Пробужденный любовник

Только поэтому Марисса была в безопасности, оставаясь с ним наедине. Особенно, учитывая, чем именно они собирались заняться.

Сняв пальто, Рив направился к ней, полагаясь на трость сильнее обычного — он не мог оторвать глаз от женщины, стоявшей напротив. Зажав палку между бедрами, он медленно развязал бант, соединявший отвороты ее накидки. Она опустила взгляд на его руки, задрожав, когда он снял с ее плеч черную шерсть. Улыбнувшись, он кинул ее на стул. Ее платье было именно таким, какое надела бы его мать и какое он хотел бы чаще видеть на своей сестре: бледно-голубой атлас, облегавший ее стройное тело. Диор. Должен быть.

— Иди сюда, Марисса.

Он подвел ее к кожаному дивану и усадил рядом с собой. В сиянии уличного света ее волосы походили на шелковый платок — он пропустил несколько прядей сквозь пальцы. Он отчетливо чувствовал ее сильный голод.

— Ты долго ждала, так ведь?

Она кивнула и посмотрела на свои руки. Они были сомкнуты в замок на коленях — слоновая кость на бледно-голубом атласе.

— Как долго?

— Месяцы, — прошептала она.

— Тогда тебе много понадобиться, так? — Она покраснела, и он повторил. — Так, Марисса?

— Да, — едва слышно проговорила она. Собственный голод явно смущал ее.

Рив улыбнулся. Приятно было находиться рядом с достойной женщиной. Ее скромность и воспитанность были чертовски притягательны.

Он снял пиджак и галстук. Сначала он хотел предложить запястье, но теперь, когда она была так близко, он понял, что хочет ее в своей шее. Прошло очень много времени с тех пор, как женщина пила из него в последний раз, и он был несколько удивлен собственному радостному волнению.

Он расстегнул пуговицу на воротнике, а потом и всю рубашку до самого низа. Полный предвкушения, он вытащил ее из брюк и распахнул пошире.

Ее глаза расширились при взгляде на его обнаженную грудь и татуировки.

— Я не знала, что ты был помечен, — прошептала она. Голос дрожал… как и ее тело.

Он откинулся на диван, разведя руки и поставив одну ногу на мягкие подушки.

— Иди сюда, Марисса. Возьми то, что тебе нужно.

Она посмотрела на запястье, закрытое манжетой.

— Нет, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты сделала это так. Из горла. Это единственное, о чем я прошу.

Она заколебалась, и он понял, что все слухи, ходившие о ней, были правдой. Ни один мужчина действительно не прикасался к ней. Ее чистоту хотелось… взять.

Он зажмурил глаза, почувствовав, как внутри него шевельнулась и задышала тьма — зверь, запертый в клетке медицинских препаратов. Черт, может это была и не лучшая идея.

Но потом она двинулась вверх по его телу — запах океана усиливался с ее приближением. Он приподнял веки, чтобы увидеть ее лицо, и понял, что не в силах остановить то, что должно было произойти. Он не упустит этого; он позволит чувствам проникнуть в свое тело. Чуть ослабив контроль, он открыл доступ к тактильным ощущениям, жадно впитывая опьяняющую информацию о происходящем вокруг, прорывавшуюся через дофаминовый туман.

Атлас ее платья мягко прикасался к коже… Он чувствовал тепло ее тела, смешивавшееся с жаром его собственного. Она опиралась ему на плечи и… да, ее колено было между его бедер.

Ее рот раскрылся, клыки удлинились.

На одно короткое мгновение зло, жившее в нем, взвыло со всей силы, и в панике он метнулся от сознательной части себя. Слава Богу, она пришла на помощь, подаваясь вперед, сковывая инстинкты, сводя на нет чисто сексуальное желание доминирования над женщиной.

Наклонившись к его горлу, она задрожала, чувствуя себя крайне неуверенно, зависнув над ним.

— Ляг на меня, — гортанным голосом произнес он. — Ляг… на меня.

Вздрогнув, она позволила нижней части своего тела опуститься в колыбель его бедер. Очевидно, она боялась почувствовать его эрекцию, но не обнаружив ничего подобного, глянула вниз, словно засомневавшись, что попала в нужное место.

— Тебе не нужно волноваться об этом, — прошептал он, проводя ладонями по ее изящным рукам. — Не со мной. — Ее облегчение было столь очевидным, что обидело его. — Неужели разделить со мной постель было бы так отвратительно?

— О, нет, Ривендж, нет. — Она опустила взгляд на тугие мышцы его груди. — Ты… достаточно привлекателен. Просто… есть другой. Для меня… есть другой.

— Ты все еще любишь Рофа.

Она покачала головой.

— Нет. Но я не могу думать о том, которого хочу. Не… сейчас.

Рив поднял ее подбородок.

— Что за идиот отказался покормить тебя, когда тебе это нужно?

— Пожалуйста. Не нужно больше таких разговоров.

Внезапно ее взгляд застыл на его шее. Зрачки расширились.

— Такой голод, — прорычал он, счастливый, что может быть полезным ей. — Вперед. И не бойся быть жестче. Возьми меня. Чем сильнее, тем лучше.

Марисса обнажила клыки и укусила его. Два острых укола от проникновения под кожу прорвались через наркотическую дымку, сладкая боль разлилась по телу. Застонав, он подумал, что впервые был благодарен за свое половое бессилие. Если бы сексуальную мощь не подавляли лекарства, он бы стащил с нее это платье, раздвинул ее ноги и проник в нее глубоко и сильно, пока она пила его кровь.

Практически сразу она оторвалась от него и облизала губы.

— Мой вкус будет отличаться от вкуса Рофа, — сказал он, рассчитывая на то, что раз она питалась только от одного мужчины, то не должна была понять, почему его кровь отличается так сильно. На самом деле, именно из-за ее неопытности он был в состоянии помочь. Любая другая женщина узнала бы слишком много. — Давай, бери еще. Ты привыкнешь.

Ее голова снова опустилась, и он почувствовал жжение от нового укуса.

Опустив руки на ее хрупкую спину и притянув ее ближе, он закрыл глаза. Он так давно не обнимал никого… и хотя он не мог позволить себе много, он довольствовался тем, что получал, возводя это в ранг наилучшего.

Она погрузилась в его вену, и он почувствовал глупое желание закричать.

О приподнял ногу с педали газа и медленно покатился вдоль очередной высокой каменной стены.

Черт, ну и громадины стояли на Торн Авеню.

Правда, с улицы эти особняки разглядеть не удавалось. Но он решил, что за такими заграждениями навряд ли прячутся маленькие домишки.

Когда стена оборвалась, давая пространство подъездной дорожке, он ударил по тормозам. Слева была небольшая латунная табличка с надписью «Торн Авеню, 27». Он нагнулся вперед, пытаясь разглядеть, куда вела дорога, но так и не увидел ничего, кроме исчезавшей во мраке стены.

Чертыхнувшись, он повернул и поехал вперед. В сотне ярдов от улицы возвышались огромные черные ворота, и он остановился, увидев установленную на них камеру и интерком.

Так… это становилось интересным. Другой адрес оказался пустышкой: самый обычный дом в самом обычном районе с семьей людей, смотрящих телевизор. Но кто бы не скрывался за этими воротами, это была большая шишка.

Теперь ему стало любопытно.

Хотя проникновение в этот бастион потребует особой стратегии и мастерского исполнения, ему меньше всего нужна была стычка с полицией из-за того, что он вломился в особняк какого-нибудь богача.

Но почему тогда вампир выдал именно этот адрес в надежде на спасение?

А потом О заметил кое-что странное: к воротам была привязана черная ленточка. Нет, две ленточки, с обеих сторон, трепетали на ветру.

Словно они соблюдали траур?

Объятый ужасом, он выпрыгнул из грузовика на покрытый льдом асфальт, направляясь к правой ленте. Она была привязана на высоте семи футов, так что ему пришлось поднять руки, чтобы добраться до нее.

— Ты мертва, жена? — Прошептал он.

Опустив руки, он уставился в черную ночь, сплошной завесой стоявшую за воротами.

Потом вернулся к грузовику и выехал на улицу.

Ему нужно было уехать от этой стены и найти место, чтобы оставить там Ф-150.

Через пять минут он снова выругался. Черт возьми. На Торн Авеню припарковаться было негде. На этой улице были только стены, стоящие почти вплотную друг к другу. Долбаные богачи.