Уступи соблазну

— Держись за мной.

Краем глаза она увидела, что Эдмонд кивнул. Как и она, он следил за приближением мужчин, но в отличие от нее в душе у него не было ни капли страха.

Наемники окружили их, и двое бросились в яростную лобовую атаку. Джарвис встретил ее, отбросил их назад, но был немедленно атакован остальными, а тем временем двое мужчин подкрадывались к нему с обеих сторон.

Заметив их, Мэдлин нагнулась, набрала пригоршню песку и швырнула его в лицо гиганту слева. Он выругался и остановился, чтобы протереть глаза, а она, став впереди Эдмонда, подняла меч и нанесла удар низкорослому мужчине, подбиравшемуся к Джарвису справа.

Отскочив назад, мужчина выпучил от удивления глаза и с возмущением выкрикнул:

— У суки клинок!

Мэдлин хотела догнать его, но не решилась оставить незащищенной спину Джарвиса, который тем временем повернулся к остальным нападающим. Отступив назад, Мэдлин взглянула налево — как раз вовремя, чтобы увидеть, как гигант поднял свой короткий меч и двинулся на Джарвиса.

Вскинув клинок, она успела отразить удар и задохнулась, когда его сила отдалась у нее в плече. Скрестив меч и кинжал в форме латинского «V», она подняла их вверх, заставив гиганта отшатнуться, но он снова поднял меч, и тогда она вскинула скрещенные лезвия, поймав его клинок в ножницы.

Пронзительно вскрикнув, гигант повалился на песок.

Взглянув вниз, она увидела, что Эдмонд вытаскивает свой нож из мясистого бедра гиганта чуть выше колена, и одобрительно кивнула. Они одновременно отвернулись, оставив его выть, ругаться и кататься по песку, — он был достаточно большим, чтобы успешно препятствовать другим напасть с этой стороны, — и поспешили защитить Джарвиса с другого бока — очень вовремя.

Джарвис рассчитался еще с двумя — тоже не местными, — но появились еще трое отчаянных мужчин, твердо решивших захватить их. Двое напали на Джарвиса, выманив его вперед, а остальные, подождав, набросились на него слева…

Мэдлин снова вскинула меч, приняла удар одного из нападающих и отбила его клинок, но мужчина проявил проворность и ловкость и, быстро повернувшись, перенес свою атаку с Джарвиса на нее.

Мэдлин внезапно оказалась лицом к лицу с лондонским громилой, огромным парнем, который был по крайней мере вдвое сильнее ее. Ее руки устали держать вверху скрещенные клинки с зажатым между ними его клинком… а он прочно стоял, расставив ноги, невозмутимо покачиваясь и сжимая в руках рукоятку своего меча, и злобно улыбался в ответ на ее сопротивление.

У Мэдлин начало сводить мышцы рук, а потом они задрожали. Она заглянула мужчине в глаза… и, подняв ногу, изо всей силы ударила его в пах. От боли у него перекосилось лицо, и, издав утробный рев, он согнулся, выпустив меч, чтобы схватиться за больное место, — и громко взвыл, когда Эдмонд, бросившись вперед, ножом нанес ему удар в бедро и снова встал за спину Мэдлин.

Она бросила на брата всего один взгляд — этого было достаточно, чтобы увидеть, как блестят его глаза; Эдмонд был в неописуемом восторге.

Протяжно вздохнув и молясь, чтобы ее стучащее сердце не выпрыгнуло из груди, Мэдлин убедилась, что они достаточно защищены с обеих сторон двумя упавшими мужчинами, и, снова обратив взгляд вперед, услышала, как Чарлз протяжно произнес:

— Прошу прощения.

А секундой позже последний мужчина, напавший на Джарвиса, рухнул на песок.

Джарвис дышал чаще обычного, но, разглядывая неподвижное тело у своих ног, бросил Чарлзу:

— Испортил удовольствие.

— Ты слишком долго возился, — пожал плечйми Чарлз и окинул взглядом пространство вокруг Джарвиса. — Здесь все в порядке?

Опустив меч, Джарвис повернулся кругом; он постоянно бросал взгляды в сторону Мэдлин и Эдмонда и знал, что они не ранены. Все это время он настолько остро чувствовал их присутствие, что был вынужден напоминать себе, что нельзя ни зрительно, ни мысленно отвлекаться от сражавшихся против него мужчин, — он должен был заставить себя поверить в способность Мэдлин защитить Эдмонда…

Но чего Джарвис совершенно не ожидал, так это того, что она защитит его.

Однако Мэдлин это сделала, и успешно. Хотя Джарвис предугадывал каждое нападение до того, как она предпринимала какие-либо действия, и сделал бы все, чтобы избежать самого худшего, Мэдлин — при умелой поддержке Эдмонда — спасла его по крайней мере от нескольких опасных ран.

Взглянув на Мэдлин, он увидел у нее в глазах беспокойство — и что-то помимо этого. Возбуждение битвы еще владело им, знакомое и мощное, но в эту ночь к нему примешивались и какие-то другие эмоции. Джарвис почувствовал, как изгибаются в улыбке его губы, и, подняв руку, положил ее на плечи Мэдлин, притянул ее к себе и опустил лицо в ее волосы.

— Спасибо тебе, — шепнул он ей на ухо, крепче прижав к себе, а потом отпустил настолько, чтобы взглянуть на Эдмонда. — И тебе спасибо — ты молодец. — Он кивнул и улыбнулся. — И ты исполняешь приказы.

— Мы — великолепная команда!

Эдмонд просиял и выставил напоказ свой нож.

— Верно! — рассмеявшись, согласился Джарвис.

Прежде он никогда не сражался в команде, но подумал, что теперь придется к этому привыкать.

Руки Мэдлин прижимались к нему — ладонями к его до сих пор влажной груди. И он, и она оба были мокрыми и по грудь покрыты песком, но огонь ликования постепенно разгорался внутри Джарвиса, не давая ему возможности замерзнуть.

Рука Джарвиса оставалась на плечах Мэдлин, а сама Мэдлин с абсолютно счастливым видом прижималась к боку Джарвиса, — и в таком положении они повернулись, чтобы окинуть взглядом берег.

Чарлз и Эйбел вместе с бойцами из лодок волокли и подталкивали побежденных — как местных, так и приезжих, — собирая их в группу в нескольких ярдах от начала скалистой дорожки. Никто на их стороне, по-видимому, не получил смертельных ранений, ничего более страшного, чем рассечения и порезы; некоторые были глубокими, но угрозы для жизни не представляли. О грабителях нельзя было сказать того же самого: по меньшей мере двое из их числа неподвижно лежали на песке, а два других не могли передвигаться без посторонней помощи, и их поддерживали товарищи.

Идя вместе с Мэдлин и Эдмондом к собравшимся, Джарвис становился все мрачнее. Он понимал, что будет еще много смертей; независимо от того, что случилось с лондонцами, выжившие грабители будут повешены. Как бы строго ни относился закон к их деятельности, здесь, в Корнуолле, где большинство семейств были тесно связаны с морем, грабители не вызывали ненависти.

Неудивительно, что мысли Мэдлин шли в том же направлении.

— Нужно убедиться, что их семьи не пострадают за их действия, — тихо сказала она.

И Джарвис согласился. Даже близкие члены семьи часто не имели понятия, что их любимые занимаются гнусным ремеслом.

— Джон Миллер будет расстроен.

Мэдлин сдержанно кивнула.

Они обошли побежденных, жалких людей, чтобы подойти к Далзилу, который все еще с мечом в руке стоял спиной к скалистой дорожке, так что никто не мог пройти мимо него незамеченным. Во всем его облике чувствовались едва сдерживаемые досада и разочарование, когда он вглядывался в подавленных, обессилевших людей, но его выражение оставалось мрачным, а не зловещим. Взглянув в лицо Джарвису, ондвижением головы указал на верхушку утеса у себя за спиной.

— Наверху его нет. Дороги блокированы. Кристиан там, наверху — он нашел приготовленную лошадь и сторожит ее. Двуколки нет — он днем, должно быть, успел сменить ее на лошадь.

Далзил посмотрел вниз на людей, собравшихся на песке перед ним, и их победителей, стоявших позади в ожидании приказов, и с недовольным видом присел перед гигантом, которого Эдмонд ранил ножом. Взглянув Далзилу в глаза, мужчина отшатнулся, и его маленькие глазки вспыхнули огнем.

— Твой хозяин, где он?

По группе пронесся мрачный ропот, когда Другие так же, как и гигант, оглянулись по сторонам и поняли, что оказались брошенными. Гигант немного помедлил, а потом, сплюнув, сказал: