Ябеда

— Хочу к папе, — сказала я, когда все разошлись и я осталась одна на скамейке. Я ему все-все расскажу, поклялась я себе. Про то, как здесь плохо.

Худая тетенька присела возле меня на корточки.

— А ну-ка, сиротка Энни, — с улыбкой сказала она, — у тебя есть мускулы?

Я покачала головой. Может, она тоже добрая, как мисс Мэддокс?

— Ничего, у нас ты живо ими обзаведешься. — Тетенька легонько сжала мне руку пониже плеча и усмехнулась: — Да у тебя мускулы как у быка! Хочешь помочь мне принести корзину дров, чтоб разжечь огонь?

Я пожала плечами. Ничего я не хотела, только домой.

— Пошли. Чего зря кукситься. Ты же хочешь рассказать папе, как хорошо всю неделю помогала? — Она пальцем приподняла мой подбородок.

— Ладно. — Я сползла со скамейки и пошла за ней. — А можно мне чиркнуть спичкой, чтобы зажечь огонь?

— Конечно, можно, — кивнула она и сказала, что ее зовут Патрисия. Она казалась доброй. — Я здесь работаю, когда мисс Мэддокс уходит домой.

Я встала как вкопанная.

— Значит, вам разрешают уходить домой?

По-моему, это было несправедливо.

Патрисия рассмеялась:

— Само собой, разрешают. У меня дома сын, а мисс Мэддокс надо кормить своих кошек.

Я забеспокоилась:

— А если все уйдут домой? Кто будет за нами присматривать?

Мне совсем не улыбалось остаться один на один со старшими ребятами, чтоб они мной командовали. Большинство встретили меня дружелюбно, но кое у кого взгляд был недобрый. С ними я смотрела себе под ноги и молчала в тряпочку.

— Такого никогда не бывает, — заверила меня Патрисия. — Всегда остается дежурный, а некоторые воспитатели здесь и живут.

Незаметно остались позади несколько коридоров, каменная лестница, по которой мы спустились в бесконечный подвал, и под конец мы оказались в помещении, где пахло мокрым лесом и мхом.

— Дровяной и угольный склад, — объяснила Патрисия. — Морозно сегодня. Огонь нам не помешает. — Она усмехнулась: дескать, все не так уж и скверно. — Вот корзинка. Собирай щепки, а потом отнесешь их наверх и положишь в очаг.

Так я и сделала. Мало-помалу вокруг громадного камина собралась группка детей — погреться у жарко пылающего огня. Я почему-то была ужасно горда, у меня даже немного потеплело внутри. Я сама чиркнула спичкой, поднесла крошечный огонек к скрученным газетам (Патрисия показала, как это делается), а уж от них занялись мои щепки. Скоро в очаге застреляли, затрещали огромные поленья, черными перьями взвился в трубу дым. Умчавшись в мир фантазий, я как завороженная смотрела на языки пламени, на жучков, которые в панике вылезали из поленьев.

— Как думаешь, они найдут себе новый дом? — спросила я у сидевшего рядом мальчика. Нам дали печенье, и я свое сосала, чтоб растянуть подольше.

Мальчик передернул плечами и глянул на меня как на дурочку. Но я не чувствовала себя ни дурочкой, ни «сироткой Энни», ни Золушкой, как назвала меня одна большая девочка за то, что я помогла разжечь огонь. Нет, меня переполняли небывалые надежды, воля, жажда жизни, о которых я давным-давно позабыла. За один-единственный день во мне родилась и окрепла уверенность, что все будет хорошо. Эта вера была у меня в груди, в костях; я даже ощущала ее вкус. Чтобы доказать, что я права, нужно было всего лишь продержаться следующие десять лет.

Глава 11

И дождь не помешал Мику обнаружить вмятину. Он вышел на улицу выбросить мусор в уже переполненный бак. Нина видела в окно, как он присел возле заднего крыла машины, как, не веря собственным глазам, провел пальцами по мокрому металлу. Хмуро сощурившись под струйками моросящего дождика, с разных сторон оглядел нанесенный ущерб, чтоб уж никаких сомнений не осталось.

— Черт! — тихонько ругнулась Нина, ее дыхание затуманило окно подсобки.

Услышав, что Мик уже топает ногами по коврику у входной двери, Нина схватила в охапку белье, еще теплое после сушки.

— Нам надо больше сдавать на утилизацию, — сказал Мик, сунув руки под кран.

Нина свалила белье на кухонный стол и разложила гладильную доску.

— Да?

Если повезет, он не станет говорить о машине. Нина и сама не знала, почему промолчала. Мик понял бы. В конце концов, с кем не бывает? Включив утюг, Нина расправляла одежду, аккуратно складывала, прихлопывала стопку.

— Бак битком набит. Есть же вещи, которые можно сдавать…

— А я что делаю! — вспылила Нина. — Каждую неделю сдаю: стеклотару, макулатуру, консервные банки, тряпки, пластик. Все подряд!

Мик расхаживал по кухне, гадая, что сегодня нашло на его жену. Вон как шлепает утюгом — больше мнет, чем гладит.

— Да я так только… — примирительно обронил он. Нина подняла голову, утюг застыл в воздухе. — Машина, — то ли спросил, то ли констатировал Мик, вздернув брови.

— Ах, машина, — убитым голосом выдавила Нина. — Я… я…

— Не знала, как сказать?

Нина неуверенно кивнула и зажмурилась, но тут, по счастью, несколько прядей волос свесились ей на лицо и прикрыли ее вранье. Она решила не рассказывать Мику ни про случай с машиной, ни про погром в театре.

— Я сам заеду в мастерскую, когда буду в городе. Нужно взять кое-какие справки для страховой компании. — Мик налил кипяток в заварочный чайник.

— Для страховой компании? — Нина прижала горячий утюг к ткани. — А разве им не понадобится номер нарушителя? Они могут попросить справку из полиции или еще что.

Мик обернулся:

— Полиция? Господи помилуй, Нина, что ты натворила? Переехала кого-то?

Нина так энергично замотала головой, что перед глазами поплыло.

— Нет, нет! Что ты! Стукнулась о фонарный столб, когда… когда парковалась. Всего-навсего. — Потянув носом, Нина рывком подняла утюг — на новой футболке Джози красовалась треугольная подпалина, буквы расплавились, спеклись в липкую кляксу. И футболка, и утюг были безнадежно испорчены. — Боже! — Нина зажмурилась. — Джози меня убьет.

Мик со смехом отобрал у нее утюг, вскинул его вверх на вытянутой руке, как флаг. Хмыкнул:

— И что теперь здесь говорится?

Нина уставилась на футболку. Дня два назад Джози и Нат обе купили себе по одинаковой, прежде на груди можно было прочесть: «Я — твое чрезвычайное событие».

— «Чайное бытие»! — Нина тоже рассмеялась. — Джози ее обожает. Никогда мне не простит. — И она запихала злополучную футболку в мусорное ведро. — Куплю новую, надеюсь, не заметит разницы.

— И не вздумай переживать из-за машины, — бросил Мик, отправляясь к себе в мастерскую. — Я все улажу. — Он подмигнул, и дверь за ним со щелчком закрылась.

Нина облегченно вздохнула: словно камень с души. Она сняла с полки справочник, нашла телефон магазинчика, где Джози купила футболку.

— Здравствуйте. Я хотела бы узнать, есть ли у вас в продаже определенный товар. — Она ждала, постукивая пальцами по столу и кусая кончик ручки. Дочка даже не заметит.

— Я подумала, ты должна это знать, — сказала в трубку Лора. Телефон затрезвонил, как только Нина закончила разговор с магазином.

— Что знать?

— Не то чтобы я следила за ними, нет…

— Лора, говори прямо.

— И я не любительница распускать сплетни. Но они наши дочери, и я знаю, как ты — особенно ты — относишься к таким вещам…

— Лора, выкладывай, что стряслось!

— Понимаешь, они сидели в комнате у Нат. С этим чертовым ноутбуком, который Том притащил ей с работы. Обе взбудораженные донельзя. Я просто шла мимо — вещи убирала, — ну и остановилась, прислушалась. Я и в щелку заглянула, да мало что увидела, только как Нат на кровати качается в обнимку с подушкой. А Джози притулилась рядышком, и компьютер между ними.

— Продолжай.

— И тут Нат говорит Джози: «Он хотел, чтоб ты разделась?!» Похоже, с Джози недавно что-то произошло и они это обсуждали.

— Да, — тусклым голосом отозвалась Нина.

— Ржали и визжали как ненормальные. Я им говорила, что собираюсь уходить, так они решили, что одни в доме. Короче, Джози велела Нат «не очень-то радоваться, потому как она не исполнила его желание». Очевидно, «он разобиделся и отключился». Так Нат сказала, хоть я понятия не имею, что это значит. — Лора умолкла, и Нина услышала, как та шумно отпила чаю. — А потом они решили зайти на свой дурацкий сайт. Должна признать, Нат предложила, маленькая шкода. Кстати, Джози обзавидовалась ее ноутбуку. Нат хвасталась, как его легко прятать ночью под одеялом.