Солнце мертвых

Если этот старикашка Забалуев не явится, она поедет в Лиходеевку самостоятельно! Конечно, лучше бы вместо Забалуева с ней поехал Митя. Она представила его невысокую фигурку, лысоватую голову, вздернутый нос — все-таки мужчина «в расцвете лет», можно сказать, симпатичный, не то что этот старый гриб архивариус.

С мужчинами Петуховой не везло. Она подавляла их своим кипучим темпераментом, а кому хочется быть подавленным? Постепенно Валентина Сергеевна стала не то что мужененавистницей, но смотрела на всех без исключения представителей сильного пола с легким презрением. Однако в глубине души отважная библиотекарша мечтала обрести спутника жизни, хотя даже себе самой стыдилась в этом признаться.

В Мите было что-то, чего ей всегда не хватало, — душевная раскрепощенность, что ли? Или детская непосредственность? Даже его отказ поехать в Лиходеевку не обидел библиотекаршу.

Так сидела она и размышляла, как вдруг раздался страшный шум. Во двор въехал мотоцикл с коляской. За рулем сидел Митя, а за его спиной скорчился Забалуев. Надо сказать, что этот мотоцикл, трофейный «БМВ», был предметом особой гордости Мити. Купил он его у какого-то спившегося отставного военного, что называется, задаром. Привел в порядок и носился по окрестностям с неимоверным грохотом.

— Экипаж подан, — сказал Митя весело.

— Он едет с нами, — добавил Забалуев, — я его не уговаривал, сам решился.

Валентина Сергеевна ни разу в жизни не ездила на мотоцикле. Она с сомнением посмотрела на странный, по ее мнению, агрегат и спросила нерешительно:

— Мы на этом поедем?

— Именно, но не «на этом», как вы изволили выразиться, а на мотоцикле марки «БМВ», — обидчиво заметил Митя.

— А куда же мне сесть?

— В коляску, и смелее.

Ей выдачи огромные очки. Мотоцикл, взревев, понесся навстречу ужасным приключениям.

До Лиходеевки добрались довольно быстро. Езда на мотоцикле Петуховой даже понравилась, хотя неимоверно трясло и обдавало пылью от проезжающего мимо транспорта.

Сразу же встал вопрос: где остановиться?

— Я думаю, — сказал Забалуев, — Валентине Сергеевне лучше всего отправиться к той старушке, у которой она останавливалась в первый раз. А мы с Митей расположимся где-нибудь в лесу: палатка у нас есть, так удобней, и внимание привлекать не будем. А то сразу пойдут вопросы: что это за компания? А вы, Валентина Сергеевна, объясните, что решили продолжить свой грибной промысел. Завтра же с утра выходите за деревню и прямо по дороге пройдите с полкилометра, там мы вас будем поджидать.

На том и порешили.

Валентина Сергеевна сошла, немного не доехав до деревни, а мотоцикл затарахтел дальше. Вот и знакомый дом. Хозяйки не было видно, и Петухова нерешительно остановилась у калитки. Вспомнились последние слова этой бабки (зовут ее вроде Агриппина Кузьминична?). Что такое она там говорила? Мол, через день увидимся? «Ну что ж, и бабка замешана в эту историю», — со странным удовлетворением констатировала Валентина Сергеевна.

Ничего больше ее не удивляло.

— А, это ты, Валечка! — неожиданно раздался веселый возглас. — За грибами своими вернулась?

Библиотекарша чуть не подпрыгнула с испугу. У нее за спиной стояла Агриппина Кузьминична.

Давненько ее никто не называл Валечкой. Чем-то детским повеяло от этого имени…

— Ну, проходи в дом, — продолжала старуха. — Грибы твои подсохли, дождей-то не было.

Валентина Сергеевна вошла в дом, и снова, как в первый раз, бросились ей в глаза иконы. Невольно она подняла руку, словно хотела перекреститься. «А ведь и вправду хотела», — машинально отметила про себя Петухова. Старуха тоже заметила ее жест.

— А ты вроде крестишься? — удивленно заметила она. — Давно ли в Бога уверовала?

Библиотекарша промолчала, а про себя подумала, что впору бы уверовать. Она подошла к киоту и стала разглядывать иконы: святые строго и печально глядели на нее со старых досок, словно укоряли в чем-то. Остаток дня прошел в беседе и чаепитии. Уже поздно вечером от нечего делать перекинулись с бабкой в картишки. Ни о том, зачем приехала библиотекарша, ни о минувших событиях не говорили.

— А хочешь, Валя, я тебе погадаю? — внезапно спросила старуха.

— Ну что ж, погадайте, — усмехнулась Петухова. Старуха достала другую колоду карт: большую и довольно засаленную. Карты были странные. Таких Валентина Сергеевна никогда не видала. Здесь не было обычных мастей, не было королей, дам… Их заменили странные зловещие символы.

Взяв одну карту, она рассматривала нарисованную на ней виселицу с повешенным.

— Что это за карты такие? — заинтересовалась она.

— Это специальные гадальные карты. «Тарот» называются. Достались мне давным-давно по случаю. Очень старинные карты. Принадлежали когда-то одному здешнему помещику Кокуеву.

— Кому-кому? — удивленно переспросила Пету-хова.

— Да был тут один. Все нечистого тешил. Ну да ладно…

Старуха разбросала по столу карты, внимательно стала рассматривать их, потом смешала и разложила снова, но уже в другом порядке. Пристально посмотрела на библиотекаршу.

— Да!.. Давненько не видела я ничего подобного. Ну что тебе, бабонька, сказать… Находишься ты между двух огней. Бьются за тебя две силы, одна хорошая, другая — не приведи Господь. Пока черная-то сила перетягивает.

— И перетянет? — взволнованно спросила Пету-хова.

— Не торопись, все скажу. Светлая сила может перетянуть, а может и нет. Все зависит от тебя самой, но не только. Есть кто-то третий, кто перетянет чашу весов, а вот в какую сторону — неясно. Но только опасную ты игру затеяла, бабонька, ох опасную.

Старуха смешала карты, перекрестилась.

— Пора спать…

«Почему все кругом говорят загадками?» — думала Валентина Сергеевна, ворочаясь на кровати. С этими мыслями она заснула. И приснился ей странный сон.

Будто идет она по лесу и выходит все на то же кладбище. Там тихо, ни души, и вдруг, откуда ни возьмись, ребенок, мальчик лет пяти. Беленький, голубоглазый. Увидел он библиотекаршу, подбежал к ней и кричит: «Тетя, тетя, уведи меня домой!» Взяла его Валентина Сергеевна за руку и спрашивает: «А где твой дом?» «Пойдем, покажу!» — тянет ее за собой малыш. Подводит к склепу и говорит: «Вот мой дом, иди за мной!» Валентина Сергеевна сопротивляется, не идет, а он все тянет, да так сильно…

Вдруг видит она: на кладбище людей полно, а вместо лиц у них ничего нет, гладкое место, а посреди старик седобородый стоит в милицейской форме. Эти безли-цые мечутся по кладбищу, будто кого-то ищут. А старик тут и говорит: вот она, хватайте! Безлицые бросаются к ней, а ребенок кричит: «Нет! Она моя!» Безлицые тут же рассыпались в прах, остались старик да ребенок. Она стоит между ними, и каждый ее к себе манит… Тут все пропало, и она проснулась.

Утро, серенькое и теплое, неярко горело августовским светом. Сильная роса приятно холодила ноги, пока она бежала к колодцу умываться. Хозяйка была уже во дворе, несла из хлева полное ведро парного молока.

— Проснулась уже, — одобрительно заметила бабка. — Да ты никак куда собралась?

— В лес пойду за грибами. — Валентина Сергеевна старательно отводила глаза от пытливого взгляда хозяйки.

— Не находилась еще, — помрачнела та. — Ну иди, коли есть охота. Только мой совет — в сторону кладбища не ходи. Попей-ка парного молочка.

Немного погодя библиотекарша была готова к выходу. Только вот беда — корзинки для грибов у нее не было.

— Да возьми мою. — Хозяйка подала ей красивую большую корзину. — На-ка молочка на дорожку. — Она протянула ей кринку, туго обмотанную чистой белой тряпкой. — Поставь на дно, по дороге выпьешь.

Валентина Сергеевна быстрым шагом двинулась в путь. Ей очень хотелось поскорее встретиться со своими товарищами. Надо обязательно побывать на кладбище. Посмотреть еще раз на памятник: действительно ли на нем ее имя? Деревня кончилась, и вскоре среди деревьев мелькнула палатка.

Товарищи ее уже встали и позавтракали.

— Ну, какие на сегодня планы? — спросил Забалу-ев. Валентина Сергеевна предложила тут же идти на кладбище, что было встречено без возражений.