Страница 41 из 100
Видимо, вампирша, наткнувшаяся на них с Преподобным, любила потрепать языком и… Господи. Бутч, должно быть, уже разболтал Вишесу. Эти двое были словно пожилая парочка — никаких секретов друг от друга не держали. А Вишес донес все Рейджу. А с тем же успехом можно было передать новости в Рейтер.
— Фьюри?
— Нет, я не гей.
— Но тебе не нужно скрывать этого…
— Я ничего не скрываю. Я просто не гей.
— Бисексуал?
— Бутч, кончай. Если кто-то из Братьев и балуется извращениями, так это твой сосед. — Увидев удивленный взгляд копа, он пробормотал. — Да ладно, ты должен был к этому времени понять. Ты же живешь с ним.
— Очевидно, нет… О, привет, Бэлла.
Фьюри обернулся. Бэлла, одетая в черный атласный халат, стояла в дверях бильярдной. Он не мог отвести от нее глаз. Здоровье светилось на ее прекрасном лице, синяки исчезли — красота полностью вернулась. Она была… изумительной.
— Привет, — сказала она. — Фьюри, могу я поговорить с тобой? После того, как вы доиграете?
— Бутч, не возражаешь, если мы устроим перерыв?
— Окей. До встречи, Бэлла.
Когда коп ушел, Фьюри с излишней аккуратностью убрал свой кий, поместив его в специальную стойку, прикрепленную к стене. Она вошла: кончики волос трепетали, касаясь поясницы в такт покачиваниям бедер. Голод завладел им, и он взмолился о том, чтобы она не уловила запаха.
— О, Фьюри, ты посмотри на луну. Она почти полная. — Ее рука легла на оконное стекло, пальцы медленно обводили светившийся в небе белый шар. — Если бы я могла…
— Ты хочешь выйти на улицу? Я могу принести тебе куртку.
Она улыбнулась ему через плечо.
— На мне нет обуви.
— Я и ее тебе принесу. Подожди здесь.
Он вернулся очень быстро и принес пару сапожек на меху и викторианскую накидку, которую почтовый голубок Фритц вытащил из какого-то шкафа.
— Быстро сработано, — сказала Бэлла, накидывая кроваво-красный бархат себе на плечи.
Он встал на колени перед ней.
— Давай, я одену обувь.
Она согнула колено, и он натянул сапог на ее ногу, стараясь не обращать внимания на нежную кожу ее лодыжки. На то, как ее аромат манил его. Старался не думать о том, что он может просто раскрыть ее халат и…
— Теперь другую, — сказал он хрипло.
Обув ее, он открыл дверь, и они вдвоем вышли на хрустящий снег, покрывавший террасу. Когда они дошли до края газона, она плотнее закуталась в накидку и подняла глаза на него. Дыхание вырывалось из ее рта белым паром, ветер дразнил красный бархат, словно лаская ее одежду.
— Скоро рассвет, — сказала она.
— Да.
Он гадал, о чем же она хотела поговорить с ним, но когда ее лицо стало совсем серьезным, он понял. Зейдист. Конечно.
— Я хочу спросить тебя о нем, — прошептала она. — О твоем близнеце.
— Что ты хочешь знать?
— Как он стал рабом?
О, Боже… Он не хотел говорить о прошлом.
— Фьюри? Ты расскажешь мне? Я бы спросила его, но…
А, к черту. Не было никаких причин скрывать это не нее.
— Его украла няня. Унесла из дома, когда ему было семь месяцев. Я нигде не мог найти их, но потом узнал, что она умерла два года спустя. Тот, кто нашел его, продал в рабство.
— Это должно было быть страшным ударом для вашей семьи.
— Даже хуже. Смерть без тела для захоронения.
— А когда… когда он был рабом крови… — Она глубоко вздохнула. — Ты знаешь, что с ним происходило?
Фьюри потер шею сзади. Он колебался, и она снова обратилась к нему:
— Я говорю не о шрамах и не о принудительном кормлении. Я хочу знать… что еще могли делать с ним.
— Послушай. Бэлла…
— Мне нужно знать.
— Почему?
Хотя он и сам знал ответ. Она хотела разделить постель с Зедом, вероятно, даже уже попыталась. Отсюда и шло ее «почему?».
— Просто мне нужно знать.
— Тебе стоит спросить у него.
— Он не скажет мне, ты это прекрасно знаешь. — Она положила руку на его предплечье. — Пожалуйста, помоги мне понять его.
Фьюри продолжал молчать, уговаривая себя, что делает это из уважения к частной жизни Зеда. По большей части, это было правдой. И только маленький кусочек его души не хотел помогать Зеду пробраться в ее постель.
Бэлла сжала его руку.
— Он говорил, что его связывали. И что он не может вынести вес женского тела, когда… — Она замолчала. — Что с ним делали?
Матерь Божья. Зейдист говорил с ней о заточении в рабстве?
Фьюри мягко выругался.
— Его использовали не только ради вены. Но это все, что я тебе скажу.
— О, Боже. — Она покачнулась. — Мне просто нужно было услышать это от кого-то. Мне нужно было знать наверняка.
Налетел порыв холодного ветра, и Фьюри глубоко вздохнул. Но все равно чувствовал себя так, словно задыхался.
— Тебе стоит вернуться в дом, пока ты не простудилась.
Она кивнула и направилась к дверям.
— Ты не идешь?
— Я сначала покурю. Иди.
Он не проводил ее взглядом, но слышал, как закрылась входная дверь.
Засунув руки в карманы, он смотрел на покрытый белым снегом газон. Потом закрыл глаза и перенесся в прошлое.
Как только Фьюри прошел через превращение, он занялся поисками своего близнеца. Он рыскал по Старому Свету, пытаясь найти хозяйства, достаточно богатые для содержания слуг. Через какое-то время до него стали доходить слухи о женщине, входящей в глимеру, которая якобы держала в рабстве мужчину размером с война. Но он никак не мог найти ее.
Это было понятно. Тогда, в начале девятнадцатого века, раса еще оставалась относительно сплоченной, а старые правила и социальные обычаи были сильны. Те, кто тайно удерживали война в качестве раба крови, по закону приговаривались к смертной казни. Поэтому ему приходилось быть очень осторожным. Расспросы аристократов или объявление о поисках было бы равносильно кинжалу в груди брата: убить Зейдиста и избавиться от его тела стало бы лучшей и единственной защитой похитителя.
Но в начале 1800-ых годов он почти потерял надежду. К тому времени его родители умерли своей смертью. Вампиров разбросало по всему Старому Свету, началась эмиграция в Америку. Потерянный, он блуждал по Европе, ведомый слухами и намеками… пока неожиданно не нашел то, что искал.
В ту ночь он был на английской земле. Он отправился на собрание вампиров в замок, стоявший на прибрежных скалах Дувра. Стоя в самом темном углу бальной залы, он подслушал разговор двух мужчин с хозяйкой. Они говорили, что у нее невероятно одаренный раб крови, что они с радостью понаблюдали бы за ним, а может, даже разделили бы плотские радости.
С той ночи Фьюри начал ухаживать за женщиной.
Он не боялся, что лицо выдаст его, пусть они с Зейдистом и были идентичными близнецами. Во-первых, он был одет как подобает богатому мужчине, и никто не допустил бы даже мысли о том, что он может искать раба, которого в детстве приобрели на законных основаниях. Во-вторых, он всегда старался замаскироваться настолько, насколько это было возможно. Он отрастил короткую бородку, чтобы чуть изменить черты своего лица, а глаза прятал за темными стеклами очков, объясняя их присутствие плохим зрением.
Ее звали Катрониа. Она была зажиточной аристократкой, вышедшей замуж за полукровку-торговца, который вел свой бизнес в человеческом мире. Очевидно, она была очень одинока, ведь ее хеллрен постоянно разъезжал по делам. Но слухи утверждали, что раб крови появился у нее задолго до замужества.
Фьюри добивался ее расположения, стараясь максимально проявить образованность и вежливость, и вскоре был допущен в узкий круг, несмотря на туманность собственного происхождения. Ухаживания ставили перед ней больше вопросов, чем давали ответов, и она заинтересовалась им, решив, по-видимому, пренебречь некоторыми формальностями. Но и про осторожность она не забывала. Проходили недели, и, несмотря на проведенное с ним время, она никогда не отводила его к рабу, которым, по ее словам, владела.