Любовная дилемма

Нужно поговорить с Мелли. Пусть она поймет — я не могу не участвовать в жизни нашего ребенка.

— Мелли, — позвал он, входя в дом.

Нет ответа. Он обошел каждую комнату, но ее нигде не было. Взглянув в кухонное окно, Бэйли увидел ее и Хитреца во дворе. Они играли. Мелани бегала в одном из своих бесформенных платьев, а Хитрец, повизгивая, путался у нее в ногах.

Платье Мелли не подчеркивало, а скрывало ее фигуру, но Бэйли мысленно видел ее — изящество худенькой спины, маленькую крепкую грудь, длинные стройные ноги. Солнце играло золотом в ее волосах, смех согревал черты лица — она была прекрасна.

Мужчину охватило желание, нетерпеливое, страстное. Он желал ее, прямо здесь, в траве, чтобы их грело солнце и овевал летний ветер. Хотелось запустить пальцы в густые волосы Мелани и крепко прижать ее к себе.

И, как всегда, вместе с желанием возникло раздражение. Что в ней такого, что заставляет его все время хотеть ее? И как это возможно, что он постоянно испытывает желание к женщине, к которой у него нет романтических чувств?

Совершенно ясно, она страшно рассердится, когда он скажет ей правду. Ведь она выбрала его отцом своего ребенка именно потому, что он не хотел детей. Она думала, его вполне устроит статус друга семьи, а она будет безраздельно владеть малышом.

Лучше сразу покончить со всем этим, подумал Бэйли, выходя на заднее крыльцо.

— Мелани, нам надо поговорить, — очень решительно сказал он.

Она взяла Хитреца на руки.

— Хмм, вероятно, это серьезно. Не могу вспомнить, когда ты называл меня Мелани. Надо пойти в дом?

— Нет, здесь поговорим.

— Ладно, отнесу Хитреца, и тогда у тебя будет мое полное, ничем не отвлеченное, ни с кем не разделенное внимание.

Бэйли уселся на траву и, ожидая ее, вновь погрузился в раздумья.

Через минуту Мелани вернулась и уселась напротив, вытянув стройные веснушчатые ноги.

— Что случилось? Ты смотришься слишком серьезно для такого изумительного дня.

Бэйли задумался над тем, как ему лучше начать разговор о совместном опекунстве над ребенком.

— Ты знаешь, я всегда говорил, что не хочу детей.

Она прищурилась.

— Только не говори, что хочешь расторгнуть наш договор.

— Нет, но я хочу внести некоторые изменения.

— Какие? — Между ее бровями появилась напряженная складка.

Бэйли старался не встречаться с ней взглядом.

— Эти изменения не касаются ни твоей беременности, ни нашего последующего развода. Но я не хочу отворачиваться от судьбы и от жизни моего ребенка.

Он взглянул на Мелани, ожидая увидеть гнев в ее ярко-зеленых глазах. А вместо этого увидел одну из тех изумительных мягких улыбок, которые всегда заставляли его сердце переворачиваться.

— Нисколько не удивлена. Я была уверена, что ты придешь к этой мысли.

— Неужели? Я сам только несколько минут назад это понял.

Она встала, чудесная улыбка по-прежнему освещала ее лицо.

— Я же знаю, какой ты, Бэйли. Это одна из причин, почему я хотела, чтобы именно ты стал отцом моего ребенка. Ты не тот человек, который может просто повернуться и уйти, бросить своего малыша. А сейчас я собираюсь пойти готовить ланч. Ты как?

— Через пару минут приду, — сказал Бэйли.

Ему хотелось немножко побыть одному, чтобы осознать — как такое возможно.

Мелани Уотерс знала его явно лучше, чем он — сам себя.

— В одиннадцать встречаемся с мамой и папой на барбекю, — напомнила Мелани, когда они въехали на ярмарочную площадь.

Этот день наконец настал — Четвертое июля. Ясное с самого утра небо обещало жару. Бэйли был в отменном настроении, ведь через несколько часов его работа главного судьи конкурса «Мисс Лучшая Молочница» закончится.

У Мелани тоже было приподнятое настроение. Четвертое июля — самый лучший, самый веселый праздник. Ярмарочная площадь полностью преображалась, по периметру ставились ряды столов и скамеек, продавалась всякая еда и питье. Празднование всегда заканчивалось фейерверком.

— Конкурс намечен на пять часов, так что почти весь день в нашем распоряжении, мы все успеем, — ответил Бэйли.

Мелани кивнула и повернулась к окну, стараясь не замечать, как чудесно выглядит Бэйли. Хотя он был, как всегда, в джинсах, но нарядная синяя в серебряную полоску рубашка подчеркивала опасную синеву его глаз.

Мелани тоже в этот день была одета несколько не так, как обычно. Однажды она увидела летнее платье в витрине одного из магазинов города и оно так ей понравилось, что она сразу же купила его.

Это платье не скрывало ее фигуры. Цвет и стиль очень шли ей. Корсаж подчеркивал ее красивую грудь, а кокетливая юбка создавала ощущение женственности и легкости.

Мелани хотелось подольше сохранить в памяти реакцию Бэйли. Когда она вышла из ванной комнаты в этом платье, Бэйли издал возглас восхищения, а от блеска в его глазах у нее задрожали колени.

В данный момент он тихонько мурлыкал мотив старой песенки пятидесятых годов: «О чем ты думаешь?».

Поймав ее вопросительный взгляд, он улыбнулся.

— С нетерпением жду праздника. — Его улыбка стала шире. — Каждый год я с удовольствием смотрю, как ты набиваешь себя сахарной ватой, горячими сосисками, пончиками, а потом, во время фейерверка, жалуешься, что болит живот.

— Я не жалуюсь, — с улыбкой возразила Мелани.

— Ты права, — перестав улыбаться, он сосредоточился на дороге. — Ты не жалуешься. — Помолчав немного, он продолжил: — Моя мама любит иногда пожаловаться. А вот Стефани — она была просто чемпионом среди нытиков...

Мелани молчала, не понимая, должна ли она отвечать. Ей всегда казалось, что тема Стефани — табу в их разговорах.

Но Бэйли продолжил:

— Просыпаясь утром, она жаловалась, что кровать слишком мягкая, а в комнате слишком тепло. Потом — что пережарены тосты, кофе некрепкий и все было бы намного лучше, если бы мы уехали в большой город и я лечил бы людей, а не зверей.

Мелани сочувственно положила руку ему на плечо:

— Мне очень жаль, Бэйли.

Он удивленно поднял брови:

— А ты чем виновата?

— Ну, ты мой друг, и у тебя все пошло не так, а ты любил ее, — что-то похожее на вспышку ревности шевельнулось в ней, но она быстро справилась с этим чувством.

Бэйли продолжил:

— Знаешь, говорят, женишься в спешке, раскаиваешься не спеша. Я не думаю, что действительно влюбился в Стефани. Было вожделение, и, прежде чем успел опомниться, я уже оказался женат.

— Если это тебя утешит, я не думаю, что кровать слишком мягкая, — Мелани хотелось уйти от этой болезненной для Бэйли темы.

— У каждого человека на земле должен быть такой прекрасный друг, как ты, Мелли.

Девушка понимала — он хотел сделать ей комплимент, но все равно почувствовала странную пустоту внутри. Она постаралась не думать ни о чем другом, кроме предстоящего праздника.

Мелани и Бэйли любили этот праздник с тринадцати лет, когда родители наконец разрешили им ходить на него самостоятельно.

Их завораживали карусели. Они всегда начинали с катанья на ярких, похожих на живых механических лошадях. Потом шли на другие аттракционы, прерываясь, только чтобы съесть горячий пончик.

Это был день развлечений и веселья, его проводили с друзьями, семьей, соседями.

Как и договаривались, они встретились с Уолтером и Мэрибет Уотерс, поели пикантных ребрышек и жареной рыбы. К ним присоединились родители Бэйли.

К пяти часам они прибыли к месту проведения конкурса «Мисс Лучшая Молочница». Открытые трибуны для зрителей были полны — всем хотелось увидеть красоту и таланты юных жительниц Фокс-Сити.

Мелани устроилась в первом ряду, а Бэйли посадили на почетное месте на сцене. Видно было, что он чувствует себя крайне неловко. Мелани вдруг подумала об этих нескольких неделях их семейной жизни. Между ними возникла новая интимность, которая и возбуждала, и слегка пугала.

Они часто касались друг друга, как это всегда бывает между супругами. У Бэйли образовалась привычка обнимать ее, когда они по вечерам, сидя на диване, смотрели кино. Иногда она клала голову ему на колени, а он играл ее волосами, иногда рассеянно гладил ее плечи. От этого она испытывала такое удовлетворение, какого не знала прежде.