Нежный хищник

— Следи за тем, что говоришь, жена моя.

— Не смей так меня называть! То, что в твоей стране до сих пор придерживаются варварских обычаев, представляющих интерес для антропологов, не означает…

Прежде чем она успела закончить, Тарик вскочил на ноги и схватил ее за плечи.

— Не смей со мной разговаривать таким тоном!

— Ты говоришь своему слуге, что я твоя жена, и при этом тебе не нравится мой тон! Я не знаю, действительно ли ты настолько глуп или оторван от реальности…

Тарик поцеловал ее. Хотя он никогда раньше не применял насилия по отношению к женщинам, в данный момент это был единственный способ заставить ее замолчать.

Кроме того, ему нравился ее вкус.

Мэдисон пыталась высвободиться, но он крепче прижал ее к себе.

— Можешь ненавидеть меня сколько угодно, хрипло произнес он, — но ты будешь мне подчиняться. Будешь меня уважать. — Его глаза потемнели. — А когда я отнесу тебя в свою постель, ответишь на мою страсть, потому что ты хочешь этого, habiba. Всегда хотела и будешь хотеть, несмотря на всю свою ненависть ко мне.

Он поцеловал ее снова, и на этот раз ее губы покорно приоткрылись. В этот момент им завладели более сильные и опасные эмоции, чем желание, бушующее у него в крови. На секунду он замер в нерешительности, но Мэдисон прильнула к нему всем телом, и он забыл обо всем на свете.

Подхватив ее на руки, Тарик отнес ее в комнату отдыха и закрыл плечом дверь. Он опустился вместе с женой на кровать.

— Я тебя ненавижу, — прошептала она, наклоняя его голову для очередного поцелуя.

Желание раздирало его на части, но он на этот раз не стал торопиться и медленно расстегнул ей рубашку и джинсы.

Догадывалась ли она, как сексуально в них выглядела?

Затем он начал покрывать поцелуями ее нежную грудь цвета спелого персика. Его рука скользнула ей под трусики, и Мэдисон вскрикнула. Пытаясь уцепиться за остатки здравого смысла, он заглушил ее вскрик поцелуем.

— Пожалуйста, — прошептала она, потянув за его рубашку. Он немного отстранился и, сняв ее, почувствовал, как ладони Мэдисон скользят вниз по его груди и животу. Когда ее рука накрыла его возбужденную плоть, он стиснул зубы и несколько секунд упивался мучительным наслаждением, после чего схватил ее запястья, пока не стало слишком поздно.

Мэдисон дрожала от желания, но он знал, что овладеть ею сейчас было бы неправильно.

Она ждала ребенка. Она устала. Разрывалась между ненавистью и желанием.

А ему было от нее нужно нечто большее, чем просто секс. Нечто, чему он пока не нашел названия.

В комнате было темно и прохладно. Тарик укрыл Мэдисон краем покрывала и положил ее голову себе на плечо. Ее дыхание щекотало ему кожу, когда он нежно провел рукой по ее животу, где рос их малыш.

— Спи, habiba, — мягко произнес он.

Она сердито посмотрела на него.

— Не смей указывать, что мне делать, Тарик! Я тебе не…

Она зевнула, и он улыбнулся. В следующее мгновение она уже спала.

Глава восьмая

Проснувшись, Мэдисон испытала потрясение.

Она лежала на огромной кровати под балдахином в просторной комнате с высоким потолком. Тонкие шифоновые занавески рассеивали свет, проникающий сквозь стеклянную стену.

Прохладное постельное белье нежно касалось ее кожи.

Ее обнаженной кожи.

Резко приподнявшись в постели, Мэдисон натянула простыню до подбородка и изумленно огляделась по сторонам.

Где я?

Последнее, что она помнила, — это то, как Тарик отнес ее в комнату отдыха в своем самолете, раздел и ласкал.

Мэдисон закрыла глаза.

Неужели она заснула в его объятиях? Кажется, она положила голову ему на плечо, и его дыхание согревало ей висок.

Что было потом? Воспоминания были смутными. Самолет приземлился, и Тарик завернул ее в одеяло и отнес в автомобиль, который помчал их куда-то с головокружительной скоростью.

— Мэм?

Глаза Мэдисон распахнулись, и она увидела в дверях пожилую женщину. На ее лице застыла смущенная улыбка.

— Простите меня, моя госпожа. Я стучала, но ответа не было.

— Ничего страшного. — Мэдисон вежливо улыбнулась в ответ. — Как вас зовут?

— Я Захара, ваша служанка.

Моя служанка?

— Я принесла вам чай с мятой.

— Чай с мятой, — весело ответила Мэдисон. — Звучит заманчиво.

— Вы будете пить его в постели или мне отнести его на столик у окна?

— О… Э-э… на столик, пожалуйста. — Мэдисон помедлила. — Захара?

— Да, моя госпожа?

— Где я нахожусь?

Брови женщины поползли вверх.

— Я имею в виду, — быстро нашлась Мэдисон, — как называется это место?

Наверное, у нее сейчас было такое же выражение лица, как у туриста, который однажды спросил ее, где находится Эмпайр-стейт-билдинг, когда сам стоял прямо напротив него.

— Золотой дворец, разумеется.

Золотой дворец.

— Ну конечно же, — сказала Мэдисон. — А… а какой это город?

В глазах Захары промелькнула тревога.

— Мы находимся в Дубааке, моя госпожа.

— Правильно. В Дубааке. А город какой?

— Дубаак — это город-государство, — послышался мужской голос. В комнату вошел Тарик и жестом отпустил служанку. — Можешь идти, Захара.

Поклонившись, женщина вышла. Закрыв дверь, Тарик прижался к ней спиной и сложил руки на груди. Сердце Мэдисон учащенно забилось. Он выглядел по-другому. Внушительнее и красивее, если это вообще возможно. На нем были потертые джинсы, рубашка цвета слоновой кости и сапоги для верховой езды.

— Доброе утро, habiba. Ты хорошо спала?

— А тебе не все равно?

Он ухмыльнулся.

— Хорошее начало супружеской жизни.

— У нас с тобой нет никакого начала.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я не хочу, чтобы ты входил ко мне без стука, Тарик. Где моя одежда?

Он еще шире заулыбался.

— Ты имеешь в виду, кто тебя раздел и уложил в постель?

Почему ему всегда удавалось вогнать ее в краску?

— Отличный вопрос, хотя у меня есть вопросы поважнее. Но я не стану их задавать, пока не поднимусь с постели и не оденусь.

— Тебе никто не мешает.

— Ты мне мешаешь.

— Тебе не кажется, что поздновато разыгрывать из себя скромницу? — вкрадчиво произнес он.

— Черт бы тебя побрал, Тарик…

— Захара раздела тебя и уложила в постель.

Он понял — она ожидала совсем другого ответа. Ее лицо, такое красивое в утреннем свете, выражало изумление.

— Было бы неправильно, если бы это сделал я.

— Но я думала… я имею в виду, если ты и я… если мы действительно…

— Муж и жена , habiba. Ты искала эти слова?

— Не играй со мной.

— Вставай, — сказал он, — и приведи себя в порядок.

— В порядок? Но как? У меня ничего…

— В гардеробной полно одежды для тебя.

— Она принадлежала последней из женщин, которых ты похищал и привозил сюда?

Тарик стиснул зубы. Неужели она думает, что он станет с ней спорить? Клясться, что никогда не приводил сюда женщин? Ей незачем об этом знать. Пройдя в гардеробную, мужчина взял шелковый пеньюар и, вернувшись, швырнул его на кровать.

— Надень что-нибудь подходящее, — холодно произнес он. — Мы выпьем кофе и поговорим.

— Подходящее для чего?

Он посмотрел на женщину, которая сидела в его постели и прижимала к груди пеньюар. Ее кожа была нежной как шелк, который сейчас скользнет по ее телу, и от его прикосновений ее соски затвердеют. Тарик все еще помнил их вкус, как и аромат ее кожи. От нее пахло лесными июньскими цветами…

Он спятил? Через несколько минут они встретятся с его отцом, от которого зависит судьба их союза, а он думает о сексе, словно любвеобильный подросток.

Это она во всем виновата. Уж точно не он!

— Я задала тебе вопрос, Тарик. Подходящее для чего?

Ее губы дрожали. Ему хотелось подойти к ней, заключить ее в объятия, сказать ей…

— Я велел тебе вставать, — отрезал он. — Учись делать то, что тебе говорят, и жить будет легче. И прежде чем ты скажешь, что ненавидишь меня… Ненависть всегда была прерогативой женщины.