Гонтлгрим

Дроу кивнул.

— Этим вечером мы будем пить и болтать о былых временах, — сказал Брунор, оглядываясь на Пуэнта. — Сегодня вечером каждый поднимаемый тост будет звучать за Тибблдорфа Пуэнта, величайшего воина, которого когда-либо знал Мифрил Халл!

Возможно, это было чем-то вроде преувеличения, ведь Мифрил Халл знал множество героев легенд, и сам Король Брунор был не последним из них. Но никто из тех, кто сражался с Пуэнтом, не оспорил бы этого утверждения, что и говорить, не много было тех, кто пережил ярость Тибблдорфа.

Три старых друга провели вместе остаток дня и всю ночь, выпивая и придаваясь воспоминаниям. Они говорили о восстановлении Мифрил Халла, нашествии дроу, об их приключениях в те темные времена, когда они шли к библиотеке Кэддерли, о нашествии Обольда и трех войнах которые выпали на их долю и в которых они выжили. Друзья подняли кружки за друзей потерянных — Вульфгара, Кэтти-бри и Реджиса, и за Нанфудла и Джессу — друзей новых, и за хорошо прожитую жизнь и за битвы, в которых они достойно сражались.

И чаще всего, Брунор поднимал кружку за Тибблдорфа Пуэнта, которого наряду с Дриззтом считал старейшим и дорогим другом. Старому королю было стыдно, когда он произносил слова благодарности и дружбы, тихо ругая себя за все те случаи, когда злился из-за грубого поведения и возмутительных выходок берсерка.

И теперь Брунор понял, что все это было не важно. Единственное что имело значение — сердце Тибблдорфа Пуэнта, сердце верное и храброе. Был дварф, который не боялся заслонить друга от копья баллисты — любого друга, а не только его короля. Был дварф, наконец-то Брунор понял это, которой действительно осознал, что значит быть дварфом, что значит быть из клана Боевого Молота.

Следующим утром он опять обнимал своего друга, долго и крепко, и глаза Короля Брунора были влажны, когда он и Дриззт вышли из залов Стокли Силверстрима. И Пуэнт, стоя у выходя и глядя им вслед тихо бормотал, «Мой король», пока они совсем не скрылись из виду.

— Король Брунор — великий дварф, да? — произнес Стокли Силверстрим, подходя к Пуэнту.

Берсерк посмотрел на него с любопытством, затем его глаза расширились от паники, ведь он боялся, что своей глупой болтовней раскрыл инкогнито Брунора.

— Я все знал с самого начала, с того момента как вы прибыли, — заверил его Стокли. — Ты и Дриззт — кто еще может быть с вами двумя кроме самого Брунора?

— Брунор умер много лет назад, — сказал Пуэнт.

— Да, и да здравствует Король Конрад! — кивнул Стокли, улыбаясь — И никто не должен знать иного, но не сомневайся мой новый друг, что мое сердце радуется знанию о том, что он все еще где-то там, все еще борется, как может бороться только Боевой Молот. Я только смею надеяться, что увижу его снова, и что он вернется прожить свои последние дни в Долине Ледяного ветра.

Стокли положил руку на плечо Пуэнта, которое тряслось от рыданий.

Глава 3

Оттенки серого

Проходя мимо зеркала, Херцго Алегни не смог сдержать утробного урчания. Когда-то из-за дьявольского происхождения его кожа была изумительно красного оттенка, но серый покров Шадовара заставил её потускнеть. Тем не менее, изменения не затронули глаза, отметил тифлинг с удовлетворением. Красные радужные оболочки всё так же сияли адским пламенем.

И всё же Алегни смирился с переменами. Тусклый оттенок кожи — незначительная цена за увеличившуюся продолжительность жизни и множество других преимуществ, которые давала сущность Шадовара. И хотя те, кто принял его в свои ряды, и разделяли предрассудки прочих рас Фаэруна относительно демонической крови, тифлинг нашёл среди них своё место. Меньше чем за десятилетие Херцго Алегни стал лидером боевого отряда, а ещё спустя десять лет его удостоили величайшей чести руководить экспедицией незерильцев в Лес Невервинтер в поисках павшего Анклава Ксинленал.

Он немного задержался перед зеркалом, восхищаясь своим новым чёрным дождевиком. Его переливающаяся атласная ткань, жёсткий воротник восхитительного ярко-алого оттенка идеально гармонировали с лезвием огромного меча и оттеняли длинные фиолетовые волосы, из-под которых торчали подобные бараньим рога. Высокий воротник не позволял большей части волос спадать на спину, вместо этого пряди обвивали его шею и ложились на мускулистую грудь. Тифлинг специально не застёгивал кожаный жилет, чтобы подчеркнуть слегка подрагивающие мускулы внушительного торса.

Внешний вид очень важен, воин знал это, и Херцго Алегни всегда выглядел отлично. Он был лидером — и страх играл ему на руку, особенно теперь, когда тифлинг запланировал встречу с Баррабусом Серым. Алегни не доверял ему. И, прежде всего из-за того, что, по мнению тифлинга, этот человек обязательно должен попытаться его убить. У Баррабуса были для этого достаточно веские причины.

К тому же, он слыл мастером в искусстве убийства.

Твёрдые каблуки высоких чёрных кожаных ботинок громко стучали по булыжникам, тем утром Херцго Алегни шагал из своего дома полный решимости и силы. Он даже не пытался скрыть своё очевидное вступление в ряды Незерильцев. В Невервинтере это было ни к чему — экспедиция Алегни была столь успешна, что теперь никто не отважится выступить против шейдов.

«Счастливый Селезень» был самым новым зданием в Невервинтере и располагался на холме, возвышающемся над городом и грохочущими прибоями Побережья Меча. Рассматривая город из подъезда гостиницы, Алегни снова вспоминал, как стремительно разрастался Невервинтер эти несколько десятилетий, которые прошли с падения Лускана пред пиратскими капитанами и волнений в Порте Лласт. Сколько горожан теперь живёт в пределах стен Невервинтера и за их пределами? Около тридцати тысяч, возможно?

Несмотря на численность, горожане, вне всякого сомнения, были просто неорганизованной сворой со слабыми ополчением и лордом, более заинтересованным пирами, нежели защитой города. Лорд Хьюго Бабрис давно и прочно закрепил за собой трон. С диким Лусканом на севере, раздираемом соперничеством пиратов, которых ничуть не волновало разрастание Невервинтера, и могущественным Глубоководьем на юге, Город Мастеров в последнее время наслаждался безопасностью. Никакому флоту не избежать встречи с армадой Глубоководья, но даже в случае прорыва, вражеские суда мгновенно были бы атакованы множеством каперов, что свободно бороздили побережье к северу от самого большого из городов.

Всё это сделало Невервинтер беззащитным перед нашествием Незерильцев — но с другой стороны, кто в действительности мог быть подготовлен к нашествию тьмы? — Херцго Алегни не упустил возможности воспользоваться этой слабостью. И так как целью его миссии был не Невервинтер, а лес на юго-востоке, тифлинг позволил Хьюго Бабрису сохранять иллюзию контроля над городом.

Пристальный взгляд Алегни скользнул вниз к причалу — наименее изменившему за прошедшие шумные десятилетия району. Там располагалась гостиница «Затонувшая Бутылка» — Баррабус, вне всякого сомнения, провёл ночь именно там. Алегни не мог не улыбнуться, вспоминая, каким это место было до Магической Чумы. В те далёкие времена он был молодым воином, прибывшим, чтобы найти своё место в жизни и разбогатеть, подобно множеству других самоуверенных авантюристов. Тогда тифлинг вынужден был прятаться в тени, скрывая происхождение и демоническую природу. Как удачно, думал Алегни, что в тех самых тенях он нашёл нечто большее, нечто великое, нечто более тёмное.

Военачальник вышел из задумчивости и устремил пристальный взгляд на реку Невервинтер и три изысканных моста, пересекающие её. Все были красивы — торговцы Невервинтера гордились своей работой — но один из них, украшенный декоративными крыльями, широко раскинувшимися в обе стороны, привлёк внимание Алегни. Действительно, из трёх мостов, соединяющих северную и южную части города, он был самым внушительным, поскольку изображал взлетающего виверна, великого и изящного. В течение многих лет мост оставался крепким и надёжным, его фундамент удерживался металлической сеткой, усиленной дварфами и постоянно ремонтируемой. Даже издали он вызывал восхищение, и это чувство только усиливалось при более близком осмотре. С годами мост был доведён до совершенства в каждой детали — за исключением названия: Мост Парящего Виверна.