Где ты, любовь?

— Еще не поздно остановиться. — Его голос был хриплым и странно дрожал.

Вместо ответа Берта прижалась к его груди и приникла в поцелуе к его губам. Холден поднял ее и прислонил к стене. Затем он медленно вошел в ее пылающее лоно. Хриплый вздох вырвался из его груди. Пальцы Берты впились в его плечи. Она подалась ему навстречу, стремясь стать одним целым с человеком, которого ждала всю жизнь…

Позже они лежали рядом на пальто Холдена и не могли прийти в себя. Берта чувствовала, как по ее щеке катится слеза.

— Что это? — спросил удивленный Холден, губами подбирая капельку влаги с ее щеки. — Почему ты плачешь?

— Потому, что я очень счастлива, — ответила Берта, улыбаясь ему и возвращая поцелуй.

Холден обнял ее и притянул к себе. Она почувствовала, что он вновь хочет ее.

— Может быть, стоит подняться в спальню? — тихо спросил он, едва касаясь губами напряженных сосков, венчающих небольшие холмики мраморной груди Берты.

— Куда угодно, лишь бы это не заканчивалось никогда! — прошептала Берта, извиваясь под его ласками…

Она проснулась утром из-за того, что солнечные лучи проникли в комнату. Берта сладко потянулась в постели и улыбнулась новому дню. Засыпая уже под утро в объятиях Холдена, она поняла, что ее сказка все же имеет хороший конец — она дождалась своего принца.

Берта, не открывая глаз, подвинулась на кровати, пытаясь ощутить телом тепло Холдена, но тщетно. Она резко села на кровати, широко раскрыв глаза. Его рядом с ней не было. Правда, внизу, на кухне, слышались чьи-то шаги.

Конечно, он уже спустился! — подумала успокоенная Берта. Теперь мы всегда будем вместе, он никогда не уйдет от меня. Разве прошедшая ночь не доказывает, как сильна его любовь? И потом, мы так и не поужинали вчера.

Берта улыбнулась своим мыслям и немного покраснела, подумав, что могли увидеть соседи, до того как Холден закрыл дверь. Она встала и потянулась за халатом, чтобы спуститься вниз, на кухню. Ей так хотелось обнять Холдена, прижаться к его сильному плечу.

— Холден! — позвала Берта, когда спустилась вниз.

— Мистер Макгилтон ушел, — сообщила ей кухарка, выходя с подносом.

— Как ушел?! — спросила пораженная Берта.

— Через дверь, — пожав плечами, ответила кухарка.

— И он ничего не сказал?! — Берта чувствовала, как предательски дрожит ее нижняя губа, распухшая за ночь от поцелуев, и как на глаза наворачиваются слезы.

— Он просил передать вам это, — сказала кухарка и кивком указала на каминную полку, где лежал сложенный вдвое листок бумаги.

Дрожащими от волнения пальцами Берта взяла весточку от Холдена. Она медленно развернула листок, боясь увидеть там слова, которые разрушат всю ее жизнь. На листке, явно вырванном из блокнота или записной книжки, было написано всего несколько слов: «Прости, мне надо подумать».

Берта без сил опустилась в кресло и расплакалась. Кухарка сочувственно посмотрела на нее и тихо вышла из комнаты, оставив ее наедине со своим горем.

Вечером Берта собрала свои вещи и уехала в Мэллори-холл. Это было единственное место, где она могла ждать и надеяться. Только там она была на своем месте, и только там ее ждали. Ханна была уже извещена, что молодая хозяйка должна скоро вернуться.

Берта возвращалась в Мэллори-холл, впервые в жизни думая о нем как о своем доме. Теперь ей казалось, что ее жизнь до этого была просто сном. Что по-настоящему она начала жить, только когда приехала сюда и познакомилась с Холденом. Ведь в этом замке из грубого серого камня она нашла свою любовь. Может быть, она найдет здесь и успокоение для своей истерзанной души.

Она вышла из машины, решив сегодня войти через парадный вход. Берта понимала, что больше у Мэллори-холла никогда не будет хозяина из рода Мэллори. Последний Мэллори был осужден на значительный срок за злонамеренные действия, повлекшие за собой вредные последствия для здоровья его невесты и грозившие риском для ее жизни. А почти все его состояние ушло на погашение долгов.

Берта была счастлива, что смогла отвоевать Мэллори-холл у кредиторов Лоуренса. Теперь замок станет ее домом до конца жизни.

Слуги выстроились в одну шеренгу возле входной двери. Ближе всех стояла Ханна, и ее лицо светилось радостью.

— Приветствую хозяйку замка Мэллори. Я хранила ваш очаг, но он не грел нас. С вашим прибытием дом наполнился теплом! — широко улыбаясь Берте, сказала она.

— Я рада вернуться домой. — Берта вернула пожилой женщине ее улыбку.

— Пусть с вами придет радость в этот дом! — провозгласила Ханна и заключила Берту в объятия.

Все слуги склонились в поклоне, признавая ее единственной владелицей Мэллори-холла.

— Пойдемте в дом, Берта, — тихо сказала ей Ханна. — Мне кажется, что вам сейчас не помешает чашка горячего чая. Вам столько пришлось пережить во время этого процесса!

— Спасибо, Ханна, — с легкой улыбкой поблагодарила ее Берта. И тихо, так, чтобы больше никто не услышал, добавила: — Но самое страшное случилось не в зале суда.

— Мы сейчас с вами выпьем чаю, и я доложу вам о состоянии дел в замке, — быстро сориентировалась Ханна, нежно поглаживая Берту по руке. Она видела, что молодая хозяйка чем-то сильно опечалена. Это разрывало сердце Ханны, которая именно в Берте видела надежду на возрождение Мэллори-холла в его былом величии.

— Я приехала сюда зализывать раны, — усмехнулась Берта. — И я так рада, что вы, Ханна, рядом со мной. Наверное, только вы у меня и остались во всем мире.

Ханна ничего не ответила, только украдкой смахнула слезу с морщинистой щеки.

Берта и Ханна вновь сидели долгими зимними вечерами в библиотеке, но теперь молчание не было таким тяжелым. Ханна переживала вместе со своей хозяйкой и всеми силами старалась помочь ей залечить ту рану, которую нанес Холден Макгилтон.

Но она долго прожила на свете и понимала, что еще можно надеяться на хорошее, вот только боялась окрылять Берту этой надеждой.

Приближалось Рождество, и забот в доме прибавилось. Берта хотела во что бы то ни стало организовать в Мэллори-холле праздник для ребятишек из детского дома, который был основан одной из прежних владелиц замка и находился в девяти милях отсюда.

Правда, в последнее время Мэллори отказались от финансовой поддержки этого детского учреждения. Пока Тереза Мэллори не вышла замуж за безродного, но очень богатого мистера Спенсера, дела семьи шли из рук вон плохо.

Берте же досталось прочное хозяйство, и ей оставалось только пользоваться плодами труда мистера Спенсера. Но она хотела употребить то, что получила случайно, на благо всем. И когда Ханна рассказала о приюте, Берта, не раздумывая ни минуты, вновь решила принять шефство над ним.

Ханна была только рада, что молодая хозяйка чем-то занята. Она боялась, что может вернуться болезнь. Мистер Дойльчи предупреждал ее, что для Берты теперь вдвойне опасны сильные потрясения, что ее рассудок так до конца и не оправился от того, что с ним сотворил Лоуренс. Лучшим лечением, по мнению доктора, было какое-то дело. И Ханна радовалась, видя, как самозабвенно отдается Берта работе по удовлетворению нужд приюта.

Большой зал Мэллори-холла должен был свободно вместить всех детей. Берта решила устроить для них настоящий костюмированный бал. Сейчас слуги старательно украшали зал ветками омелы и остролиста. Уже стояла огромная ель, вся в золотых шарах и гирляндах. А под елью лежали приготовленные Бертой подарки. Она расспросила воспитателей и подготовила для каждого маленького гостя Мэллори-холла личный подарок, в котором было то, о чем ребенок давно мечтал.

Берта так уставала в заботах о празднике, что у нее просто не было времени днем думать о Холдене, но она безумно боялась ночей. Ее тело ждало его поцелуев, его ласк, и она ничего не могла с собой поделать.

Наступил сочельник. Они собрались с Ханной в столовой на праздничный ужин, но кусок не лез в горло Берте. Она ковыряла вилкой в своей тарелке и так и не съела ни кусочка.