Таинственный воин

— Извини... Я и сам, похоже, не очень внушителен.

Pea нахмурилась, потом осторожно придвинулась ближе.

— Нет, сомневаюсь. Видишь ли, Маддок болен. Он думает, будто все люди — это видения, призрачные демоны, которые не пускают его в некий благословенный иной мир.

— Замечательно, — равнодушно отозвался Гален.

— Да, — согласилась Pea, опускаясь на колени рядом с ним и все же стараясь не попасть под дождь. — Его иной мир вообще замечателен.

После недолгого молчания она шепотом спросила:

— Ты был там?

Гален посмотрел на нее так, словно она была так же безумна, как и Маддок. Потом, покачав головой, отвернулся.

— Нет, Pea, я никогда не бывал в «ином мире» Маддока, — резковато ответил он.

— Странно, — перебила Pea, — потому что он тебя там видел.

Гален снова повернулся к ней.

— Что?

Pea улыбнулась скорее своим мыслям, чем Галену.

— Ну да, а ты разве не знал? Маддок говорит, что он тебя там видел.

— Вот уж не припомню, чтобы встречал его даже в нашем мире, не то что в ином. Хватит об этом, ладно?

— Тогда кто же та темнокожая крылатая женщина, с которой ты часто встречаешься у водопадов?

Гален сердито посмотрел на женщину.

— Ага, значит, Маддок все-таки видел тебя!

Гален повернулся к ней спиной.

— Я... я не знаю, о чем ты.

— Конечно не знаешь, — сказала Pea с едким сарказмом. — Но если бы ты был тем самым человеком в розовом, который разговаривал с крылатой женщиной, мы смогли бы помочь друг другу.

— Pea... Слушай, я просто хочу вернуться домой.

— А я хочу помочь тебе вновь обрести дом, — очень решительно заявила Pea. — Послушай, с этим безумием не все так просто, как кажется Васске. Если ты понимаешь, о чем я. Кое-кто здесь и впрямь безумен, но большинству Избранных являются одни и те же видения, и симптомы их болезни тоже схожи.

Гален снова повернулся к ней.

— О чем ты говоришь, драк тебя забери?

— Подумай, — продолжала Pea. — Это вроде эпидемии, причины которой никто не знает. Ни один из симптомов болезни не опасен для жизни больного и не приносит вреда остальным. У некоторых безумцев даже появляются необычные способности... Но всех таких людей объявляют Избранниками и увозят в темное сердце Хрунарда, и больше о них никто никогда не слышит.

Гален фыркнул.

— Ты хочешь сказать, что Избрание — нечто вроде болезни?

— Не совсем так, — покачала головой Pea. — Мы уже давно изучаем этот вопрос. Мы пришли к выводу, что люди во снах Избранников и в самом деле существуют. Ты первый человек, который может подтвердить, что такие видения являются не только Маддоку. Должна же существовать причина... Разве я сказала что-то смешное?

Гален вздохнул, все еще улыбаясь.

— Да нет, просто... Я внимательно слушаю рассуждения сумасшедшей.

— Я не такая, как вы! — оборвала его Pea.

— Ах вот как, не такая? — нехорошо усмехнулся Гален.

— Нет, я... Я не это имела в виду!

Гален подался к ней, почти коснувшись лбом ее лба. С лица его капала вода.

— А что ты имела в виду, Pea? Что ты можешь сказать такого, что хоть на шаг приблизило бы меня к дому? А, Реа?

Она не отпрянула.

— Я хочу сказать, что если мы будем действовать вместе, то сможем понять причины Избрания. А если мы их поймем, то это поможет нам всем обрести свободу — и мне, и тебе, и Маддоку.

Гален прищурился.

— Каким образом?

— Я... я еще не знаю...

Гален разочарованно отодвинулся.

— Но это лучше, чем умирать поодиночке! — продолжала Реа. — Почти со всеми людьми здесь происходит что-то очень странное, и с Маддоком, и с тобой. Если бы мы только поняли...

— Погоди, — жестом остановил ее Гален. — С Маддоком и со мной? А как же насчет тебя?

Реа на мгновение замерла. Она шевелила губами, но не могла произнести ни слова.

— Ты... Ведь ты сама не видела меня у водопадов, так?

— Я все время была вместе с Маддоком, — ответила Реа, отвернувшись. — Я была с ним...

Гален смотрел на нее в упор.

— Да, но у водопадов тебя с ним не было. Ты сама не видела крылатую женщину, так ведь?

Реа поглядела ему в глаза и ответила:

— Да, не видела.

— Значит, тебя там не было?

— Не было, — прямо ответила она.

— Потому что ты не безумна, верно? — спросил Гален.

— Верно, — хрипло прошептала она.

— Ты просто притворилась Избранницей? — Гален не знал, ужасаться или восхищаться. — Клянусь Когтем, да ты сошла с ума!

— Сошла с ума? — повторила Pea. — А разве не становятся Избранниками именно сумасшедшие?

Гален рассмеялся, пытаясь понять ее странную логику.

— Но почему ты притворилась безумной?

— Ради любви. — Она произнесла это слово так, будто оно было тяжкой ношей, а не благословением, и повернулась к человеку, спавшему на жесткой койке. Голос ее стал спокойным и теплым, и это напомнило Галену о том, что потерял он сам. — Маддок — мой... он был моим мужем. Мы много лет ухитрялись избегать Избрания, но в последние несколько месяцев Маддоку стало хуже. Он попался, был избран, и я пожелала последовать за ним. Ты меня понимаешь, правда? Пусть формально мы больше не были женаты... Что с тобой?

Глаза Галена наполнились слезами, почти не заметными из-за потоков дождя, все еще лившихся через решетку сверху.

— Столько всего случилось, что я... забыл, — еле слышно выговорил он. — Избранных Васской вырывают из обычного мира. Они освобождаются от всех прежних связей. Все заключенные ими контракты и браки считаются расторгнутыми в глазах Пир Драконис.

— Да, Гален, — сказала Pea, взяв мужа за руку. — Все мы мертвы для остального мира.

14

КРЕПОСТЬ У ЗАЛИВА

Шторм примчался с северо-запада; местные моряки называли подобные шторма «плакальщиками». В конце года такие бури случались часто, они как старые шумные друзья прилетали в гости с севера океана Шандизик.

Сперва ветра гудели в парусах торговых кораблей, плывших меж островов под общим названием Драконьи Зубы, и взбивали волны Северного моря, покрывая их пенистыми барашками. Потом шторм устремился в пролив Хадран и окончательно утих только в море Чебон. Плакальщики всегда предвещали наступление осенних холодов.

Довольно скоро ветер переменится, и на смену плакальщикам придут белые зимние бураны. Но пока что над морем властвовали более спокойные ветра королевства Васски.

Торговый корабль «Удача» быстро скользил под нависавшими над морем башнями облаков. Команда взяла рифы на парусах, чтобы не рисковать такелажем. Для любого торгового корабля была важна скорость, но при слишком большой парусности сильный ветер мог погубить судно. Ветер и так пел в бакштагах, когда нос «Удачи» решительно резал волны.

Ветер дул и в спину Беркиты. Она стояла на юте, не обращая внимания на брызги. Волосы ее трепал ветер, и женщина плотно куталась в льняной плащ. Она не обращала внимания ни на суету матросов вокруг, ни на песни ветра — она не спускала глаз с далекого берега, который до сих пор знала только по рассказам.

Гален был где-то там, она это чувствовала. Он шагал по дорогам, на которые она еще не ступала, видел то, чего она еще не видела, но над ним сияло то же самое солнце и расстилалось то же небо. Эта мысль слегка согревала Беркиту.

Ветер, что бил ей в спину, приближал ее к Галену, лишь это и было важно. И все же ей казалось, что они продвигаются вперед мучительно медленно. Если бы она только могла усилием воли подогнать корабль! Море и ветер, судя по всему, были на ее стороне, но их сила была не беспредельна.

Поэтому она могла лишь молиться и просить Васску пощадить ее мужа, ставшего жертвой жестокой ошибки. Ее губы шептали слова, которые подхватывал ветер — Беркита просила донести ее мольбу до Васски, чтобы тот позволил ей снова увидеть и обнять мужа.

— А ветер неплохой, — прозвучал за ее спиной знакомый голос.

Беркита вздрогнула. Погрузившись в молитву, она не заметила, как к ней приблизился закутанный в меха гном, и не смогла скрыть своего испуга.