Союз двух сердец

— На фотографиях старый храм прекрасен, — произнес он и отвел непослушную прядь со лба Норы. — О нем написано в романе Юкио Мисимы. Я тебе обязательно дам его почитать.

Когда Нора вдоволь налюбовалась видом, они решили просто прогуляться по окрестностям. И вышли на маленький горбатый мостик. Сейджи снова оказался в опасной близости.

— Мне так хочется поцеловать тебя, — признался он; в его глазах блестел отраженный солнечный свет. — Ты разрешишь? Условие сделки выполнено, и теперь я не могу больше ничего требовать.

Такая неожиданная робость окончательно покорила Нору. Она доверчиво положила руки ему на грудь.

— Да.

Они стояли на маленьком мостике; мимо прошли парочки туристов, промчалась троица хихикающих детей. Поцелуй был медленным и долгим и таким глубоким, соединяющим их, что чувства Норы обострились до болезненности. Я хочу отдать ему все, подумала она. Все без остатка и по доброй воле. Хочу владеть им целиком. И раствориться в нем, занимаясь любовью.

Но ни время, ни место совершенно для этого не подходили. Сейджи оторвался от нее, но не выпустил из объятий. Он посмотрел на Нору и сказал:

— Я позволил себе устроить выходные и пригласил своих друзей. Мы соберемся в моем загородном доме у подножия японских Альп. Как раз будет полнолуние, и мы устроим любование луной. Я надеюсь, ты составишь мне компанию.

Она познакомится с его друзьями. Проведет с ним время вдали от глаз Айко. Увидит, как он управляется с птицами. И будет участвовать в традиционном японском занятии, когда любуются красотой полной луны и декламируют стихи. В каком-то смысле это медовый месяц, которого у них не было.

— Восхитительно, — пролепетала она, отгоняя мысли о переменах, грядущих через год.

К лимузину они вернулись, взявшись за руки. Краем глаза Нора заметила, что это не укрылось от Харуми, шофера Сейджи. И поняла, что Айко тут же узнает о переменах в их отношениях.

Вечером, уединившись в большом кедровом чане Сейджи, они соединились, словно притянутые друг к другу. На этот раз, к облегчению Норы, Сейджи предохранялся. Они ласкали друг друга, шептали нежные слова, обнимались, не в силах противостоять влечению, еще более сильному из-за стараний двигаться осторожнее, чтобы не расплескивать воду.

Второй раз все происходило медленней, утонченней, но так же восхитительно. После, устав от любовных утех, они все же не могли расстаться и сжимали друг друга в объятиях.

— Ты не станешь возражать, если я разбужу тебя, когда восстановлю силы? — хитро прищурил глаза Сейджи и задул лампу. — Кажется, я постоянно желаю тебя.

Я любила бы его всю ночь напролет, подумала Нора, глядя на Сейджи. У меня нет опыта в любовных делах, зато появилась неутолимая жажда любви. И все же приходится считаться с тем, что их любовь временна.

— И я тоже, — искренне призналась Нора. — Ты знаешь, что я чувствую, когда ты во мне…

Так в жизни обоих появилась тайна. В субботу утром они выехали к загородному дому Сейджи. Когда покидали Киото, небо еще только покраснело. Нора зевнула, прикрыв рот рукой. Бриллиант в кольце сверкнул в первых лучах солнца. Они сели на заднее сиденье лимузина. Сейджи налил себе чай, а Норе кофе.

Постепенно городской пейзаж остался позади, его сменила сельская местность… фермы, маленькие деревушки с огородиками, иногда местные святилища или рощицы. Вдоль шоссе тянулись уродливые телефонные столбы с проводами. Рядом бежала речушка. Хотя столбы все так же проносились мимо, горы, что раньше были вдали, теперь казались ближе.

Они несколько раз сворачивали на проселочные дороги, петлявшие по пологим склонам, заросшим японским кедром. И добрались наконец до загородного пристанища Сейджи. Стены дома были обиты деревом, как легендарные риоканы. Так назывались постоялые дома для путников, появившиеся еще в девятнадцатом веке. Пологая крыша из тростника покрывала дом словно накидка. В стороне виднелись постройки, имевшие отношение к увлечению хозяина соколиной охотой.

— Когда я приобрел это место, здесь все было разрушено, — рассказывал Сейджи. — Крыша обваливалась. Под балками жили летучие мыши. Земляной пол на кухне был весь в выбоинах. И на всем слой копоти.

Заглянув внутрь, Нора удивилась. В противоположность городскому дому в загородном жилище был полированный дощатый пол, восточные ковры и немногочисленная, обитая тканью мебель.

— Иди сюда. Посмотри, какой прекрасный вид на пруд и луг, — позвал ее Сейджи.

В загородном доме шофер выполнял обязанности повара. Он наполнил бар, принес продукты и наскоро приготовил легкий обед.

Вскоре появились гости. Сейджи познакомил Нору со своими друзьями. Все приглашенные оказались ниже Норы ростом.

Среди них была одна супружеская пара в возрасте. Муж управлял крупной компанией, его жена была художницей. Рядом с ними выделялась своей молодостью другая пара — Каваи и Харуко Наканиши, оба работавшие в одной компании с Сейджи. Судя по всему, они поженились недавно. Оставшиеся двое мужчин, лет тридцати-сорока, были не женаты. Один из них приехал с племянницей Тамао. Когда он представил ее Норе, японка заметила, что видела фотографии Норы во многих журналах моды. О себе она не без гордости сказала, что работает брокером на бирже Никкей.

Все сели обедать на открытом воздухе. После обеда сокольничий и его помощники, постоянно жившие во владениях Сейджи, вынесли из дома пару птиц с колпаками на головах и привели охотничьих собак. Все действо происходило на террасе за домом, как было заранее оговорено. Тогда Сейджи сможет показать гостям свое охотничье искусство.

Одна птица была большая, другая маленькая. Они сидели, привязанные кожаными шнурами к перчатке на руке сокольничего. Другой конец шнуров крепился к кольцам на их лапках. На шнурах висели маленькие колокольчики, вроде тех, что привязывают к саням.

— Если одна из самок решит понаслаждаться свободой или потеряется, поранится, с колокольчиками ее легче будет найти, — пояснил Сейджи.

— Это все самки? — удивилась Нора.

— Да, — Сейджи усмехнулся. — Самки самые беспощадные, самые лучшие охотники, ведь в дикой природе им приходится кормить и защищать птенцов. Та, что покрупнее, — продолжал рассказывать Сейджи, — ястреб-тетеревятник, самый популярный вид в Японии. Птица поменьше — воробьиный ястреб, я привез ее из Штатов. Она не может, как тетеревятник, пробить, пикируя, гущу кустарника и схватить добычу. Тетеревятник будет бороться с фазаном и на земле, он даже попытается последовать в нору за земляной свиньей.

— А воробьиный ястреб выжидает наверху, парит в восходящих потоках теплого воздуха, пока охотник с собакой спугивают зверя. Тут он камнем бросается вниз, — подхватила Тамао, давая понять окружающим, что и она отлично разбирается в птичьих повадках.

Глаза Сейджи вспыхнули раздражением, но он тут же подавил его.

— Именно, — подтвердил он и натянул тяжелую кожаную перчатку, поданную одним из сокольничих. — Прежде чем выпустить зверя, я покажу Норе, как обучены эти птицы…

Он усадил тетеревятника на запястье и снял колпак. Нора издала возглас изумления, увидев красные, немигающие глаза. Казалось, птица уставилась на нее и во взгляде ее светится тихая ярость.

— Какая свирепая! А вдруг она клюнет меня? — забеспокоилась Нора.

Сейджи покачал головой.

— Да она сама боится — незнакомых людей, кошек, собак, которых не знает. А сердито выглядит из-за перьев, что топорщатся у нее на голове. Я обучал ее на очень длинной привязи и с приманкой, по форме напоминающей птицу, к которой прикреплял кусочки мяса. Только после этого я дал ей вкусить свободы. Она усвоила, что, даже когда мы охотимся на диких зверей, нельзя портить добычу. Как и клевать людей, хотя в порыве гнева она так и сделает, случись ей защищать птенцов. Если птица будет слушаться хозяина, то получит вкусную еду… большие куски говядины, обвалянные в костной муке. То же самое происходит и при повторении курса. Смотри.

Сейджи отстегнул конец шнура от кольца на перчатке и подбросил птицу вверх. Он позволил ей лететь свободно, пока она не превратилась в крошечное пятнышко. Затем поманил ее назад с помощью свиста и приманки, которую держал наготове один из помощников.