Будь здоров

– Убббью-ю-ю!!

– Кого? – испугался я не на шутку.

– Тебя!… И ее!!

– Да, послушай же, наконец! Я поклялся графу! Что мне оставалось делать?

– Что делать?… Ты охмурить его дочку поклялся?!… Я так и знала! – продолжая яростно вырываться из моих объятий, прорычала жена. – Шашни с кем попало заводишь, кот похотливый! а мне – успокойся?!

Я перестал удерживать Свенту. Отступил на шаг и, глядя прямо в яростно сверкающие изумрудные – любимые – глаза, ровно произнес.

– Я. Ни с кем. Шашни. Не. Заводил. Оправдываться мне не в чем.

– Хорошо! – сдерживая бурное дыхание, разрешила жена. – Рассказывай.

Я рассказал еще раз во всех подробностях: как встретил отряд графа; исцелил его воинов и дочь; как граф обещал мне за это проводить в Элморию, но на замок напали, и нам пришлось уходить через пещеры; как Олисия строила планы насчет моей женитьбы; как не верила ни одному моему слову…

– И что? Ты с ней совсем не…? – все еще подозрительно спросила Свента.

– Чем хочешь, поклянусь!

– «Не клянись ни матерью, ни отцом, ни хлебом…, а пусть слово твое будет да – да, нет – нет» – процитировала мне известное изречение жена.

– Нет, – твердо сказал я. – Ни с кем и ничего.

– Хорошо. Но курице этой я сейчас мигом порядок в прическе наведу! – угрожающе сказала Свента, схватилась за рукоять кинжала и устремилась к двери – едва успел перехватить.

– Жаль, что ты не прихватила то кремовое платье.

– Какое платье? Зачем не прихватила? Почему платье? – она остановилась, недоумевая, и вопросительно посмотрела на меня. Это мне и надо было. Теперь осталось развить успех – еще не хватало, чтобы женушка покалечила исцеленную.

– Ну, как же? – с деланным недоумением ответил я. – Самое страшное оружие женщины – красота. И ты им великолепно владеешь…, – потом искренне добавил, – лучше всех в мире. А Олисия, кстати, обожает, когда в ресторане все мужчины смотрят исключительно на нее, знаками внимания одаривают, по вечерам на танец приглашают… Сейчас, правда, еще утро, но… Свента с минуту задумчиво постояла, кивнула и деловито спросила.

– Где здесь ванна? Кремовое я не прихватила, но есть бирюзовое. Распорядись пока, чтобы сюда доставили мой багаж. В нем, кстати, новая одежда и для тебя припасена. Так что, умывайся и тоже одевайся.

Через сорок минут мы были готовы… к бою. Свента надела длинное приталенное платье; соорудила на голове красивую прическу; надела брачный браслет, сережки с бирюзой, перстень с изумрудом и подаренный мной кулон-доспех. Выглядела она в потоке света Солано, льющегося в окно, просто изумительно. Я тоже щеголял в новом камзоле, крахмальной белой рубахе и брюках… бирюзового цвета. Чем еще хороши безобъемные сумки – вещи, в нее положенные, не комкаются, не мнутся, а лежат, будто каждая в своей ячейке. Выходя из комнаты, я отметил отсутствие привычной пары егерей на скамеечке неподалеку от порога.

В ресторан мы вошли в тот момент, когда там находилась большая часть местного высшего света: офицеры, торговцы, чиновники и зажиточные ремесленники. В будние дни все эти достойнейшие люди предпочитали завтракать и ужинать в ресторане, приобщаясь к высокому искусству затейника-повара. Графиня, как всегда, сидела боком ко входу и, окруженная группой ловеласов, делала вид, что завтракает. Как раз в этот момент Олисия отвернулась от двери, слушая комплименты лейтенанта егерей. Он, распушив павлиний хвост, не утруждал себя придумыванием новых образов и сравнений, целиком заимствуя готовые из книги «Куртуазные комплименты и высказывания, угодные благородным дамам во время светской беседы». В свое время пролистал и я этот опус: «Ваши длинные ресницы щекочут мое сердце»; «Ваши кудри напоминают мне волны морские» и так далее. Олисия с готовностью кокетливо хихикала и жеманно поводила плечами – видимо, так, по ее мнению, следует вести себя благородной девушке в обществе кавалера.

Лейтенант мельком поднял глаза на вход, да так и застыл на полуслове. Взгляд его словно намертво прибили к дверям. Очень быстро в зале установилась тишина. Лица некоторых присутствующих мужчин помоложе выражали то же, что и у Сена при визитах Свенты в нашу комнату в общежитии. Сейчас и здесь, пусть на время, но каждый из них стал немного Сеном – восторженным почитателем богини Свентанианы. Когда хотела – жена умела произвести нужное впечатление.

Мы постояли на пороге, затем, оглядев зал, прошли в сопровождении засуетившегося метрдотеля к свободному столику. Прежде чем присесть на предупредительно отодвинутые стулья я объявил.

– Господа и дамы. Вы все знаете меня. Я временно замещаю господина травника в вашей больнице. А теперь позвольте представить вам мою жену – леди Свентаниану деи Брасеро, младшую дочь герцога деи Маринаро. Она прибыла сегодня утром, дабы сколь возможно сократить время нашей разлуки.

Люди зааплодировали, встали со своих мест и многие поспешили к нам – представиться. Для этого городка прибытие дочери могущественного герцога было событием неординарным. Первыми с уверениями в своем почтении кинулись давешние ловеласы. Графиня была в шоке. Глаза ее стали огромными и круглыми, казалось, занимая все пространство бледного, как мел, лица. Ее впервые в жизни откровенно проигнорировали те, кто только что уверял ее в совершеннейшем к ней почтении и добивался всеми путями благосклонного взгляда. Впрочем, многое здесь для нее происходит «впервые в жизни».

Наконец, целования ручки, реверансы и рукопожатия закончились; мы разместились за столом, сделали заказ и, не спеша, в полном соответствии с правилами этикета приступили к трапезе. Специалисты по женским сердцам прочно забыли малолетнюю графиню и переключились на новый объект. Тот же лейтенант, оттеснив всех, стал сыпать комплиментами, изо всех сил стараясь привлечь внимание моей жены. На меня он посматривал свысока, считая, по-видимому, какого-то травника не достойным быть конкурентом такому красавцу, как он. Вроде и не юнец, а делал ту же ошибку, что и графиня. В отношении нас со Свентой, во всяком случае.

Наше выступление подходило к концу, когда в зал вошли пятеро мужчин в форменных плащах КСОР. Все были вооружены. Рядом с главным в этой команде крутился господин Боантир. Что-то шептал тому на ухо, то забегая вперед, то приотставая, под конец кивнул головой в направлении нашего столика и остановился. Двое пришельцев остались у дверей; еще двое прошли к окнам; главный подошел, холодно посмотрел на нас со Свентой и представился.

– КСОР. Лейтенант Берзилиан. Вы – травник Алониус?

– Мое имя Филлиниан деи Брасеро.

– Но вы называли себя Алониусом?

– Вот там сидят его агенты. Я сам слышал, как эта девчонка называла его так, – вылез Боантир в приступе шпиономании.

– Да. Некоторое время я пользовался этим именем. Вынужден был…

– Вы должны пройти с нами.

– Он. Никуда. Не пойдет, – гневно сверкая глазами, привстала со своего места Свента.

– В таком случае я вынужден буду применить силу. Имейте в виду – сопротивление сотрудникам КСОР при исполнении может усугубить его вину.

Около каждого из пятерки ксоровцев, казалось, прямо из воздуха возникли мои охранники, внимательно и цепко контролируя каждое их движение. К главному подошел капитан и тихо сказал.

– У меня приказ охранять этих персон от любого! – подчеркнул он, – посягательства.

«Свой свояка видит издалека» – оба ксоровца, по-видимому, мгновенно узнали друг в друге коллег.

– У меня тоже приказ. Доставить их в Заллир.

– Сейчас подойдет наш начальник, и, думаю, все прояснится. Извольте подождать – за ним уже отправлен человек.

Ждать нам долго не пришлось – городок маленький, все под боком. Порученец генерала появился буквально через пару минут, и они вместе с лейтенантом отошли в сторонку. Быстро о чем-то поговорили; лейтенант коротко кивнул и, знаком показав своим людям следовать на выход, направился прочь из ресторана. Наперерез ему бросился господин Боантир.

– Как же так, господин лейтенант? – проблеял он. – А шпионы? Что с ними?