. — Она подождала, пока он не уйдет подальше, и повернулась к Квину. — Больше так не делайте.

— Не делать чего?

— Вам только ножа в зубах не хватало, — пробормотала она, рывком открывая дверь трейлера. — Я же говорила вам, что Амос совершенно безобиден. Он…

— Имеет привычку обнимать женщин, И одна из этих женщин моя клиентка.

Шантел вытащила из маленького холодильника диетический напиток и упала вместе с ним на диван.

Если я не захочу, чтобы он обнимал меня, уверяю вас, он и не обнимет. Я уже не первый раз работаю с Амосом, и если вы не перестанете вести себя как полный идиот, то надеюсь, не последний.

Квин открыл холодильник и, к своей радости, нашел в нем пиво.

— Послушайте, ангел мой, я не могу вычеркивать из списка подозреваемых тех, кого вы прикажете. Пора уже понять, что человек, которого вы так боитесь, вам хорошо знаком.

— Я это уже давно поняла, — начала было Шантел.

— Нет, не поняли. — Он глотнул пива и уселся рядом с ней. — Вы только делаете вид, что поняли, но это у вас получается гораздо хуже, чем кататься по траве с любовником, что вы делали несколько минут назад.

— Это моя работа. Это моя жизнь.

— Именно так. — Он взял ее за подбородок, и ее глаза вспыхнули. А я должен следить за тем, чтобы с вами ничего не случилось. Если вам станет от этого лучше, то могу сказать, что только что исключил из этого списка Картера.

— Шона? — Она испытала мгновенное чувство облегчения, но потом спросила: — Почему?

— По очень простой причине. — Квин сделал еще один глоток пива, не отпуская ее подбородка. — Мне кажется, если мужчина одержим какой-то женщиной… Вы ведь согласны, что он одержим?

— Да, черт бы его побрал. — Она выхватила бутылку из его руки. — Ну и что из этого?

— Так вот, если бы я сходил с ума от женщины, то не смог бы вот так встать, отряхнуться и уйти после того, как провел большую часть дня, обнимаясь с ней в полуобнаженном виде.

— Неужели? — Шантел вернула ему его бутылку с пивом. — Надо будет запомнить это. — Снова расслабившись, она откинулась на подушки и вытянула ноги. — А что вы думаете о нашей сцене?

— Она вызвала у меня двойственное чувство.

— Да бросьте вы, Квин. — Она подняла свою бутылочку диетического напитка и стала смотреть, как на стекле играют капельки воды. — Вы же знаете, что сексом туг и не пахнет. Речь идет о том, что человек сначала лишил Хейли невинности, а потом предал ее. То, что случилось с моей героиней в этом лесу, окажет огромное влияние на всю ее жизнь. А быстрое сотрясение сосновых шишек не способно на это.

— Зато быстрое сотрясение сосновых шишек поможет продать билеты на этот фильм.

— Мы снимаем телевизионный фильм. Тут все дело в рейтинге передач. Черт возьми, Квин, в эту сцену я вложила всю душу. Сейчас поворотный пункт в судьбе Хейли. И если получилось похоже всего лишь на…

— Вы сыграли очень хорошо, — перебил он ее, и она с удивлением уставилась на него.

— Повторите, что вы сказали. — Она поставила на стол бутылку.

— Я сказал, что вы сыграли очень хорошо. А я никогда никому не льщу, мой ангел.

Она подтянула колени и положила на них подбородок. Сквозь шторы пробивалась тонкая полоска света, но Шантел и при таком освещении выглядела молодой и невинной.

— Насколько хорошо?

— Интересно, как вы ухитряетесь тешить свое тщеславие, когда остаетесь одна?

— Да, я очень тщеславный человек, не отрицаю этого. Так насколько хорошо?

— Настолько, что мне захотелось врезать Картеру в глаз.

— Правда? — Обрадовавшись, она закусила нижнюю губу. Но сделала это незаметно для него. Нельзя показывать ему, как много значит для нее его похвала. — До того, как включили камеру, или после?

— До того, во время этого и после. — Неожиданно для себя он схватил ее за блузку и притянул к себе. — Только не надо со мной играть. Я имею привычку брать то, что мне понравится.

— А у вас есть стиль, Доран. — Она отодрала его руку от своей блузки. — Только очень примитивный.

— Попрошу не забывать об этом. Знаете, ангел мой, когда вы обжимались с Картером, то задели во мне пару струн.

— Мы не…

— Называйте это как хотите. Но, как бы вы ни были хороши, я не все время смотрел на вас. Я рассматривал других и заметил кое-что интересное.