Возрождение к жизни

Как смеялись уже многие постояльцы, постепенно собиравшиеся вокруг них. Люди вполголо­са заинтересованно переговаривались, и Джин поняла: надо что-то делать. Не хватало еще, чтобы Шарлотта, Оливия или Алекос спустились в вес­тибюль посмотреть, что происходит. Одному Богу известно, чем это закончится.

— Дерек, — сказала она тихо, но внятно и по­ложила руку на его плечо. — Пожалуйста, отпус­ти его.

Он обернулся и холодно спросил:

— Тебя не трогает, что этот человек оскорбил тебя?

Джин покачала головой, не столько отвечая на вопрос, сколько пытаясь стряхнуть наважде­ние, Дерек, впрочем, этого не знал.

— Я…

Прежде чем Джин успела объяснить, что она имела в виду, вмешался Феликс — привычным своим самодовольным тоном победителя.

— Эй, парень, ты же слышал, что сказала леди! Послушай, мы с Джин много лет женаты и уж как-нибудь поймем друг друга, верно, солныш­ко? Ну давай, отпусти меня… как там тебя? Де­рек? Вот-вот, правильно, — добавил он, когда Дерек разжал пальцы и оттолкнул его. — Так-то лучше. Намного лучше.

Феликс наклонился за пиджаком, а Джин взгля­нула на Дерека — и ей захотелось умереть. Его лицо выражало боль, недоумение, презрение, но глав­ное — уязвленность ее предательством. Джин поня­ла, что, приняв сторону Феликса, она уничтожила все, что связывало ее и Дерека.

Зеваки потихоньку разбредались, разочарован­ные, вероятно, что дело не дошло до драки. В отличие от них Джин этому только радовалась. Она сожалела лишь, что не может уйти вслед за ними. Сейчас ей хотелось остаться одной, чтобы зализать душевные раны, но этого Джин позво­лить себе не могла: мало ли что еще может слу­читься между этими двумя?

— Джин… — Как раз в ту минуту, когда она окончательно уверилась, что Дерек к ней боль­ше не подойдет, он коснулся ее руки. — Мы не закончили наш разговор. — Он искоса взглянул на Феликса. — Можно, я позвоню тебе позже?

Джин не знала, что и сказать. Она хорошо понимала, что Феликс следит за ними и ловит каждое слово. Хотя сейчас он помалкивал, но Джин-то его хорошо изучила: загнанный в угол, он не остановится ни перед чем, чтобы причи­нить ей боль. И, как только он узнает, кто такой Дерек, на ком он собирается жениться…

— Дерек, думаю, тебе лучше уйти, — пробор­мотала она, ненавидя себя за то, что вынуждена снова разочаровать его.

И тут же вмешался Феликс, как будто только и ждал знака, что еще не совсем безразличен Джин.

— Слышал, что сказала леди? — осведомился он, расхрабрившись теперь, когда опасность миновала.

Джин до смерти захотелось двинуть кулаком по его самодовольной физиономии.

— Извини, Дерек, — пролепетала она.

Но он уже отвернулся, и Джин оставалось лишь беспомощно смотреть, как он широкими шагами пересек вестибюль и вышел из гостиницы.

— Скатертью дорожка, — заметил Феликс, провожая взглядом недавнего противника. — Ты еще дешево отделалась, Джин. Я только на него взглянул, а сразу понял, что он за птица.

— Ничего ты не понял. Феликс! — отрезала Джин, увернувшись от его попытки взять ее под руку. — Между прочим, ты тоже можешь идти. Если я тебя больше никогда не увижу, мне и этого будет мало.

— Ты что, шутишь?!

Феликс уставился на нее с неподдельным воз­мущением, но с Джин на сегодняшний день было достаточно.

— Шучу? — презрительно переспросила она. — Что ж, проверь, если хочешь. А мне еще нужно поговорить с Шарлоттой.

Феликс воззрился на нее, явно не веря соб­ственным ушам.

— Но ведь ты же дашь мне возможность объяс­нить, почему я здесь! — запротестовал он.

— Я знаю, почему ты здесь, — холодно сказа­ла Джин. — Жизнь с Эдит у тебя не задалась, и ты вернулся в Штаты, надеясь, что я с радостью разрешу тебе выплакаться на моем плече. Так вот: ты ошибся.

Феликс задохнулся.

— Джин, какой же ты стала жестокой!

— Нет, всего лишь отрезвела.

Джин лишь сейчас поняла, как была глупа, когда опасалась встречи с бывшим мужем. Если когда-то в ее душе и жили теплые чувства к Фе­ликсу, они давно испарились бесследно. Теперь Джин чувствовала только одно — сожаление о бездарно прожитых годах.

— Но ты же любишь меня, Джин!

Феликс явно не готов был смириться с тем, что услышал. Джин возвела глаза к потолку. Если не поостеречься, этот разговор, того и гляди, перерас­тет в еще одну шумную стычку, а уж этого она никак не может допустить. Тяжело вздохнув, Джин указала на дверь, которая вела в общую гостиную.

— Пойдем туда, — сказала она, прикинув, что в это время дня в гостиной наверняка никого нет.

Как и предвидела Джин, гостиная пустовала.

— Ты же любишь меня, Джин, — повторил Фе­ликс, едва они закрыли за собой дверь гостиной. — Ты знаешь это, и не притворяйся, что я не прав.

— Ты действительно не прав, — ровным голо­сом сказала Джин. — Когда-то мне казалось, что я люблю тебя, но больше не кажется. Мне очень жаль, что ты проделал такой путь впустую. Я по­нятия не имела, что тебе вздумается прилететь сюда, пока Мэб…

— Это из-за него?

Джин обмерла при мысли, сколько вреда он может причинить.

— Н-нет, конечно нет! — торопливо ответила она. — Дерек мой друг… и ничего больше.

— Да ладно тебе, — Феликс презрительно ух­мыльнулся, — глаз у меня нет, что ли? Этот тип буквально пожирал тебя взглядом. — Он коротко хохотнул. — Парень, как видно, большой люби­тель пожилых дамочек.

— Ты ошибаешься…

— Ой, не думаю. — Феликс уловил, что Джин что-то недоговаривает, а поскольку она своим отказом уязвила его самолюбие, он хватался за любую мелочь, лишь бы побольнее ее уколоть. — Валяй, Джин, не стесняйся! Не каждый день повезет потрахаться с таким жеребцом, пусть он и сомнительный тип.

— Феликс, ради Бога!..

Джип испугалась не на шутку, но чем сильнее она волновалась, тем больше Феликс убеждал­ся, что попал в яблочко.

— Э, да кто я такой, чтобы возражать? — по­чти пропел он и, залихватски набросив пиджак на плечо, бесстыдно подмигнул Джин. — Между прочим, Эдит тоже не старушка, так что я тебя понимаю. Молодого мясца захотелось, верно?

— Ты отвратителен!

Джин замутило от его слов. И вдвойне ужас­нее было, что то же самое Феликс может выска­зать Шарлотте. Господи, нельзя допустить, что­бы он столкнулся с Галанакисами! Если только он намекнет на ее связь с Дереком…

— Я ведь прав? — словно прочтя ее мысли, вкрадчиво спросил Феликс. — Ты спала с этим жеребчиком? Не трудись отрицать, тебя выдают глаза. Ты никогда ничего не умела скрыть.

Джин покачала головой.

— Ты заблуждаешься…

— Разве? — Феликс саркастически вскинул брови. — Надо будет порасспросить Шарлотту. Уверен, она с радостью меня просветит. Она все­гда терпеть меня не могла.

— Не… смей! — Джин задохнулась, не в силах скрыть ужаса.

— Это почему же? Разве она ничего не знает о твоем маленьком приключеньице?

Джин охватило отчаяние.

— Шарлотту это не касается.

— Значит, любимой сестричке ты ничего не рассказала. — Феликс многозначительно покачал головой. — Интересненько… Господи, неужели это племянник ее мужа?! — Он коротко хохотнул. — Тогда я понимаю, почему тебе неохота с ней от­кровенничать.

— Он не племянник Алекоса.

— Жаль. — Феликс окинул задумчивым взгля­дом ее пылающее лицо.

— Ты… просто омерзителен, — выдавила Джин. — Ты судишь всех по своим грязным меркам.

— Возможно. — Феликс ничуть не оскорбился. — Но ты должна признать, что я на верном пути. В этом твоем романчике есть какая-то тайна.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — проле­петала Джин.

— Разве? — Феликс явно не поверил ей. — Почему же тогда ты умираешь при мысли, что я расскажу Шарлотте о твоем воздыхателе? Не только же пото­му, что стыдишься молоденького любовника. Черт возьми, да на твоем месте я сделал бы то же самое!

— Это можно считать признанием?

— Нет. — Феликс хмурился все сильнее. — Но на твоем месте я не спешил бы осуждать других. Знаешь поговорку о тех, кто живет в доме со стек­лянной крышей? Так что поостерегись швырять камни.