Нежный хищник

— Через сколько часов мы будем дома?

— Сядь, Мэдисон.

— Отвечай на мой вопрос.

Его глаза сузились.

— Смени тон, и я, возможно, сделаю это.

Что за неприятный тип!

— Не мог бы ты мне сказать, сколько осталось до…

— Шесть часов.

Она заморгала.

— Шесть?

— Мы летим уже четыре часа. Еще шесть — и мы в Дубааке.

— Я имела в виду Нью-Йорк. Если ты надеешься меня запугать, делая вид, что мы…

— Зачем мне тебя пугать, habiba? Мой дом в Дубааке. Туда мы и направляемся.

— Хочешь сказать… ты не шутил, когда говорил… Тарик поднялся.

Когда Мэдисон наконец вышла из комнаты отдыха, на ее щеках горел румянец. Сейчас она резко побледнела, и он испугался, что она может упасть в обморок. Однажды с ней такое уже произошло по его вине, но больше он этого не допустит.

Он и так уже винил себя за то, что занимался с ней любовью, не спросив ее, не навредит ли это ребенку.

— Сядь, а то грохнешься в обморок, — сказал он, и, прежде, чем Мэдисон успела возразить, схватил ее за руку и усадил рядом с собой на диван.

— Нет, — прошептала она.

— Прислонись ко мне.

— Я в порядке.

— Разве я спрашивал твое мнение, habiba? Прислонись ко мне.

Мэдисон хотела проигнорировать его команду, но он, положив ладонь ей на затылок, притянул ее к себе, и ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Правда заключалась в том, что у нее действительно кружилась голова. Доктор сказал, что у нее отличное здоровье, но на ранних сроках беременности бывают недомогания.

— А-а, — простонала она, закрыв глаза. Покалывающее ощущение холода на затылке было таким приятным.

Должно быть, он взял из стакана кубик льда.

— Теперь лучше?

Просто восхитительно, подумала Мэдисон, но лишь кивнула в ответ.

— Причина в беременности? Ты…

— Нет, с ребенком все в порядке.

— Возможно, нам не следовало… — Тарик замолчал, и она почувствовала у себя на виске его теплое дыхание. — Возможно, нам не следовало заниматься любовью.

Мэдисон подняла глаза.

— То, чем мы занимались, — ответила она, — называется секс.

— Прислонись ко мне, черт побери.

Он снова положил ладонь ей на затылок.

— Может, тебе следует что-нибудь съесть?

— Мы только что пообедали.

— Несколько часов назад, — возразил Тарик. — Кроме того, теперь ты должна есть за двоих, забыла? Юзуф!

Стюард появился мгновенно, словно из волшебной лампы Аладдина.

— Мой господин?

— Принеси нам чего-нибудь холодного. Сока или воды.

— Сейчас, ваше высочество.

Поклонившись, Юзуф направился в сторону кухни, но Тарик задержал его.

— Сэр?

— Принеси еще что-нибудь сладкое. Пирожные или шоколад.

— Конечно, ваше высочество.

— И побыстрее.

— Да, сэр.

Когда стюард удалился, Мэдисон издала смешок.

— Если он задержится, ты прикажешь его четвертовать?

— Очень смешно. Тебе лучше?

— Да, я могу встать.

— Не можешь. — Она услышала, как кубик льда упал в стакан. — Ты можешь медленно поднять голову. Так. Хорошо. — Он обнял ее за плечи. — Сиди спокойно и глубоко дыши.

— «Спасибо» и «пожалуйста» не входят в твой словарный запас?

— Прости?

— Я сказала…

— Я слышал, что ты сказала.

Вернулся Юзуф с подносом. Взяв стакан с апельсиновым соком, Тарик поднес его к губам Мэдисон.

— Пей.

— Ради бога, я беременна, а не… — Ее взгляд упал на побледневшее лицо Юзуфа. — Я беременна, — прошипела она, обращаясь к Тарику, — а не больна. Не нужно держать мне стакан.

Тарик нахмурился, но передал ей стакан. Она жадно выпила сок.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— Я обращаюсь к Юзуфу. — Мэдисон улыбнулась стюарду, который с ошеломленным видом забрал у нее стакан и поспешно удалился.

Тарик сердито посмотрел на Мэдисон.

— Думаешь, оскорбляя меня, ты обретешь союзников?

— Когда ты отвезешь меня домой?

— Я задал тебе вопрос.

— Сначала ответь на мой.

Черт побери, эта женщина просто невыносима! Знакомы ли ей правила приличия? Он поговорит с ней о ее поведении, и чем скорее, тем лучше.

— Не раньше, чем ты мне скажешь, что с тобой все в порядке.

— Я уже говорила тебе.

— Я не это имел в виду. — Тарик стиснул зубы. — Я о том, что было раньше. — Он с трудом подбирал слова. — Когда мы занимались любовью, я не сделал тебе больно?

— Повторяю, мы занимались не любовью, а…

— Мэдисон. Прошу тебя, ответь. Я сделал тебе больно?

Пожалуйста? Это что-то новенькое.

Ей хотелось солгать, но какой был в этом смысл?

— Нет, — ответила она.

— Это хорошо. Потому что я не подумал.

— Извиняться уже слишком поздно.

Его глаза сузились. Он взял ее лицо за подбородок и развернул так, чтобы она посмотрела на него.

— Я не извиняюсь. Я был бы полным идиотом, если бы стал извиняться за то, что произошло между нами в постели. — Он сделал паузу. — Но мне следовало подумать о твоем положении. О ребенке.

— О малыше.

— Именно так я и сказал.

— Ты сказал «о ребенке». Ты всегда называешь его либо так, либо своим наследником.

— Я не пытаюсь с тобой поссориться, Мэдисон. Я просто спросил тебя, все ли в порядке с ребенком… с малышом.

— Мой малыш в порядке. — Она зарделась. — Секс может повредить ребенку только в том случае, если мужчина насильно овладевает женщиной.

— Судя по тому, как ты стонала от удовольствия в моих объятиях, этого не было.

— Но если бы ты не затащил меня в этот самолет. Если бы…

— В любом случае ты бы в конечном итоге оказалась в постели со мной.

— Это ложь!

— Нет правда, и ты прекрасно это знаешь. Мы хотели друг друга с самого начала. Ты бы забеременела от меня естественным образом.

Мэдисон посмотрела на него. Его серые глаза блестели, и это означало, что он возбужден.

Но он опять уклонился от ответа на ее вопрос, и она снова разозлилась.

— Я не знаю, почему мы об этом говорим. Я только хотела узнать…

К ним подошел Юзуф с тележкой.

— Я тут принес кое-что еще помимо торта и пирожных, ваше высочество. Мне…

Тарик жестом отпустил его.

— Мы сами себя обслужим.

Поклонившись, стюард удалился. Тарик открыл блюда с пирожными, фруктами, хлебом, сыром и шоколадом. Все выглядело и пахло просто восхитительно.

Наполнив тарелку, Тарик поставил ее перед Мэдисон.

Ее так и подмывало отказаться. Сказать ему, что она не одна из его слуг, приученных вставать и садиться по его команде, но вдруг у нее заурчало в желудке. Тарик рассмеялся, и она, метнув в него ледяной взгляд, набросилась на еду.

Опустошив тарелку, Мэдисон выпила еще апельсинового сока. Затем появился Юзуф с горячим чаем.

— Спасибо, — поблагодарила его Мэдисон, и он покраснел.

— Всегда к вашим услугам, моя госпожа.

— Принцесса.

Они оба уставились на Тарика. Взяв руку Мэдисон в свою, он улыбнулся ей, но в его взгляде читалось предупреждение.

— Эта леди оказала мне большую честь, став моей женой.

— Нет, — отрезала Мэдисон, и Тарик так сильно сжал ее руку, что она поморщилась.

— Моя жена хочет, чтобы это как можно дольше оставалось тайной, — сказал Тарик, поднося ее руку к своим губам, — но, поскольку мы скоро прибудем в мою страну, я подумал, что пора сообщить всем нашу новость. Юзуф, ты первый, кто узнал.

Юзуф просиял.

— Это замечательная новость, сэр, и для меня большая честь узнать ее первым. Желаю вам долгой и счастливой совместной жизни.

— Спасибо, — улыбнулся Тарик — А сейчас я бы предпочел, чтобы нас оставили наедине до конца полета.

Когда стюард удалился, Мэдисон вырвала свою руку из руки Тарика и соскочила с дивана.

— Можешь лгать сколько угодно…

— Это не было ложью, — спокойно ответил Тарик. — Или ты уже забыла, что я рассказывал об обычаях своего народа?

— Но это не является обычаем моего народа и остального цивилизованного мира!