Безрассудство

— Мне это не нравится. — Габриэль принялся расхаживать по комнате большими шагами. — Я уже поручил это дело Стинтону.

— Стинтон не вращается в высшем свете, как мама и Мередит.

— Твой брат и я сами разберемся с высшим светом.

— Вы с Энтони не сможете собрать сплетни светских старичков, любящих перекинуться в картишки. А Мередит ничего не стоит поболтать с людьми, которые никогда не станут откровенничать с вами. Не спорь, Габриэль. Я придумала блестящий план, и ты должен признать это.

— И все‑таки мне это не нравится.

— Я понимаю, Габриэль. Это потому, что ты тревожишься за меня. Это так мило…

— Мило?!

— Ну конечно. Но ведь я в полной безопасности тут, дома, а маме и Мередит ничто не грозит, если они всего‑навсего осторожно зададут несколько вопросов. Не упрямься.

— Может быть, и так, — неохотно признал он. — Но мне не нравится, что твоя семья теперь тоже вовлечена в эту историю.

— Знаешь, в чем твоя беда, Габриэль?

— В чем? — мрачно переспросил он.

— Ты не привык чувствовать себя частью семьи. Ты так долго жил сам по себе, что не знаешь, как это бывает, когда другие заботятся о тебе. Не знаешь, что такое иметь родных, которые всегда будут на твоей стороне, что бы ни приключилось.

— Мы ведь говорим о твоей семье, Феба, а не о моей, — пробормотал он. — Они беспокоятся из‑за тебя, а не из‑за меня.

— Сейчас это уже одно и то же. Для них ты теперь один из Кларингтонов, поскольку мы женаты. — Феба снова улыбнулась ему. — Тебе придется смириться с фактом, что ты уже не одинок на этой земле, Габриэль.

— По‑твоему, это еще одно великое приключение, да, Феба? Ни ты, ни твои родные понятия не имеете, чта собой представляет Нил Бакстер. — Габриэль помолчал с минуту, обдумывая следующие свои слова. — Все равно я не смогу остановить твою мать и Мередит. Пусть задают свои вопросы — может быть, и выяснят что‑нибудь полезное. Но ты по‑прежнему будешь сидеть дома.

— Да, милорд, — произнесла Феба и скорчила гримаску. Габриэль невольно улыбнулся. Обхватив Фебу за плечи, он притянул жену к себе, быстро, крепко поцеловал ее в лоб.

— Напомни мне прибавить десять фунтов к твоему содержанию.

— Почему ты решил увеличить мое содержание именно на десять фунтов? Мне вполне хватает на книги.

— Я должен тебе десять фунтов. Долг чести, как говорится. — Выпустив Фебу из объятий, Габриэль направился к двери. — Твой брат проиграл мне эту сумму, убеждая, что ты не послушаешься моего приказа и не останешься дома. Я непременно получу с него эти деньги. Будет справедливо, если я отдам их тебе. В конце концов, я не выиграл бы их без твоей помощи.

— Ты выиграл пари, поспорив, что я буду тебя слушаться?! Как ты посмел?!

— Мои поздравления, дорогая. Если ты будешь продолжать в том же духе, то очень скоро превратишься в образец супружеских добродетелей.

— Ни за что!

— Я получил вашу записку, — без предисловий начал Габриэль. — О чем идет речь?

— Сам еще точно не знаю, милорд. — Приподняв тяжелую кружку, Стинтон отхлебнул глоток пива. — Вы просили меня нанять мальчишку присматривать за вашим городским домом, пока я добуду что‑нибудь новое насчет вашего мистера Бакстера. Я поручил это своему сыну: всегда лучше сохранить денежки в семье, знаете ли.

— Мне все равно, кого вы наняли. Что случилось?

— Может быть, и ничего. А может, что‑то интересное. Поди разберись.

— О чем вы говорите, наконец? — пытался добиться ответа Габриэль.

— Как говорит мой парнишка, час назад через заднюю дверь вашего дома передали записку.

— Какую записку? — нетерпеливо переспросил Габриэль.

— Не знаю. Он сказал только, что доставили записку. Я подумал, вам лучше знать об это.

— Что за дьявольщина? Кому предназначалась записка? Кому‑нибудь из горничных от воздыхателя‑лакея?

— Вряд ли это была любовная записка, — задумчиво произнес Стинтон. — А если и любовная, то никак не для горничной. Парнишка мой слышал, как посланный сказал: «Для леди».

— Довольно, Стинтон. Заплатите за ваше пиво и займитесь тем, что я вам поручил.

— Тут у меня идет туговато, — со вздохом признался сыщик. — Никто слыхом не слыхивал о мистере Бакстере. Похоже, в последние дни он лег на дно.

— Так берите глубже. — Габриэль был уже у двери. Через двадцать минут он входил в свой особняк. Дворецкий мгновенно распахнул перед ним дверь.

— Где миледи? — негромко спросил его Габриэль.

— Полагаю, миледи в своей спальне, — ответил Шел‑тон, принимая из рук Габриэля шляпу, отороченную бобровым мехом. — Послать горничную предупредить миледи, что вы вернулись?

— Не надо. Я сам зайду к ней.

— Габриэль… Откуда ты взялся? Я была уверена, что тебя нет дома.

— Насколько мне известно, вы недавно получили какую‑то записку.

— Откуда вы знаете?

— Не важно. С вашего позволения, я хочу взглянуть на нее.

— Честное слово, милорд, это ничего не значащее послание. Просто записка от одного знакомого, — поспешно произнесла Феба.