Страница 30 из 71
- Ты ш-ш-то, сомневаеш-ш-шься в том, что я с-с-сдержу эту клятву?
Принцесса пожала плечами, закрыла глаза и начала говорить:
- В этой жизни люди по-настоящему ценят только три вещи: свободу, деньги и власть… Свобода - это возможность делать то, что тебе вздумается. Деньги - средство, позволяющее расширить горизонты своих возможностей. А власть… власть - это приправа, придающая Жизни настоящий вкус. Те, у кого есть и то, и другое, и третье - уже не люди. Они - боги. Ибо стоят над Законом и вершат чужие судьбы…
Леди Даржина криво усмехнулась:
- Не забыла… Что ж, ты в чем-то права. Вернее, не так: тогда, десять лет назад, я действительно могла бы нарушить любые клятвы… А сейчас… сейчас - нет! Граф Логирд знал, что мне предлагать…
- Все равно я считаю, что этого мало… - глядя ей в глаза, ответила Илзе.
Старуха побледнела(!), вжалась в спинку кресла, затравленно посмотрела на отца, потом на Брюзгу, и, видимо, почувствовав, что слова Илзе имеют вес, понуро опустила плечи:
- Граф Логирд! Я… готова сказать вам Слово…
- Три… - холодно уточнила Илзе.
Леди Даржина потерла ребра под левой грудью, осторожно прикоснулась к торчащей из левого уха игле и угрюмо согласилась:
- Все три… Но… только вам… ну… и… вашему сыну…
…Всю дорогу до своих покоев Илзе мрачно молчала. А, ввалившись внутрь, мертвым голосом попросила Кристу оставить нас наедине. И, с трудом дождавшись, пока служанка уйдет, еле переставляя ноги, поплелась в спальню. Пока я думал, оставаться мне или уходить, оттуда раздался глухой удар, потом второй - и я, ворвавшись внутрь, увидел, как она падает на кровать. Прямо в платье.
Удивленно покосившись на показавшиеся из-под подола босые ступни, я оглянулся по сторонам, нашел взглядом валяющуюся у дальней стены туфельку, и, подумав, присел на покрывало.
Несколько минут ожидания, и Илзе, словно продолжая начатый ранее разговор, глухо поинтересовалась:
- Знаешь, что она сказала мне потом? Ну, после слов о свободе, деньгах и власти…
- Нет…
- 'А у тебя, маленькая тварь, не будет НИЧЕГО! Ни мужа, ни любви, ни детей! Да что там любовь - ты не получишь удовольствия даже от мимолетных интрижек. Ибо впереди у тебя, грязное отродье Рендарров, только Кошмар. И смерть. Такая же жалкая, как твоя жизнь…'
- Любовь у тебя уже есть. Муж… муж - тоже… - прикоснувшись к ее ладони, тихонько сказал я. - А Кошмара уже не будет. Никогда…
Илзе сжала руками виски и застонала:
- Кошмар со мной… Всегда… Тут, в моей душе… Стоит закрыть глаза - и я оказываюсь в нем…
Я придвинулся к ней поближе, запустил пальцы в ее волосы и нежно погладил по затылку:
- А так?
Илзе замерла… и расслабила плечи:
- Так - нет: когда ты ко мне прикасаешься, я вообще перестаю соображать…
- Тогда как насчет массажа?
Вместо ответа девушка выгнула спину, и я, улыбнувшись, взялся за шнуровку ее корсета…
…Я массировал ее шею и плечи, вслушивался в ее дыхание, анализировал только что закончившийся разговор и думал о том, что избавить ее от воспоминаний о Кошмаре будет безумно сложно. Прежде всего потому, что каждая встреча Илзе с ее родственницами будет заставлять ее вспоминать.
Да, обе королевы дали вассальную клятву, да, они сказали эти самые Слова - но в результате их отношение к Илзе стало еще хуже: благодаря вмешательству 'маленькой твари' и 'грязного отродья Рендарров' они были вынуждены отдать свои жизни в руки отца.
Стоило вспомнить взгляд, которым задыхающаяся от Защитного Слова Даржина Нейзер 'наградила' Илзе, как пропадали всякие сомнения - она будет мстить. Непременно. И, скорее всего, тогда, когда мы с отцом покинем Вэлш - то есть, скорее всего, весной.
Озадачить Кузнечика? Но что он один сможет сделать против двух женщин, жаждущих отомстить за испытанный страх и унижение? Против тех, кто всю свою жизнь оттачивал искусство придворной интриги?
'Вам и вашему сыну придется провести остаток жизни здесь, в замке Красной Скалы. На правах членов моей семьи…' - грустно повторил я про себя. - 'Кроме того, вам придется дать мне слово, что вы никогда не воспользуетесь своим даром против моего сюзерена и его подданных…'
Увы, эта формулировка оставляла слишком много простора для маневра. А вынудить отца ее пересмотреть не представлялось возможным: он уже принял обе клятвы. То есть начал относиться к ним, как к Закону. И, соответственно, не оставил мне возможности для ответных действий… Или все-таки оставил?
'Оставил!!!' - мысленно воскликнул я, найдя довольно простой выход: для того, чтобы защитить Илзе от любых поползновений ее родных, требовалось просто забрать ее в Арнорд. И поселить в городском доме!
…Видимо, облегчение, которое я почувствовал при этой мысли, как-то сказалось на моем дыхании или движениях рук, так как Илзе, еще мгновение назад растекавшаяся по кровати, вздрогнула, уперлась рукой в покрывало, приподняла правое плечо и встревоженно посмотрела на меня:
- О чем ты только что подумал, милый?
Я с трудом оторвал взгляд от невольно продемонстрированной мне груди, прикоснулся тыльной стороной ладони к своему лицу, почувствовал, что горю, и покраснел еще сильнее:
- Я… придумал, как… справиться с Кошмаром в твоей душе…
- Как?
- Расскажу… Если ты ляжешь…
Илзе сообразила… и улыбнулась. Так, что у меня мгновенно пересохло во рту, а сердце начало биться с перебоями. Потом легла, вытянула руки вдоль тела и закрыла глаза:
- Знаешь, мне нравится, когда ты на меня смотришь… Вот так, как сейчас… Это так приятно…
- А мне нравится на тебя смотреть… - вырвалось у меня. - Ты очень красивая… Только я боюсь… самого себя…
Илзе пожала плечами:
- А я не боюсь. Нисколечко. Ни тебя, ни себя: ты - настоящий мужчина. И мой муж… Смотри, сколько хочешь…
Я представил, как она переворачивается на спину, как колыхнется ее грудь, и… рванул ворот камзола, ставший вдруг жутко тесным. Вздох, другой - и я замер, испугавшись, что Илзе может решить, что я раздеваюсь! Взгляд на ее лицо - и этот страх куда-то улетучился: глаза Илзе были закрыты, а на губах играла счастливая улыбка.
Я смахнул со лба выступившие на нем капельки пота, кое-как заставил себя успокоиться, еще пару раз глубоко вдохнул, и, решив, что смогу нормально говорить, буркнул:
- Так вот, о Кошмаре…
Получилось хрипловато и как-то… нервно, что ли? Я облизал губы, несколько раз напряг и расслабил мышцы спины, а потом продолжил:
- В общем, всю зиму я буду рядом с тобой. А весной заберу тебя в Арнорд…
- От мамы и Даржины? - мгновенно сообразила Илзе.
- Да…
- Я не поеду…
- Что?
- Я останусь тут… - твердо сказала принцесса. Потом набросила на себя край одеяла, перевернулась на бок и хмуро посмотрела на меня: - Знаешь, лучше бы вы их убили…
Я вытаращил глаза:
- Н-не понял?
Илзе закусила губу, угрюмо посмотрела куда-то сквозь меня и криво усмехнулась:
- Ты и твой отец - чистые и прочные, как алмаз. Вы по-настоящему преданы своему сюзерену, вы держите свое слово в любых ситуациях, и искренне уверены, что все остальные - такие же, как вы. Увы, это не так! Пойми, моя мама и Даржина - это две ядовитые змеи, только и ждущие возможности ужалить…
- Они сказали нам все три Слова! - попробовал возразить я. - И теперь…
Илзе грустно вздохнула:
- Даржина права: ты плохо знаешь женщин! Вернее, не знаешь их совсем… Вспомни, как они говорили вам эти самые слова?
- Нехотя… с ненавистью глядя на тебя… При этом леди Даржина была бледной, как полотно, а твоя мать - красной, как вареная свекла…
- Я не о том. Главное, что поодиночке! Они близкие родственницы, знают друг друга не один десяток лет, оказались в одной и той же безвыходной ситуации - и все равно до смерти боятся за свою жизнь и свободу сознания!
Я вспомнил свои ощущения и согласно кивнул:
- Ну да!
- А теперь задумайся вот о чем: они считают тебя и графа Логирда врагами! Значит, обязательно заключат союз против вас…